Начало сезона.
— Ну, глядишь, в этом году новый зять поможет, — с энтузиазмом добавляет папа.
— Дождешься их, — комментирует мама. — В мае хоть на картошку приедете? — задаёт вопрос Вове.
— Нужно будет — приедем, — легко отвечает мой псевдо-парень. Давай, закапывай меня глубже.
— Нужно будет! — подтверждает мама.
— Лопату тебе выделим, — смеётся отец. — Плуг.
— У вас есть плуг? — натурально удивляется Вова.
— А то! Там 20 соток, сынок, руками не перепахать.
— Это много? — обращается ко мне совершенно не шарящий в сотках парень.
— Это до хрена, — выдыхаю я.
— Зина! — возмущается мама. Ах да, простите, такие слова из уст приличной девочки не должны выходить.
Но я как вспомню эти майские посевные, когда все в школу еще ходят, а я неделю на этих гребаных сотках в полусогнутом…
— Много, Вова, много, — похлопываю его по руке на моем колене. Он захватывает мою ладонь и переплетает наши пальцы, не сводя с меня взгляд. Пульс отбивает где-то под мозжечком. Я вмиг забываю о сотках, лопате и земле под ногтями. Старые воспоминания затираются новыми впечатлениями.
Как хорошо, что Вове никогда не придется испытать это на себе. Как хорошо, что его руки такие прохладные.
— Твои родители держат огород? — вклинивается в наши переглядки мама.
— Нет, они не по этой части, — Вова уводит свой сверкающий взгляд в сторону мамы, отвечая на ее вопрос.
— У них квартира? — продолжает допрос с пристрастием.
— Нет, частный дом.
— И что же, ни одной грядки? — поражается она.
— Ни одной, — пожимает плечами Курт, снова берясь за вилку. Тема родителей для него, очевидно, не слишком приятна, поэтому вместо обычного красочного рассказа он занимает рот едой.
— Они с Зиной уже знакомы?
— Угу-мня, — неопределенно кивает головой Вова, жуя сырник.
Даже я не понимаю, это «да» или «нет».
— Мы с ними знакомы заочно, — прибегаю я на помощь.
— Они не приезжали?
— Нет.
— И ты к ним не ездила?
— Нет.
— Но они заочно ее обожают, — вставляет, наконец, Вова.
— Они знают, что вы живёте вместе? — переключается на допрос моего псевдо-парня.
— Конечно, — уверенно кивает Курт.
— И не против?
— Только за! — подмигивает мне.
— И когда свадьба?
— Четвертого июня, — ляпает он, прежде, чем понимает, что сказал.
Мама чертов гуру дознания. А Вове я подарю лопату, пусть меня ей и прикопает, словами ему это почти удалось.
* * *
— Окей, виновен, не надо на меня так смотреть! — Вова приподнимает ладони вверх в жесте безоружного и приподнимает уголок губ.
А ему все шуточки! Он хоть понимает, какую цепочку событий запустил? Что родители всерьез теперь к свадьбе готовиться начнут?!
Я делаю шаг к нему, он — от меня. В довольно тесной комнате Гели не так уж и много пространства, когда расстелен диван. Всего лишь маленький пятачок, на котором мы и устраиваем эти полутанцы. Мне кажется, я так громко дышу, что выдуваемый из лёгких воздух в любой момент может воспламениться.
— «Мы об этом ещё не думали». Правильный ответ был — мы об этом ещё не думали! — выходит свистящее между сомкнутых зубов.
— Она застала меня врасплох! — оправдывается «профессионал».
— Она все время так делает! Загоняет в угол вопросами, а потом бам! Я же предупреждала! — топаю, от злости.
Старый ковер глушит мою истерику и это бесит ещё больше. Хочется бить и крушить. До стука и звона.
— Я отвлекся, ясно? — очередное оправдание. Рука прочесывает лохматые волосы, взгляд скользит поверх моей головы. — Но я же красиво съехал с темы, разве нет?
— «Мне пора поработать» — это ты не съехал. Это ты свалил! А мне сейчас возвращаться туда, — машу себе за спину на дверь. — И… и… боже.
Устало прикрываю глаза и оседаю на диван. Откидываюсь спиной на разложенную спинку и упираюсь взглядом в потолок. Эй, а у Ангелинки здесь здоровенная трещина!
Рядом пружинит матрас, или чем там набит этот диван, и вытягивается ещё одно тело.
— Блин, жёсткий, — ерзает Вова, устраиваясь. — И как на нем спать?
— А ты на нем спать и не будешь. Посмотрим, что ты скажешь, проведя ночь на полу.
— Постелешь мне на коврике у двери? — ужасается он, приподнимаясь на локте. — Как собаке, серьезно?
— Это называется жёсткие условия труда, — хмурюсь, ловя его вопросительный взгляд сверху.
— Это месть такая изощрённая? — прищуривается, вглядываясь в мое лицо, ищет там намек на шутку. А вот хрен тебе. Если я до этого ещё рассматривала вариант пустить его к себе на диван, устроив пионерскую крепость между нами в виде подушек, то после его огромного жирного косяка, считаю справедливым организовать ему неудобства.
— Господи, что мне делать? — прикрываю глаза сгибом локтя и издаю протяжный стон.
— Первое — не паникуй. Второе — импровизируй, — поучает меня нависающий сверху псевдо-парень.
— Спасибо за совет, король импровизации, — говорю с сарказмом. — Но не все так одарены…
— Это да, — самодовольно фыркает он и снова откидывается на диване.
Снимаю руку с лица и поворачиваюсь к человеку, который от скромности не умрет.
Вот от домашнего питона — вполне возможно, если Яшу долго не кормить…
Вова вытягивается рядом со мной, закидывает руки за голову и растягивает губы в улыбке. И чего улыбается? Что вообще в текущей ситуации может радовать?
Поднимаюсь с дивана, поправляю сбившийся на макушке хвост. Бросаю сердитый взгляд на развалившегося на диване парня. Он смотрит на меня снизу вверх, поигрывая бровями, словно хочет развеселить. Шут гороховый.
— Скажи, что я не понял вопроса, — наконец, предлагает он.
— Отличный план выставить тебя идиотом, — морщусь я.
— Тогда, что это все мои больные фантазии, а вообще, предложения ещё не было, ты ни на что не соглашалась, — озвучивает неплохую версию.
— Она на этом не успокоится, — со вздохом признаю я. — Ладно, — хлопаю себя по бёдрам. — Перед смертью не