Мужчина удивляется. «Госпожа знает дугэльский?» — говорит он с сильным инесским акцентом. Я заявляю, что конечно, знаю, я там жила. И, пользуясь случаем, благодарю их за то, что везут нас в Дугэл. Нас же везут в Дугэл, правда? По дороге не выкинут? Нам очень-очень нужно в Дугэл. А насчёт оплаты — я работать могу. Честно.
На этом месте мужчина, до этого смотревший на меня, как на чудо, начинает, путая инесский и дугэльский, объяснять, что никакой оплаты он с меня не возьмёт. Как он смеет требовать оплату с русалки?
Во-о-от, русалок тут уважают. Я улыбаюсь, а мужчина торопливо отворачивается. И спрашивает у кормы, не нужно ли госпоже чего. Потому что если нужно, одно только слово…
Госпожа рискует спросить про воду. А то очень пить хочется. Где тут держат пресную воду?
Мужчина кивает и обещает отвести меня к ней прямо сейчас. И действительно отворачивается и торопливо отходит. За ним, бросив на меня весёлый взгляд, отворачивается и юноша. Но я успеваю взгляд поймать и умоляюще смотрю в ответ. Юноша оборачивается, я тяну руку. Иллюзий по поводу своей способности ходить тут самостоятельно я больше не испытываю.
Юноша расплывается в улыбке, а я замечаю, что его взгляд меняется с весёлого на восхищённый. Вот это мне совсем не нравится, но юноша помогает мне встать и бережно ведёт под руку за отцом.
— Госпожа, — мужчина останавливается. — Я был бы благодарен, если бы вы оставили Эрика в покое. Он мой единственный сын.
— Но я же ничего не делаю, — выпаливаю я.
— Она ничего не сделает, — из-за спины, словно из воздуха, появляется Сильвен, хватает меня за руку и тянет к себе. И снова на меня шипит: — Арин, имей совесть!
— А что я…
Сильвен подхватывает меня на руки и несёт к люку. А я слышу за спиной голос мужчины: «Не смотри ей в глаза!» Как будто я чудовище какое-то.
Каморка побольше, куда заводит меня Сильвен, уставлена мешками — с сухофруктами, как я убеждаюсь, сунув любопытный нос. Сильвен оставляет меня в ней и исчезает за дверью, которую я в полумраке и не заметила. А возвращается оттуда с деревянной исходящей паром миской. И кружкой.
— А ты? — я ставлю миску на колени и оглядываюсь в поисках ложки или хотя бы палочек.
— Даже не говори мне про еду, — морщится фэйри. Ловит мой недоумённый взгляд и отвечает: — Руками. Ложек я не нашёл.
Я вздыхаю, но расставаться с супом из-за такой мелочи не хочу. Потом ещё и тщательно облизываю руки — суп с рыбой, оказывается, такая вкуснятина!
— Сильвен, а почему они с нас плату не требуют? Это подозрительно.
Фэйри усмехается.
— Ты предлагала капитану плату? Арин, ты.., — он запинается, но быстро продолжает. — Ни один моряк не потребует плату с русалки, вдруг решившей проехаться на его корабле. Кому нужны проблемы с морем?
— Но я же не буду… Ну, я же никогда не буду насылать на него ту волну… Да и не умею я.
— Тебе и не надо уметь, — устало отвечает Сильвен. — Тебе стоит только обратиться к духам. А то, что не будешь — они же этого не знают, — и улыбается.
Я сглатываю.
— Ну… Слушай, Сильвен, это как-то неправильно! Они нам помогают…
— А ты получай от этого удовольствие, — совершенно серьёзно отвечает фэйри. — И подумай, что если бы не боялся, этот инессец вышвырнул бы тебя за борт. Ты бы и пикнуть не успела.
Я задумчиво допиваю воду.
— Сильвен? А там ещё человек был, — вспоминаю вдруг. — Тогда, ну, я ещё кого-то из воды вытащила. Я помню, вытащила. Он жив?
— Человек? — Сильвен расплывается в неприятной усмешке. — Жив. Пойдём, посмотришь на своего человека.
Мне всё легче ходить по качающейся палубе, но я всё равно крепко держусь за руку Сильвена. Мы идём к носу корабля — там ещё один люк. На нас косятся абсолютно все матросы. Провожают взглядом — от этого я чувствую себя странно. С одной стороны мне лестно, с другой — неуютно. И эти два разных чувства как-то сейчас во мне уживаются. Взгляды восхищённо-испуганные, и, честно говоря, я не понимаю ни того, ни другого. Чем восхищаться: моя одежда потеряла вид из-за купания в солёной воде, мои волосы свалялись, я сама — бледная немощь с мешками под глазами. Всё это я отлично могу сказать и без зеркала — много ума не надо. А бояться — ну не такая уж я и страшная! Наверное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Сильвен помогает мне спуститься по лесенке в трюм, проводит через узкое длинное помещение, напоминающее склад, и останавливается перед дверкой в конце. Косится на меня, ухмыляется и отодвигает засов.
Слишком темно и сначала я ничего не вижу, когда вхожу. А потом глаза привыкают к сумраку, и я замираю в дверях.
Мартин, связанный, лежит в углу, закрыв глаза. Я теперь вижу, что его рубашка порвана — рукав почти оторвался, на руке громадные синяки, а в уголке губ запеклась кровь. Но он дышит — это я замечаю, когда прихожу в себя. И не спит — наблюдает за мной из-под опущенных ресниц. Это я тоже замечаю, но уже когда становлюсь рядом на колени.
— Сильвен. Что это значит? Почему он связан?
— Я сказал капитану, что он твой враг, — безмятежно сообщает фэйри. — Они его быстро скрутили, ещё когда в себя не пришёл. А вообще — живучая тварь, даже завидно. Ближе всех к тебе стоял и всё равно…
— Сильвен… как ты… мог! — выдыхаю я. — Развяжи его! Немедленно.
Некоторое время за спиной тихо, потом Сильвен ровным тоном интересуется:
— Ты уверена, что хочешь этого, моя госпожа? Может быть, мне стоит напомнить тебе про одного твоего друга, который очень хотел, чтобы у тебя был от него ребёнок? И тогда ты тоже…
— Довольно, — я оборачиваюсь. — Развяжи его. Сильвен, ну пожалуйста! Не заставляй меня приказывать!
Фэйри молча склоняется над Мартином и также молча перерезает верёвки. Потом выпрямляется и поворачивается ко мне:
— Может, мне оставить вас одних? — спрашивает ехидно.
— Хорошая мысль, — киваю я.
Сильвен поражённо смотрит на меня, потом на неподвижного Мартина. Бурчит:
— Зови, если что, — и уходит. Уверена — недалеко.
Мартин не двигается и только когда я начинаю растирать его руки, хрипит:
— Не трогай меня!
— Прекрати, — я разминаю руки, потом перехожу к ногам. — И прости за Сильвена. Для него все враги.
Мартин смотрит на меня поражённо и пытается сесть. Я помогаю, вижу, как он облизывает пересохшие губы, и вспоминаю, наконец, про воду.
— Я сейчас. Погоди.
Сильвен действительно сидит у двери. Вскакивает при виде меня, хватается за кинжал.
— Сильвен, слушай, а ты можешь принести ещё того вкусного супа? Его же не кормили, да? — я киваю на каморку.
— Арин, зачем? Ты окончательно сошла…
— Пожалуйста! — перебиваю я и делаю голос насколько возможно настойчивым. Сильвен страдальчески косится на дверь в каморку, вздыхает и торопливо уходит. А я набираю кружку воды из бочки в углу и несу Мартину.
Он торопливо пьёт, захлёбываясь. Кашляет, пьёт снова, потом опускает пустую кружку и смотрит на меня.
— Ещё?
Мартин кивает и протягивает мне кружку.
Я приношу ему ещё воды.
— Куда мы плывём? — голос к герцогу вернулся, хотя и по-прежнему хриплый.
— В Дугэл.
Мартин тяжело приваливается к стене.
— Только этого не хватало.
— Извини, — тихо говорю я. — Но мне выбирать не приходилось. И потом, нам с Сильвеном надо в Дугэл. Но ты не волнуйся, я попрошу капитана, чтобы он отвёз тебя в Никэл. На обратном пути.
Мартин переводит взгляд на меня и тихо смеётся.
— Если этот обратный путь будет. Дугэл — проклят.
— Неправда. Я там жила и…
— Когда ты успела вернуть магию? — перебивает Мартин.
— Сильвен.., — начинаю я, но Мартин снова меня обрывает.
— Ясно. Так и знал, что надо было сразу убить этого фэйри.
— Мартин, но за что?
— Ты что, ещё не поняла? — герцог качает головой, не сводя с меня глаз. — Я сразу вёз тебя в Никэл, чтобы убить двух зайцев: подарить королю договор с морским народом и получить тебя. Что, Санна, память к тебе ещё не вернулась?
Я качаю головой.