— Встань, фэйри, — в мамином голосе стынет лёд. — Встать-то ты можешь?
Кошмар неожиданно заканчивается. И начинается новый.
Я привязана к камню, и чей-то знакомый, очень знакомый голос ввинчивается в уши:
— Илва! Илва, не надо, умоляю, оставь Санну, пожалуйста, прекрати это безумие. Илва, прошу тебя. Я не смогу тебя полюбить, мы не будем вместе, ты сама это знаешь! Пожалуйста, хватит! Илва!
Туман окутывает меня, туман пробирается в меня. Мои мысли в тумане. Последнее, что я слышу — тихое, решительное:
— В-всё равно ты б-будешь мой.
Я падаю. Всё ниже и ниже, всё глубже и глубже в море, в воду, которой я не должна бояться. Потому что это нормально, когда вода во мне. Вода, а не туман.
— Просыпайся!
Я долго моргаю, привыкая к свету после зелёного сумрака глубины. И долго пытаюсь понять, что за старуха склоняется надо мной, заглядывая в глаза.
— Русалка? Ну же, давай, приходи в себя, — она похлопывает меня по щекам, и сонная одурь медленно отступает.
— Что вы со мной сделали? — я сама себя еле слышу, но Вийла отвечает:
— Распечатала твою жемчужину, как и обещала.
Я с трудом поднимаю левую руку, и паника пронзает меня иглой.
— Где она? Где мой браслет?!
Волшебница ковыляет к столу, берёт оттуда маленькое карманное зеркальце и протягивает мне.
— Он тебе больше не нужен. А твоя жемчужина с тобой. Смотри.
Я гляжу в зеркальце. Жемчужина — теперь без золотых цепочек — приколота к моим волосам. Крепко — я провожу рукой и чувствую лёгкое приятное тепло, а камень в зеркале слабо мерцает розовым.
— И что это значит?
— Это значит, девочка, — старуха забирает зеркало и даёт мне кружку чего-то, исходящего паром и вкусно-ароматного, — что ты теперь можешь обращаться к духам воды, и они тебя услышат.
— Угу, — я утыкаюсь в кружку и, даже не спрашивая, что это, пью.
— Между прочим, — Вийла снова усаживается в соседнее кресло, — когда увидишь дугэльскую королеву, скажи ей спасибо. Она тебя потрясающим букетом наградила. Не знаю, как тебе, а мне особенно понравилось заклинание покорности, — она улыбается так, будто сообщает мне, что у меня завтра день рождения, а я, дура, забыла. — То самое, что заставляло тебя, не рассуждая, делать всё, что хотят твои тюремщики.
— Тюремщики, — повторяю я, вспоминая кошмар с мамой в главной роли.
«Фэйри…» Но она же любила меня!
— В общем, поблагодари Её Величество. Девочка-то с выдумкой, — старушка ухмыляется и протягивает мне короткий кинжал. Я тупо смотрю на него: лезвие не стальное, а словно костяное, и рукоять напоминает тоже гладкоотшлифованную кость, заканчивающую наверху кольцом, сквозь которое продета серебряная цепочка.
— Зачем мне это? — я ставлю кружку на пол, а кинжал брать не спешу. От него веет холодом — как будто из тёплого течения я неожиданно заплыла в холодное.
— А этим, девочка, — старушка по-прежнему улыбается. — Этим ты должна убить одного милого юношу.
— Что? — я отшатываюсь от её улыбки, вжимаюсь в спинку.
— Помнишь, чьё это? — старушка, как фокусник, вынимает из воздуха мою янтарную заколку. Я смотрю и смутно вспоминаю, что забыла вынуть её из волос, когда ложилась вчера.
— Ты связана с этим юношей, — Вийла кладёт заколку вместе с кинжалом на подлокотник моего кресла. — Связана жизнью и связана смертью. Ради него ты рассталась с морем и обзавелась этим, — она кивает на мои ноги. — Он должен был стать твоей жизнью, как ею было море. Он должен был защищать тебя, как духи воды. Но он забыл тебя — полагаю, королева Дугэла и здесь постаралась. И теперь ты или умрёшь по истечении года с момента принесения твоей клятвы. Или убьёшь его и вернёшься в море. Твоя жизнь или его. Или вместе. Иначе никак.
— Но я не помню никакой клятвы, — начинаю я. — Может, вы ошибаетесь? — потом запинаюсь. Скрытый туманом осколок воспоминания всплывает в памяти. Расплывчатое лицо юноши. Мы держимся за руки. Море бьётся о берег, а я предчувствую боль, которой не будет. У меня ещё нет ног. У меня всё ещё…
— Девочка, не уплывай, — старуха щёлкает пальцами у меня перед глазами. — Гильдаэ прав, времени у вас в обрез. Забирай свои вещи и убирайся. Я тебя не видела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Я заторможено, точно ещё сплю, вставляю заколку в волосы. Поколебавшись, беру кинжал.
— А откуда он у вас? — вырывается у меня. Лезвие явно костяное, и очень острое.
— Ты сделала, — старуха суёт мне кожаные ножны. — Аккуратней, сама не убейся. И запомни: или ты, или он. Или вместе. Поняла? И торопись. У тебя от силы два месяца, русалка.
А потом я, что, умру? «Да, — шепчет море у меня в голове. — Да, Санна. Возвращайся скорее ко мне!»
Трясу головой и пытаюсь встать. Ноги подкашиваются и болят безумно, но не впервой, мне не впервой… Сильвен подхватывает меня, стоит только выйти в коридор. Смотрит внимательно.
— Гильдаэ, — Вийла, тяжело опираясь на трость, стоит в дверях. — Уходите и немедленно. В нижних галереях сейчас смена караула. Не теряйте времени.
— А почему, — начинаю я, но Сильвен молча кивает и несёт меня к знакомой галерее. А уже когда дверь закрывается, я понимаю, что не поблагодарила Вийлу.
Вокруг — неестественная тишина. Сильвен сажает меня на коня, а сам ведёт его под уздцы. Копыта гулко стучат по мрамору.
— Что она тебе сказала? — тихо говорит Сильвен, когда мы сворачиваем в другую галерею, спиралью ведущую вниз. Сквозь чёрные силуэты деревьев за колоннами я вижу сверкающее под луной море.
— Что я русалка, — кинжал под одеждой холодит кожу, и я передёргиваю плечами. — И что я должна встретиться со вторым принцем Инесса. Иначе умру. Через два месяца.
-Только встретиться? — Сильвен пытливо смотрит на меня.
Я киваю. Мне не хочется говорить ему про кинжал. И про то, что я вспоминаю — тоже. Я молча покачиваюсь в седле, пытаясь не задремать. Вокруг так тихо…
— Значит, в Дугэл, — заключает Сильвен.
Я усмехаюсь.
— В Дугэл… У нас закрытое королевство, Сильвен, ты видел нашу стену? В него попасть ещё сложнее, чем из него выбраться. Если тогда нам повезло…
— Значит, и сейчас повезёт, — убеждённо говорит фэйри.
Я качаю головой.
— Объясни, наконец, почему мы встречаемся с королевской волшебницей Никэла ночью? Тайком. И почему она тебя знает?
Сильвен говорит раздражённо:
— Твоя память, похоже, ещё не вернулась. Поверила доброму любезному герцогу Лорентума?
Я не успеваю спросить, о чём он, когда Сильвен вдруг останавливается. А тишина вокруг наполняется шагами окружающих нас стражников.
— Санна, милая, куда это ты собралась посреди ночи? — говорит Мартин, выступая вперёд и высоко поднимая факел, освещая моё лицо.
— От тебя подальше, — отвечает за меня Сильвен. В его руке точно сам собой оказывается кинжал.
Я скатываюсь с седла и, пошатываясь, становлюсь между фэйри и человеком.
— Мартин?..
Договорить не успеваю. Меня грубо хватают за подбородок и светят факелом прямо в глаза.
— Отлично, герцог, — говорит кто-то мне незнакомый, чьё лицо скрывает тень. — Её магия точно запечатана?
— Да, Ваше Величество, — отвечает Мартин, не глядя на меня.
— Отлично, — повторяет незнакомец и выходит, наконец, из тени. Мужчина лет тридцати. Грузный, хмурый с пронзительным холодным взглядом. — В таком случае можешь забирать свою русалку. А фэйри…
Я ахнуть не успеваю, как меня хватают под руки. Сильвен рядом — его поставили на колени. И вокруг — стражники с обнажёнными мечами.
— Мартин, в чём дело? — выдыхаю я. — Что происходит?
Юноша улыбается, языки пламени странно искажают его лицо.
— Я же говорил, что ты будешь моей, Санна.
Я отшатываюсь, и мне больно выворачивают руки.
— А Никэл получит за тебя хороший выкуп, русалочка, — мужчина тоже улыбается. — Спасибо, что заглянула. Для меня честь принимать в своей стране морскую деву королевской крови, — усмехается он. Кивает стражникам. — Девчонку — увести. Фэйри убейте.
Меня толкают в сторону от Сильвена, не обращая внимания на слабые попытки вырваться. Краем глаза я замечаю, как блестит занесённый над фэйри клинок.