более чем умеренно. Конечно, если бы это стало известно прессе или оппозиции, уходящего министра могли обвинить в коррупции, хотя вряд ли эти обвинения имели хоть какое-то основание. Жертвовали же бирмингемские промышленники в фонд либеральной партии. Чтобы как-то поправить свои финансовые дела, Дизраэли сел писать новый роман «Лотар». Книга имела потрясающий успех — никто ещё не читал романа, написанного бывшим премьер-министром Англии. Сейчас, конечно, она мало кому известна[182].
Большим горем, свалившимся на Дизраэли, стала тяжёлая болезнь и смерть его жены Мэри Энн. В 1866 году у неё начался рак желудка. Она знала о своем диагнозе, но молча сносила боль, чтобы не тревожить мужа… 15 декабря 1872 года её не стало[183]. Горе Дизраэли было очень сильно. Он лишился самого преданного и верного друга, он лишился лондонского дома и домашнего уюта. Даже его вечный противник Гладстон смягчился, увидев столь сильное проявление горя. Он написал теплое письмо и вспомнил, что они поженились в один год и оба наслаждались редким семейным счастьем. После смерти жены всё большую роль в жизни Дизраэли стал играть его личный секретарь Монтегю Корри.
В эти же годы ожила переписка с двумя подругами юности, которые в далёкие годы молодости жили по соседству с имением его отца в Бреднхеме. Теперь они вышли замуж, имели детей и внуков. Переписка с леди Честерфилд и леди Брэдфорд, которую вел Дизраэли, сохранилась почти полностью и составляет два тома. Она очень интересна и ценна, поскольку со своими корреспондентками Дизраэли позволял себе быть вполне откровенным. Он описывает события, комментирует их и даёт свою оценку почти афористичным языком.
Дать определение политике, называемой «демократический торизм» или «торийская демократия», достаточно сложно, Рандольф Черчилль, один из ее приверженцев, определял ее как оппортунизм. Это не совсем верно, во всяком случае применительно к Дизраэли. Основные положения его были сформулированы им ещё в 1840-е годы. В 1870-е годы он получил возможность претворять эти положения в жизнь. Исходя из этого, можно сказать, что демократический торизм — это политика консерваторов по реформированию или устранению наиболее вопиющих проявлений несправедливости рыночной экономики, сглаживание социальных противоречий, преодоление пропасти между «двумя нациями». Это дорога от революции. Как сказал Сомерсет Моэм, это тот путь, который указал Дизраэли, чтобы избежать того, что произошло в России в 1917 году. В качестве программных положений консервативной партии принципы демократического торизма были изложены в двух самых известных речах их лидера. Это речь в манчестерском Фри-Трейд Холле 2 апреля 1872 года и речь на конференции консервативной партии в Хрустальном дворце 24 апреля того же года.
Первая из них была произнесена на митинге по случаю вручения приветственного адреса лидеру консерваторов. Поскольку неожиданно пошёл дождь, митинг было решено перенести в самый большой зал города. Однако несмотря на дождь прошла торжественная демонстрация с флагами, транспарантами и нескольким оркестрами. Шествие шло по городу около полутора миль и остановилось на Альберт-сквер. В пять часов открылись двери зала, участники митинга бурно приветствовали миссис Дизраэли, виконтессу Биконсфилд, которая, невзирая на тяжелейшую болезнь, пришла приветствовать и поддержать своего мужа. С речью выступил лидер тори. Он поблагодарил представителей «этой великой страны», которые направили ему более двухсот адресов со всех графств, затем он подверг критике правительство либералов, обвинил его в бездеятельности и обратил внимание членов партии на необходимость представлять национальные интересы. Он заявил, что консервативную партию обвиняют в отсутствии программы («Conservative party are accused of having no programme of policy»). «Если под программой понимать план расхищения церквей и грабежа лендлордов, то у нас, конечно, нет программы. Если под программой понимать угрозы или атаки на каждое установление, на каждый класс, на каждый призыв и на интересы каждого, я допускаю, что у нас нет программы. Но если проведение определённой политики с ясными горизонтами, такими как глубочайшие интересы великого тела нации, может стать программой для политической партии, то тогда, утверждаю я, мы имеем адекватную программу, которую здесь и повсюду я буду всегда готов отстаивать и защищать»[184].
«Я, — продолжал Дизраэли, — приехал сюда не для того, чтобы набросать эссе по английской конституции, но в то время, когда республиканизм поднимает свои знамена, когда фундаментальные принципы нашего государственного устройства оспариваются, не может быть лишним напомнить основы нашей конституции, монархии, ограниченной сотрудничеством сословий под союзом Короны, Лордов и Общин, что и обеспечило невиданное процветание этой страны, процветание, которое будет неуклонно возрастать. Слаженность основ конституции и мудрость народа Англии позволили этой стране избежать революционных потрясений в течение последних двухсот лет. Я человек партии. Я верю, что без партии парламентарное правление невозможно. Я смотрю на парламентское правление как на благороднейшее в мире и самое подходящее для Англии. Но партийное представительство без дисциплины приведёт к коррупции и злоупотреблениям, столкновению частных интересов»[185].
«Таймс» комментировала: «Сегодня была представлена современная вера консерваторов, изложенная мистером Дизраэли, во взглядах и убеждениях которого она окрепла и была развернута. Любопытно, будет ли это изложение веры иметь успех или уйдёт в никуда… Оппозиция в этот час будет терпеть или даст достойную реакцию на правление либералов»[186].
Спустя семь недель на конференции Национального союза консервативных ассоциаций Дизраэли повторил многое из сказанного, но появились, как отмечает крупнейший специалист по британскому консерватизму Роберт Блейк, новые нотки[187]. Национальный союз — это и есть консервативная партия, таково её официальное название. Она была создана в одной из лондонских таверн в конце 1867 года, но первое настоящее организационное собрание прошло год спустя. Председателем Союза (то есть организации консервативной партии) был избран близкий к Дизраэли человек — лорд Дартмур.
В 1872 году состоялась очередная конференция партии в Хрустальном дворце в лондонском Гайд-парке. Этот форум был выбран для провозглашения социальной доктрины тори. Дизраэли заявил, что англичане были бы идиотами, если бы не поняли, что объект, который надо преследовать, — это социальные, а не политические улучшения. Он заявил, что необходимо уделить особое внимание санитарии и санитарному состоянию городов, особенно городских окраин. «Чистый воздух, чистая вода, контроль над нездоровыми поселениями и некачественными продуктами питания, это и многое другое должно стать предметом законодательства». Перефразируя строку из Экклезиаста «Vanitas vanitatum et omnia vanitas», он отметил, что теперь умный и мудрый правитель должен сказать: «Sanitas sanitatum et omnia sanitas», то есть не суета сует и всяческая суета, а оздоровительное оздоровление и всяческое оздоровление[188]. Лидер тори сказал, что здоровье народа есть первая забота любого министра. Необходимо уделить пристальное внимание и