Гнеда осталась одна, всё представало в ином свете. Ответственность, которую раньше нёс Фиргалл, отныне лежала только на ней. Рядом не было надёжного защитника и заботливых слуг. Гнеде не хотелось этого признавать, но, глядя на город, бывший когда-то её истинным домом, она испытала прилив малодушия. Что делать дальше? Куда податься?
Не давая себе времени на лишние раздумья, девушка пустила коня спокойным шагом по направлению к городским воротам. На самом подъезде Гнеда нагнала деда, правившего скрипучей, гружённой пахучим сеном телегой. Преодолевая волнение и стараясь унять дрожь в руках, девушка, спешившись, принялась терпеливо дожидаться своей очереди.
Дубовые резные ворота вблизи оказались совсем огромными. На них красовались изображения неведомых чудищ с разверзнутыми кровожадными пастями, служившими грозным предостережением всякому, кто въезжал в славный град.
Стражников было двое. Оба имели при себе мечи и длинные копья. Пока Гнеда рассматривала их снаряжение, старик уже успел миновать воинов, перебросившись с ними лишь несколькими словами, вызвавшими на лицах охранников снисходительные улыбки.
— Здравствуйте, люди добрые, — набралась храбрости Гнеда, изо всех сил надеясь, что её голос походит на мальчишеский.
Привратники не торопились отвечать, окидывая чужака насмешливыми, впрочем, беззлобными взглядами. Вряд ли они были намного старше его, зато, в отличие от пришлого парня, уже служили князю и носили оружие. Впрочем, рассмотрев как следует коня, гридни переглянулись между собой, и в их глазах девушка успела заметить недоумение. Наконец, один из стражников удостоил её ответом:
— И тебе поздорову. Зачем пожаловал?
Гнеда почувствовала раздражение оттого, что незнакомец смел совать нос в её дела. Она настолько привыкла к жизни у Фиргалла, где всякий относился к ней с почтением, что допрос, учиняемый охранником, оказался неожиданностью. Оправившись и напомнив себе, в каком положении пребывает, девушка нашлась:
— Службы искать.
И это было правдой. Размышляя о том, как лучше и действенней осуществить свой безумный — она вполне сознавала это — замысел, Гнеда пришла к выводу, что ей будет необходимо закрепиться в городе. И, желательно, как можно ближе к княжескому двору. Единственно возможным представлялось подвизаться на службу, например, в ремесленную мастерскую или харчевню. Гнеда плохо себе представляла местные порядки, тем паче, что жизнь, кажется, выглядела совсем по-иному с мужской стороны, где девушка нежданно очутилась.
Стражники весело ощерились, лениво переминаясь с ноги на ногу.
— Неужто думаешь, в стольном Стародубе без тебя народу мало?
— Мало — не мало, а меня как раз и не хватало, — угрюмо ответила Гнеда, чем вызвала дружный хохот молодых воинов. Кажется, они одобрили самонадеянность парня, и, отсмеявшись, один из них проговорил:
— Ну, ступай. Смотри, не пеняй только потом, коли пинка хорошего дадут и восвояси отправят, к мамке под подол!
Так, под насмешки стражников, Гнеда вошла в город, которым правил её отец и деды.
Стародуб поразил девушку суетливой оживлённостью. Люди сновали тут и там, редко здороваясь между собой и уж тем более не обращая ровным счётом никакого внимания на неё. Застыв посередине площади и крепко держа повод тревожащегося Пламеня, Гнеда недоумённо озиралась на беготню и суматоху. Злой, кажется, тоже почувствовал себя неуютно и спорхнул с луки седла, где любил отдыхать, на плечо хозяйки.
Множество деревянных домов — новых и старых, покосившихся и высоких, красивых и безобразных — стояли совсем вплотную, распиханные по узким улочкам, что разбегались в разные стороны от главной дороги. На площади, куда попадал всякий, прошедший городские ворота, расположились шумные торговцы, продававшие в своих пёстрых рядах всё, от блинов до аксамита. От такого изобилия и шума у Гнеды закружилась голова, и она решила первым делом выяснить, где находится терем Войгнева.
— Любезнейший, — обратилась она к первому попавшемуся человеку, торопливо проходившему мимо, — сделай милость, подскажи дорогу к княжескому двору?
Прохожий удивлённо и недовольно вздёрнул на девушку голову и ткнул рукой туда, куда вела главная улица. Гнеда не успела произнести слов благодарности, как человека простыл след. Изумившись про себя спешности здешних нравов, она потянула коня в указанном направлении.
Стародуб, определённо, не был похож ни на что, виденное девушкой доныне. Она никак не могла взять в толк, почему дома так и липли друг к другу. Раз уж городские пределы оказались столь тесны, отчего бы жителям было просто не расширить стены? Говоря по сердцу, Гнеде куда милей представлялись её Переброды. Пускай там не было прочных городских врат, за которыми ждало спасение в случае беды, но ведь, сколько она себя помнила, люди в деревне не знали лиха.
Предаваясь подобным размышлениям и с любопытством оглядываясь по сторонам, девушка миновала мост через Листвянку. Дома на этой стороне реки уже не стояли впритирку, да и выглядели куда богаче, но вскоре и они постепенно остались позади, почтительно расступаясь перед островерхим теремом, обнесённым прочным дубовым тыном. У распахнутых настежь ворот несли службу стражники.
Гнеда остановилась. Двор Фиргалла был куда больше, чем у самого зажиточного селянина в Перебродах, но он не шёл ни в какое сравнение с хоромами Стародубского князя, которые раскинулись так широко, что здесь могло разместиться с десяток обычных изб. На высоком подклете красовались горницы со множеством окон, расписные маковки терема весело поблёскивали на солнце. Ворота не позволяли рассмотреть весь двор, но Гнеда разглядела нарядную, посыпанную свежим песком подъездную дорожку, ухоженную зелень, шныряющих слуг.
Сид рассказывал, что двор сыздавна именовался Золотым Гнездом. Сохранилось ли за ним прежнее название теперь, когда все сокола мертвы?
Гнеда застыла, не в силах оторвать глаз от терема, что когда-то был её домом, а ныне стал пристанищем врага. Сложись всё иначе, это она могла прохаживаться по широким резным гульбищам.
Её заставило очнуться движение среди гридней. Кажется, девушка привлекла их внимание и теперь они сурово поглядывали в её сторону. Гнеда поняла, что ещё чуть-чуть, и воины окликнут подозрительного чужака, поэтому, кинув прощальный взгляд на детинец, она поспешила убраться обратно в город.
Путешествие к княжескому двору, на который она была вынуждена бросать вороватые взгляды, словно замышляющий недоброе тать, произвело на девушку тягостное впечатление. Чувствуя потребность в действиях, Гнеда решила заняться поисками места. Не зная, с чего начать, девушка окликнула прачку, поднимавшуюся с реки, совсем позабыв о том, что находится в мужском облике. Лишь заметив испуг и последующее смятение женщины, Гнеда кое-как выкрутилась из положения и второпях удалилась. Во второй раз она попытала счастья в кузнице, которая находилась на самом отшибе, но и здесь её ждала неудача. Кузнец оказался далеко не так добросердечен, как Катбад, и,