не стесняясь в выражениях, дал понять «безусому молокососу», что не нуждается в помощниках.
Поникшая и потерявшая присутствие духа Гнеда слонялась по узким улочкам до самого вечера, не зная, куда приткнуться. Должно быть, она не раз прошла по одним и тем же местам, но едва ли была в состоянии это заметить. Лица встречных людей казались девушке насмешливыми и недружелюбными. Гнеда опомнилась, лишь когда на Стародуб начали опускаться сумерки. Она осознала, что за весь день не перехватила и маковой росинки. Пламень тоже был голоден, им всем нужен был отдых и ночлег, и пора было оглядеться в поисках подходящего угла.
Город потихоньку пустел, и Гнеда ощущала себя ещё менее приятно среди мрачных путаных закоулков. Несколько раз днём она встречала на своём пути харчевни, но теперь, как назло, не могла вспомнить, где. Наконец, удача, кажется, улыбнулась девушке, и до неё донёсся запах съестного. Судя по всему, стряпали в заведении под большой вывеской в виде листа кислицы. Подойдя ближе, Гнеда прочла надпись, гласившую «Зелёный Трилистник». Неизвестно, приходилось ли здешнему хозяину встречать в жизни трилистники иного цвета, но девушка слишком проголодалась и устала, чтобы размышлять над этим. Она уверенно направила Пламеня в ворота постоялого двора.
Её встретил парнишка лет десяти. Он взял коня под уздцы и указал гостю на дверь, ведшую в харчевню. Внутри оказалось шумно, задымлено и тепло. Окутавший Гнеду запах еды мгновенно вскружил голову.
— Милости прошу на моё подворье! — произнёс возвышавшийся за стойкой дородный краснолицый мужчина в засаленном переднике.
Он вытирал кружку тряпицей сомнительной свежести и окидывал вновь прибывшего выучено-приветливым взглядом. К нему подбежал давешний мальчик, что-то быстро шепнул на ухо, косясь на Гнеду, и так же быстро умчался прочь.
— Твой конь получил лучшего овса, господин.
Взгляд хозяина немного изменился, и, хотя девушка не могла точно сказать, в чём именно, она почувствовала себя уязвимой. Кашлянув, Гнеда вымолвила как можно более безразличным голосом, пытаясь сойти за завсегдатая:
— Благодарствую. Надеюсь, у тебя найдётся клетушка и ужин для утомлённого путника.
— Ещё бы не найтись, — радушно ответил харчевник, и девушке очень хотелось верить, что он говорил искренне. — Прошу, располагайся пока, где тебе угодно. Вон там, поближе к очагу как раз есть свободное местечко.
Человек указал пухлой рукой на один из столов у стены. Гнеда кивнула, с тревогой предвкушая соседство с остальными посетителями. Она надвинула шапку почти на глаза, но это не избавило её от любопытных взглядов. Чужака озирали с головы до ног. К счастью, большинство в итоге равнодушно отворачивались, находя содержимое своих кружек куда более привлекательным. Однако от девушки не укрылось, что нашлись и те, кто задержал на ней взор дольше других. От одной мысли, что она может чем-то выдать своё истинное обличье или оказаться узнанной людьми Финтана, мерзко сводило живот.
Её невесёлые рассуждения прервало появление служанки со снедью — душистыми яшниками, квашеной капустой, овсяным киселём, рыбником, от которого поднимался горячий манящий пар. Пиво с непривычки заставило побежать голову, но на душе стало чуть-чуть легче и радостней. Расправившись с ужином и не позабыв отложить яблоко для Пламеня, Гнеда уже было собиралась вернуться к прежним мыслям, когда вдруг дверь в харчевню распахнулась, и внутрь ввалилась шумная толпа.
Девушка вскинула быстрый взор, оценивая вошедших. Их было шестеро, а громкие возгласы, к приятному удивлению Гнеды раздавшиеся на свеннском наречии, подняли волну щемящих воспоминаний о Фиргалле. Она поспешила спрятать взгляд, когда увидела, что сам хозяин ведёт их к освободившемуся рядом столу. Судя по тому, с какой подобострастностью и любезностями гости были усажены, они являлись важными и хорошо знакомыми здесь особами. Догадку Гнеды подтвердили две улыбающиеся служанки, расторопно подбежавшие с запотевшими кувшинами и кружками.
Гнеда продолжила осторожно разглядывать весёлую братию, по-свойски обосновавшуюся в тесной близости с ней. Все они были одеты не бедно, но один из мужчин выделялся и более богатым убранством, и тем, как держал себя промеж прочих. Его спутники обращались к нему с подчёркнутым уважением и почтением, хотя тот говорил тише и спокойней остальных. Плащ и шапка незнакомца были подбиты мехом, на шее и руках поблёскивало серебро. Опрятно постриженные тёмно-русые волосы и небольшая борода открывали правильное гладкое лицо. Чужак выглядел ровесником Фиргалла и годился в отцы Гнеде, которая, хоть и была уверена, что никогда в жизни не встречала этого человека, не могла избавиться от смутного чувства, будто он был откуда-то ей знаком.
Девушка старалась наблюдать за соседями украдкой, но предводитель северян, видимо, почувствовал на себе пытливый взор и неожиданно пристально посмотрел прямо на Гнеду. Ощущение того, что она уже видела эти очи, почти заставило её отпрянуть. В глазах незнакомца промелькнула мимолётная озадаченность, и Гнеда поспешила опустить голову.
В душе девушки зашевелилась неясная тревога, возникновение которой она не могла приписать чему-то определённому. Нет, от свеннов не исходила опасность, тем не менее в самом воздухе едальни, насквозь пропитанном запахами тмина, жареного мяса и пива, с приходом новых постояльцев начала витать напряжённость, хотя сами гости вели себя беззаботно и казались увлечены общей беседой.
Зная, что чужаков не любили нигде и памятуя рассказы Фиргалла о былой неприязни к северянам, Гнеда сочла за лучшее исчезнуть. Её, наконец, нагнала усталость долгого дня, и девушка с наслаждением мечтала о мягком ложе. Не считая ночи, проведённой в сторожке Хотьши и Воронца, Гнеда не помнила, когда последний раз спала в чистой и удобной постели.
Решив напоследок проведать Пламеня, она вышла во двор. После чада и духоты свежий ночной воздух принёс облегчение и немного унял волнение. Просторная конюшня делилась на общее стойло и несколько закрытых денников, предназначенных для лошадей наиболее почётных гостей, и Гнеда немало удивилась, найдя Пламеня в крохотном, но отдельном закутке. В его кормушке действительно лежал отборный овёс, и конь, кажется, был вполне доволен жизнью. Он с удовольствием принял угощение, благодарно пофыркивая и потираясь шеей о плечо хозяйки. Гнеда замерла, прижавшись к тёплому телу друга, тихонько лаская холёную шерсть.
У ворот конюшни послышались шаги. Девушка застыла, не желая не выдавать своего присутствия. Встречи с пронырливыми работниками или подвыпившими постояльцами были Гнеде совершенно ни к чему.
Мимо неслышно скользнули две тени, и в крадущихся движениях слышалась опаска лисы, пробирающейся в курятник. Девушка насторожилась.
— Здесь, — раздался шёпот, — это его мерин.
Послышалось копошение, звук приоткрывающейся двери денника. Гнеда похолодела, осознав, что незнакомцы были совсем рядом и их разделяла лишь тонкая стенка. Пламень