не за одним, а два раза надо было повернуть направо, и там во дворе старинного особняка 18-го века они и располагались. Время ещё не совсем вечернее было, поэтому посетителей было немного.
— Мне фрутти-ди-маре (спагетти с морепродуктами — мидиями там разными и гребешками) и бокал Совиньона, — заказал Гена, ознакомившись с меню, — а ты что будешь?
— А мне карбонару (спагетти с грудинкой, сыром и яйцом) и сто грамм Белого аиста, — сделал выбор я.
Пока готовили, мысли Гены приняли довольно неожиданный поворот.
— А вот это деваха, что в ролике была, — спросил он, — это ведь та самая, что с тобой за машинами ездила?
— Ну да, Люба, бухгалтерша из нашего института, — подтвердил я, — а что там, кстати, с машинами-то — продаются?
— Мерс уже загнал, БМВшка завтра наверно уйдёт, — рассеянно пояснил он, но потом продолжил о наболевшем. — Не познакомишь с Любой? Очень мне её лосины приглянулись.
— Я передам ей твоё пожелание, — осторожно ответил я, хотя ход его мыслей мне не слишком приглянулся.
А тут и еду принесли… не как в Милане, конечно, и даже не в Неаполе приготовленную, но вполне съедобную. Гена в промежутках между приёмами пищи всё развивал свою тему:
— Жизнь сейчас сложная стала, Саня, одни стрессы и неврозы, надо хоть иногда расслабляться.
— А кому легко, Гена? — парировал я его выпад, — всем трудно. Но сумерки сгущаются обычно перед рассветом, так что будем надеяться на лучшее… но готовиться к худшему, конечно, это на всякий случай. Как вообще дела-то? Что нового в комсомоле?
— Все комсомольцы в бизнес убегают, я вот наверно один такой дурак и остался, — разоткровенничался он почему-то передо мной. — Столько возможностей уже упустил, страшно подумать.
А спагетти тем временем подошёл к концу и у него, и у меня. Я допил остатки коньяка, и мы дружно зашагали на Ильинку — тут пешком гораздо быстрее было, чем на транспорте. Мордоворот-секьюрити на входе в АМТ был тот же самый, как в тот раз, когда мы с Мишей приходили.
— Нам назначено, — сказал ему Гена, — в семнадцать ноль-ноль, Мишин и Летов.
Мордоворот полистал тетрадочку, нашёл нужную строчку, после чего показал нам направление, в котором надо идти.
— Второй этаж, дверь с надписью «Приёмная», — добавил он.
Куриленков уже ждал нас — на столе стояли чайник, чашки и вазочка с печеньями.
— Что у вас за срочное дело? — спросил он у Гены, — давайте быстрее, через полчаса у меня важная встреча.
— Вот, — помахал кассетой Гена, — привет тебе от районного МЖК прибыл.
— Тэээк, — Куриленков повертел в руках кассету Филипс, — это, я так понимаю, надо вставить в видеомагнитофон? Ну вставляйте — вон он стоит. Надеюсь, не порнуха?
Я чуть не поперхнулся — что их всех так на порно переклинило-то? Но вслух ничего не сказал, всунул кассету в приёмное окно и протянул пульт директору. Тот нажал на кнопку «пуск», а далее мы десять минут пялились на зелёные любашины лосины.
— Это копия, — пояснил я Куриленкову, — а оригинал в надёжном месте хранится. И если со мной чего-нибудь случится нехорошее, кассету уйдёт в передачу «600 секунд», знаете наверно такую? В Питере каждый вечер выходит.
Я решил поменять адресат кассеты на ходу, для убедительности приплёл Невзорова зачем-то, но похоже, что попал в цель. Директор сильно задумался, на добрую минуту, а потом из его вылилось вот что:
— Чего ты хочешь? — обратился он уже прямо ко мне.
— Вернуть площадку под дом в распоряжение МЖК, больше ничего, — ответил я.
— Не выйдет, — с некоторой задержкой сообщил он мне, — тут серьёзные люди задействованы, из столицы. Заднего хода, короче говоря, у этого поезда нет. Другое что-нибудь попроси.
— Тогда помогите нам банк открыть, — вырвалось у меня. — Всех МЖК-вцев туда устроим, тогда они сами на жильё себе заработают.
— Это другое дело, — отвечал тот, — банк это можно, но пятьдесят процентов в уставняке мои будут.
— Тридцать три и одна треть, — начал торг я.
— На сорока сойдёмся? — предложил он.
— По рукам. Но только сейчас чтобы без кидалова, как в прошлый раз…
— Слово офицера, — отвечал Куриленков, — я капитан ракетных войск в отставке.
И тут мы скрепили сделку рукопожатием, после чего последовало неожиданное:
— А эта вот девушка на записи… ну которая в лосинах и с микрофоном была — это кто?
Конец первой части.