— Разговор у нас с тобой Антон явно не получается. Иди работать, а там посмотрим, что да как….
Известие о гибели зама и Андрея облетело офис в считанные минуты. В каждом уголке интересовались только о том, что да как произошло. Болтливая Аксана, только и делала, что под великим секретом рассказывала всем о том, что слышала и о том, что сама додумала. К вечеру вся история обросла какими-то странными подробностями и сплетнями о жене шефа и ее взаимоотношениях с бывшим замом и о том, что всё знает и прикрывал Антон…..
Попытки найти утонувших в заливе результатов не дали. Через девять дней, когда их разбухшие тела всплыли на поверхность, их нашли все те же рыбаки. Похороны провели за счет фирмы. Не до не после похорон Игорь Сергеевич больше с Антоном не разговаривал и даже в рабочих вопросах всячески пытался избегать его. Между ними образовалась невидимая пропасть, вернее залив. Один был на одном, а другой на другом берегу.
Все произошедшее, плюс дурацкие пресуды по поводу, как и что, крайне негативно воспринимались Антоном. Игорь Сергеевич же делал невозмутимый вид, но, однако тоже болезненно реагировал на эти проявления бурной человеческой фантазии. Через три месяца планировалась очередная московская инспекция, и он не очень-то хотел, чтобы слухи доползли и до их ушей. Но как это сделать? Каждый вечер он изрядно напивался, пытаясь тем самым приглушить что-то в своей душе. Через несколько недель такого внутреннего противостояния он сильно изменился. Обрюзг, стал раздражительным, постоянно срываясь то на одного, то на другого, а однажды перепало и Антону. С той поры он как тигр, почувствовавший вкус человеческой крови, начал свою охоту на Антона. Проверки, разборы, ревизии….. Все, что он делал с утра и до вечера это всячески его травил. Травил тихо, отыскивая повод и играя роль доброго, но требовательного руководителя. Все сводилось к той самой предстоящей московской проверке. Под этим соусом Игорь Сергеевич гонял всех, но в основном Антона.
Жизнь у Антона теперь походила на ад. Он постоянно перед всеми в чем-то оправдывался. Делал и переделывал в который раз отчет и по своей наивности не сразу понял, что происходит.
…. Вернувшись, поздно вечером, домой Антон с удивление увидел на своей кровати старшего брата. Алексей был уже давно женатым человеком и жил со своей семьей отдельно.
— Опять поссорились с Ириной, пояснил отец. Ты ложись в зале, а он пусть спит здесь. И раньше бывало, что Ирина выставляла Лешку из дома, особенно когда он неделю другую начинал безудержно квасить. Ирина терпела, но, в конце концов, выпроваживала к маме на профилактику. Лешка отлеживался, зализывал раны, каялся и через два три дня возвращался домой тихий и трезвый. Отец не обращал на это особого внимания, а мать спускала на тормозах, считая, что когда-то он образумится. Только Антон не переваривал этих пьяных приходов.
— Ты не ругай его — говорила мать — со всяким бывает…. Он и не ругал, просто тихо ненавидел Алексея и его пьянство. Так было всегда, но не сегодня. Сегодня ему просто было не до него, своих проблем было выше крыши. Устроившись в зале на диване, он никак не мог уснуть. В голове крутились и крутились мысли.
— Не спишь? — услышал он голос брата, стоявшего на пороге. Как не странно, но он был абсолютно трезв. — Поговорим? — спросил Алексей, усаживаясь в кресло напротив Антона.
Когда жили вместе, такие ночные беседы бывали у них часто. Обычно говорили обо всем и ни о чем, но обоим это нравилось.
— Давно мы так с тобой не говорили братишка — мягко начал Алексей и завертелось… Полночи, он рассказывал Антону про Ирину, детей, а Антон внимательно слушал и в свою очередь рассказал о своих делах на работе. Впервые за много лет они были нужны друг другу.
— Может тебе бросить эту работу? Скоро получишь диплом, а там…Смысл ломать копья, если тебя выживают, тем более вся эта история на заливе. Ты пойми, я не учу. Я просто думаю, что так для тебя будет проще. Ну а хочешь воевать — воля твоя, воюй, но толку? Себе только нервы изуродуешь, да чего доброго сядешь как я на стакан или иглу.
— Ну, ты загнул.
— Ни чего я не гну. Я тоже как ты когда-то не пил, а сейчас без стакана порог дома переступить не могу. Увижу Ирку и сразу куда — нибудь спрятаться хочу.
— Так брось её.
— Её запросто, а вот дочь жалко. Сожрет она её без меня. Она ведь если меня нет, на ней все зло срывает. Свои нервы она так лечит, а я терплю. А кода сил больше нет, напиваюсь. Зря я, наверное, все это тебе говорю….. Ну ладно, хорош на сегодня. Давай-ка маленько подремлем, а то завтра мне на работу, да и тебе завтра во. ева. ть….
Тянулся очередной месяц. Осеннее настроение было во всем. Воздух наполняли запахи опадающей листвы. Антон еле дотянул до конца недели. Он полностью выдохся. Нужна была хоть какая- нибудь разрядка…..
Вечерние огни ресторанов и баров, казино и дискотек. Музыка, шум, толчея…. Как все случилось, Антон не помнил. Только вдруг почувствовал, что ему стало очень хорошо. Так хорошо, как не было ни когда. На задний план ушли все проблемы. Исчезли заботы и тревоги. Было просто хо-ро-шо…о…о… С того вечера всё и началось…..
— Уже два года колется, — сказала Наталья Александровна, — и год как на системе. Помогите, прошу. Он ведь тогда даже институт не окончил, бросил все. Ушел с работы. И в голове теперь только одно — проклятые наркотики. Куда я его только не водила, где не лечила, а толку? Не колется, значит пьет. Не пьет- значит колется. Неужели ни чем нельзя помочь? — она говорила и плакала. Плакала и говорила…..
Конец февраля. На улице был один из таких дней, когда выйти из дома может заставить только большая нужда…..
Тачка.
Дежурство было спокойным. Вызовов мало, да и, кстати сказать, в разгаре май, да еще и суббота. Народ разъехался по дачам и огородам. Вот в воскресенье, вернувшись с плантаций и получив обострение всего, что только можно себе представить, граждане будут усиленно набирать "03".
Я крутился с боку на бок на жестком диванчике, и, начиная дремать, представил себе, как завтра тоже отправлюсь поднимать целину. Спина предупреждающе заныла, словно я уже начал вгрызаться в садовую глину. Прошло какое-то мгновение, и селектор противно зашуршав и голосом заспанного диспетчера, сообщил о вызове в какую-то глухомань….
Сигарета, наждачной бумагой, раздирает горло и прогоняет сон.
— Ну, Федорыч, за — пря — э-гай — и вскакиваю на седушку старенького рафика. Машина тронулась, разгоняя лучами фар ночную темноту.
— Не зря мне грезились сады и огороды, вот тебе и пожалуйте. Хорошо бы туда днем, да Федорыч.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});