Читать интересную книгу Капли корсара - Герман Корнаков

— Мне бы позвонить — глухим, и показавшимся ему чужим голосом проговорил Антон. Или сами наберите — тут же оговорился он, чувствуя, что сил для разговора у него явно не хватит. Мысль о смерти Андрея теперь поселилась в его голове и начала пульсировать, так что Антона начало снова знобить и трясти.

— Я сейчас помогу — сказала она, вводя какое-то лекарство Антону. Тряска немного отпускала, но лучше не стало. Вновь и вновь мысль об Андрее беспокоила его, вызывая нервную дрожь. Введенное лекарство постепенно начало действовать и Антон почувствовал, что тело становится ватным, руки перестали его слушаться, а голова как будто погружается в мягкую подушку. Стало клонить в сон. Мысли путались и были отрывочными и вскоре он заснул.

Очередное пробуждение после этой проклятой ночи на воде было не радостным. В палате полумрак. Из приоткрытой двери доносятся звуки шагов, приглушенные, раскрашенные эхом голоса. Свет из дверного проема падает на пол, и светлая полоса разделяет ее на две равные части. Так было в заливе, когда лунная дорожка разделила его на до и после. Он не вскрикнул и не испугался. Четко осознавая все происходящее, позвал медсестру. На его голос в палату вошли мать и отец.

— Откуда вы здесь? — спросил Антон. — Кто вам сказал? Мать не ответила и присев на стул тихо заплакала, а отец стал путано объяснять, что позвонили из больницы и сообщили. — Как они узнали наш телефон — как-то без особого интереса, приподнимаясь на кровати, спросил… и, не дожидаясь ответа начал рассказывать о том, что произошло этой ночью в заливе…..

— Я не хотел, я его держал — уже в который раз он произносил эту фразу, как будто пытаясь кого-то доказать и самого себя еще раз убедить в том, что это настоящая, правда. — Вы верите мне? Мать, не переставая плакать, по-прежнему сидела, склонив голову, и не отзывалась, а отец, при каждом его слове похлопывал его по плечу и тоже молчал. — Я хочу домой — сказал Антон и тоже замолчал. Странная тишина и только из глубины сознания доносящийся плеск волн….

Утром в больничном коридоре было суетно, то тут, то там мелькали белые халаты. Постучавшись в дверь ординаторской, Наталья Александровна вошла и с порога объявила, что Антона они забирают домой, и что там ему будет лучше. Сказала и только теперь взглянула на врача.

— Хорошо — не уговаривая её, и как-то безразлично ответил эскулап, и взглянул на неё из-под очков. — Несколько дней подавайте седатики или дайте выпить немного коньячка, я, думая, что все будет у него в порядке. Он парень крепкий. Везунчик.

Они возвращались домой по дороге вдоль залива. Антон впервые в жизни попросил у отца сигарету. Дрожащей рукой с третьего раза раскурил, закашлялся и выбросил ее в окно, закрыл лицо руками и заплакал. Плакал он тихо, без истерики, но от этого всем стало страшно. Отец остановился у обочины и чтобы этого не видеть вышел из машины.

Приехав домой, Антон начал названивать по всем телефонам, пытаясь узнать, что-либо о своем шефе. Если Андрей утонул, то, что стало с ними? Отправившись, вплавь за помощью, добрались ли они до берега? Живы или… Телефоны молчали. Не отвечали ни сотовый, ни городской. Молчал даже телефон фирмы. Молчали так, словно все в этом мире исчезли. Самые печальные мысли начали роиться в голове Антона. Вероятно, все погибли, а в живых остался только он. Ему было даже страшно об этом думать.

Субботу и воскресенье Антон провалялся в постели, практически не ел и тупо смотрел в потолок. Что дальше делать и как с этим жить? Несколько раз к нему подходил отец и пытался завести разговор, каждый раз похлопывая его по плечу, но Антон молчал.

В понедельник он встал, очень аккуратно и тщательно побрился. Медленно, как будто никуда не торопясь принял душ. Надел новую рубашку и неторопливым или скорее сдержанным шагом направился в офис. За ночь он десятки раз представил себе, как ему придется рассказывать и объяснять работникам и начальству в Москве о том, что произошло. Рассказать-то он, конечно, расскажет, но как объяснить людям, что в живых остался только он? Кто сможет его понять? Все эти размышления его просто выводили из себя. Единственная мысль о том, что кто-то может подумать, что он виноват в смерти трех человек его просто бесила. Даже сейчас в душе, наедине со своими мыслями он ощущал свою вину за то, что остался в живых. Как объяснить, что это просто счастливая случайность и что своей жизнью он обязан банальному любопытству простого рыбака?

Перешагнув через порог офиса, Антон остановился. Он был готов увидеть что угодно. Практически был готов с порога начать отвечать на все вопросы. Но… Офис жил обыденной жизнью. Обычная утренняя суета понедельника. Антон медленно двинулся по коридору. На встречу попадались сотрудники, обыденно и без затей здоровающиеся с ним и перебрасывающиеся дежурными фразами. Антона резко замутило. Он еле сдерживался, чтобы на них не закричать. Как, как они могут работать, когда случилось такое? Как всегда в предбаннике, перед кабинетом шефа сидела миловидная Оксана.

— Что-то ты сегодня припозднился — улыбаясь одними глазами, констатировала она факт его появления. Шеф раз десять уже спрашивал о тебе.

— Он что жив? — вырвалось у Антона.

— Все шутишь, а заказчики названивают и с самого утра ищут твою милость, а я тут должна… Антон, не дослушав её, без стука вошел в кабинет шефа.

Лицо Игоря Сергеевича слегка вытянулось и даже несколько побледнело. — Ты от. откуда — выдавил он и нервно начал теребить и растирать рукой мочку правого уха.

Все, что в течение нескольких дней копилось в душе Антона, сейчас рванулось наружу. Он не говорил, он несколько минут просто кричал, как будто стараясь перекричать самого себя. На шум в кабинете, осторожно приоткрыв дверь, заглянула и тут же исчезла Оксана. Антон выдохнул и, как будто свалив с себя огромный груз, медленно сел в кресло, стоявшее в углу кабинета. Теперь оба молчали. Только лицо Игоря Сергеевича было малиновым, как после жаркой сауны.

Пауза затянулась.

— Послушай Антон — медленно подбирая слова, проговорил шеф и снова замолчал….

Игорь Сергеевич с детства неплохо плавал. Учась в институте даже как-то, пару раз выступал на соревнованиях за свой факультет. В ту ночь, он не раздумывая, принял решение плыть за помощью. Его зам и товарищ еще со школьной скамьи, прозванный еще в школе "тритоном", кажется, вообще не испугался, а ночное происшествие принял за очередную забаву подгулявших мужиков. Вдвоем рассекая набегающие волны, они плыли к берегу, поочередно громко отфыркиваясь и поначалу даже пытаясь разговаривать, но берег казавшийся близким совсем не приближался. Уже через час оба поняли, что их бравада может им стоить жизни. В очередной раз, перевернувшись на спину и пытаясь перевести дыхание, они смотрели в черное звездное небо. Все, что было вчера и то, что будет, их мало интересовало. Единственная мысль — доплыть, а значит выжить, пульсировала в головах, вытеснив все из их сознания. Ни когда раньше так не хотелось жить. Жить, еще один гребок, доплыть, вдох, все медленнее становились взмахи, и все чаще приходилось переворачиваться на спину, чтобы отдышаться. Волны теперь не казались маленькими. Когда сил практически не осталось, они все еще некоторое время на автомате пытались перебирать отяжелевшими руками. До берега оставалось не более километра, когда "тритон" сделал последний отчаянный рывок и со сведенными судорогой ногами, вскрикнув, ушел под воду. Игорь видел это как во сне. Он не пытался помочь, он все также автоматически продолжал раздвигать воду руками, уже не осознавая, что происходит. Берег он почувствовал, когда волной его потащило по острой гальке. В голове шумело, руки и ноги его не слушались. До рассвета он лежал на берегу, тщетно пытаясь осознать происшедшее. Вместе с рассветными лучами он поднялся на еще плохо его слушающихся ногах и стал вглядываться в горизонт. Вода, одна вода и никаких признаков жизни. Ни "тритона" ни катера не было видно. Страх и паника набросились и погнали его прочь от берега. Как он добрался домой, он не помнил. Помнил только растерянное и заплаканное лицо жены. Выпив полстакана коньяка, упал на постель и проспал до следующего утра.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});