– коммерческая дрянь, а «Ангарад» любят многие. Но зачем Блэкмар вообще согласился? Ты сказал, он достаточно богат, так что вряд ли «Гринбоу» подкупили его деньгами. И вообще… если он смог написать книгу вроде «Ангарад», почему его остальные работы настолько… посредственные?
Престон ненадолго задумался.
– Ты права, – в конце концов кивнул он. – В этом деле многое не сходится. Но для того мы сюда и приехали.
С этими словами он свернул на узкую, скверно мощенную дорогу, вдоль которой тянулись тесно посаженные огромные вязы. Между стволами сгустились плотные тени. Уже наступил вечер, солнце мягко клонилось к горизонту, облака окрасились в фиолетовые оттенки. Через несколько минут вдали над кронами деревьев показались башенки, а после они увидели черные кованые ворота, прутья которых словно разрезали на части стоявший за ними дом. Впрочем, слово «дом» казалось здесь неуместным и даже несколько невежливым. Впереди высилось гигантское сооружение из кирпича со сводчатыми арками, мраморными колоннами, балконами и балюстрадами.
Даже не считая себя настоящим архитектором, Эффи вполне могла прикинуть стоимость каждой детали от балконов до перил. От полученной суммы закружилась голова.
Престон остановил машину перед воротами, и обменялся взглядом с Эффи – один и тот же невысказанный вопрос в глазах, – но тут створки начали медленно отворяться.
Круговая подъездная дорожка огибала безупречно ухоженную лужайку, на которой виднелся мраморный фонтан в виде девушки, из раскрытых ладоней которой струилась вода.
На мгновение лицо женщины изменилось. Эффи могла бы поклясться, что невидящие глаза шевельнулись под мраморными ресницами. От неожиданности она моргнула, но статуя уже вновь была неподвижна – просто кусок мрамора, а не живая женщина.
Эффи впилась ногтями в ладонь и отчего-то прошептала:
– Писательство ведь не приносит таких денег?
– Думаю, это состояние семьи.
Здесь все так отличалось от Хирайта, и это потрясло Эффи сильнее всего. Почему же потомки Мирддина жили в ветхости и запустении, а все их некогда прекрасные вещи сгнили, пропитались водой и покрылись грязью и морской солью?
За кустами в Пенросе ухаживали не хуже, чем за скаковыми жеребцами, неровные ветви были подрезаны, опавшие листья убраны. Но ведь у Мирддинов даже без наследства должны иметься хоть какие-то деньги? С чего же Янто с матерью жили вот так, будто таким неверным, суеверным образом оберегали память почившего отца и мужа?
Престон припарковался, и они вышли из машины. На улице похолодало, и дыхание Эффи вырывалось изо рта облачками пара. В гаснущем вечернем свете она разглядела большую каменную лестницу, ведущую к двойным деревянным дверям.
Мгновение спустя двери с громким треском распахнулись.
Сначала Эффи не могла рассмотреть Блэкмара, лишь слышала, как трость стучит по каменным ступеням. Когда он подошел, она заметила красный бархатный халат, бросающуюся в глаза трость черного дерева, а когда улыбнулся, во рту блеснул золотой зуб. На ногах у него были тапочки в тон халату.
Его лицо напоминало ржавое зеркало, испещренное миллионом трещин. Эффи еще не доводилось видеть настолько старого человека.
– Юфимия! – взволнованно воскликнул он хриплым голосом. – Я так рад, что вы откликнулись на мое приглашение. – И пылко, но не очень крепко обнял ее за талию.
Эффи напряглась, не понимая, как себя вести. Наконец Блэкмар отпустил ее, на сморщенном, словно грецкий орех, лице, блеснули проницательные глаза.
– Ой, – выдохнула Эффи, пытаясь прийти в себя. – Огромное спасибо за приглашение.
– Я всегда счастлив принимать своих поклонников, – улыбнулся Блэкмар, и стоящая почти вплотную Эффи отметила, что почти треть зубов у него заменена золотыми. – Это ваш… товарищ?
– Да, – подтвердила Эффи. – Престон Элори.
Блэкмар наморщил и без того морщинистый лоб.
– Элори, – медленно повторил он на безупречном ллирийском, и в его устах аргантийское имя прозвучало почти как ругательство. – Знакомая фамилия. Вы тот студент литературного колледжа, который прислал мне письмо?
– Да, это я. – Престон напряженно застыл, скрестив руки на груди. – Я тоже ваш поклонник, просто не так… э-э… красноречив, как Эффи… Юфимия.
Он слегка запнулся на первом слоге, пытаясь произнести верно со своим легким аргантийским акцентом, и Эффи заметила, как он хмурится.
Впервые услышав свое полное имя из уст Престона, Эффи ощутила странное чувство. Не сказать, что неприятное, просто в высшей степени неожиданное. Кожу словно опалило невидимым жаром. Престону приходилось прилагать усилия, чтобы произнести все верно, и от этого гласные прозвучали как-то мягче. Нежнее.
– Ну, аргантийцы не славятся ни особым пылом, ни страстью. Наверное, замерзли у себя в горах, – усмехнулся Блэкмар, весьма довольный своей шуткой. – Входите, я угощу вас бренди.
Он велел двоим одетым в черное слугам взять чемоданы из машины и отнести в дом. Эффи и Престон медленно поднимались следом. Низкие темные облака сгустились над башнями Пенроса, обняли их, как перчатки. Слуги на краткий миг замерли на верху лестницы, чтобы открыть дверь, и внесли чемоданы в дом, следом за ними порог переступили Эффи и Престон.
Внутренняя обстановка поражала своим великолепием: роскошные бархатные ковры в тон халату и тапочкам Блэкмара, узорчатые обои, отчасти скрытые картинами в позолоченных рамах, широкая беломраморная лестница, ведущая на второй этаж. Большой гобелен изображал генеалогическое древо, бравшее начало с некоего Роланта Блэкмара – вероятно, того самого промышленника, который сколотил состояние на нефти или железных дорогах.
Над ним висела огромная оленья голова, пустые черные глаза смотрели в никуда.
– Как красиво, – сказала Эффи. От них явно ожидали подобных слов, и ей не хотелось заставлять Престона снова лгать.
Конечно, Пенрос в каком-то смысле был красив: богатая обстановка, подобранные в тон мебель, обои и ковры, все чисто, ни пыли, ни паутины в углах. На портретах – сплошь суровые, неулыбчивые лица, тяжелые бархатные шторы отсекали любой намек на дневной свет. Ни откровенно безвкусных ламп, ни абстрактных картин, ни уродливых люстр, настолько кричащих, что уже и не поймешь, хороши они или нет.
Красивый дом, но какой-то слишком обычный, будто бы созданный без всякого воображения.
Эффи не могла поверить, что здесь жил автор «Ангарад».
– Благодарю, благодарю, – отмахнулся Блэкмар. – Но вы еще не видели самого лучшего. Пойдемте в кабинет. Наверняка вы хотите расслабиться после долгой поездки.
Сомневаясь, что бренди в комании Блэкмара поможет ей хоть чуть-чуть расслабиться, Эффи все же последовала за ним в кабинет. Престон держался на шаг позади нее.
И вновь их встретила выдержанная в едином стиле комната: шторы цвета морской волны и кресла в тон, которые в лучшем случае можно было назвать просто милыми. Над дверью висела еще одна оленья голова, в углу тикали напольные часы, показывая пятнадцать минут седьмого.
Слуги исчезли. Несмотря на дрожь в