его волосы не желали лежать как положено. Эффи глубоко вздохнула, злясь на себя за неуместное внимание к дурацким деталям.
Бумаги оказались очень старые, Эффи сразу поняла, даже не глядя на даты. Края загнулись, чернила слегка поблекли. Складывалось ощущение, что про них попросту забыли – словно кто-то, убегая, в спешке выпустил бумаги из рук, и они скользнули под кровать, где и лежали до сих пор, собирая пыль. Или же пришедшая убираться горничная просто не смогла дотянуться до них метлой.
Эффи развернула первую страничку, и они с Престоном начали читать.
17 апреля 189
Моя ловкая, умная девочка!
Должно быть, ты нашла мой адрес в документах в отцовском кабинете, иначе как бы ты узнала, куда писать? Я больше не стану тебя недооценивать. Даже не удивлюсь, если однажды ты постучишь в мою дверь. Поверь, я вовсе не против и буду только рад увидеть твою хмурую мордашку у себя на пороге.
Присланные тобою стихи, по-моему, довольно неплохие. Мне особенно понравился один, об Аретузе. Не думал, что северянка может проявить хоть какой-то интерес к нашим мифам и легендам, но, похоже, отец не зря дал тебе южное имя.
Если пожелаешь, можешь присылать еще. Когда я вновь приеду в Пенрос, мне бы очень хотелось обсудить Аретузу. Обычно ее рассматривают как аспект, точнее даже эквивалент святой Акразии, покровительницы обольстительной любви. Очень интересный выбор темы для стихотворения.
Твой Э. М.
– Аретуза, – пробормотала Эффи. Она все еще пыталась осознать, о чем только что прочитала, однако имя было ей знакомо. – В начале книги она супруга Короля фейри.
– Да, – согласился Престон. – Сперва она призвана показать слабости характера главной героини. Аретуза обольстительная и живая, тогда как Ангарад покорная и безразличная. Совсем как ваша двуглавая богиня, святая Акразия и Аморет, которую упоминал в письме Мирддин. Но в конечном счете Аретуза превращается в союзницу. Весьма мудрое низвержение образа злобной соблазнительницы.
– Здесь не говорится, кому он это писал. – Эффи вновь взглянула на письмо, чтобы убедиться. – У нее южное имя… одна из дочерей Блэкмара. Помнишь, в дневнике Мирддин упоминает, что старшая дочь Блэкмара показала ему свои стихи?
– Да, – кивнул Престон. – И по времени сходится. Та запись была от января, письмо датировано апрелем.
Эффи чувствовала, как быстро колотится сердце – не только от сделанного открытия, но и от близости Престона, который почти касался ее плеча, окутывая жаром. Глубоко вздохнув, чтобы успокоиться, она предложила:
– Давай взглянем на следующее.
13 ноября 189
Моя глупая, прелестная девочка!
Боюсь, твой отец нас разоблачил. Он прямо спросил меня, без уверток или ухищрений, не покусился ли я на чистоту его дочери, не затащил ли тебя в постель. Я честно признался, что мы НЕ возлежали вместе. Не знаю, девственница ли ты, как твоя столь похожая на тебя героиня. И не представляю, с чего вдруг твой отец озаботился чистотой своей дочери – ради всех святых, ты ведь взрослая женщина.
Лучше нам не видеться какое-то время, по крайней мере, пока я не смогу уладить этот деликатный вопрос с твоим отцом. Но если тебе все же удастся ускользнуть, я щедро тебя вознагражу.
Твой Э. М.
Внутри что-то упало. Эффи вовсе не хотелось думать о Мирддине в таком ключе. Это казалось еще хуже, чем фотографии. Эффи безумно любила книгу Мирддина, зачитала ее до дыр, не раз проливала слезы над страницами. Ей вовсе не хотелось представлять его вот таким – смакующим мысль о том, чтобы лишить девушку невинности.
Она отрывисто вздохнула и ощутила выступившие на глазах слезы. Взглянув на нее с беспокойством, Престон напряженно предложил:
– Давай прочитаем последнее. Оно короткое.
1 марта 190
Моя красивая, порочная девочка!
Прошлой ночью, когда мы лежали вместе, ты сказала слова, которые я не скоро забуду. Я почти уснул, но ты, натянув одеяло на обнаженную грудь, села, а потом склонилась надо мной и прошептала: «Я буду любить тебя до гибели».
Я резко поднялся, как будто меня толкнули – ведь никто из нас прежде не говорил другому этих до дыр затертых слов.
«Твоей или моей?» – неуверенно спросил я.
Ты не ответила, и я до сих пор размышляю над этим.
Твой (во всех смыслах) Э.М.
– Эти строки, – прошептала Эффи. – Из «Ангарад».
Престон сглотнул и произнес по памяти:
– «Я буду любить тебя до гибели», – сказал Король фейри, отводя прядь золотых волос с моей щеки. «Твоей или моей?» – уточнила я. Король фейри не ответил.
– В тот раз они впервые возлегли, – дрожащим голосом добавила Эффи. – В первую брачную ночь.
– Весна сто девяностого, – заметил Престон, его голос тоже слегка дрожал. – Примерно в то время Мирддин начал писать «Ангарад»… ну, предположительно начал писать. Все сходится.
Эффи покачала головой.
– Я все равно не понимаю. – Она чувствовала подступающую панику, в глазах потемнело.
– Вот его связь с Блэкмаром. Ни дружба, ни работа. Просто Мирддин крутил роман с дочерью Блэкмара, и от этой связи каким-то образом родилась «Ангарад». Неудивительно, что Блэкмар так уклончиво отвечал на вопросы. Не знаю, при чем здесь «Гринбоу» и почему книгу издали под именем Мирддина – если, конечно, ее и в самом деле написал Блэкмар, – но вполне возможно, что дочь каким-то образом участвовала… в процессе переговоров.
– Имеешь в виду, они просто обменяли ее, словно скот? – Эффи хотелось покинуть собственное тело, скользнуть сквозь потайную дверь в тайное, безопасное место. Однако сердце бешено колотилось в груди, внутри все переворачивалось, к горлу подступала тошнота, словно тело всеми силами цеплялось за разум, не давая ему ускользнуть в темноту. – Если Блэкмар настолько тревожился о чистоте своей дочери, а Мирддин явно лишил ее невинности, так почему он позволил забрать и «Ангарад»? В дневнике говорится, что Блэкмар привез ему рукопись в августе девяносто первого.
Она с трудом выдавила из себя эти слова. Теперь Престон смотрел на нее с еще большим беспокойством.
– Эффи, – медленно сказал он, – с тобой все в порядке?
– Эта фраза… – Глаза жгло от непролитых слез. – «Я буду любить тебя до гибели»… одна из самых известных в «Ангарад», а ее придумал не Мирддин.
– Писатели постоянно берут что-то из реальной жизни, – чуть поколебавшись, мягко заметил Престон. – Такие фразы ведь не защищены авторским правом.
Головой Эффи все понимала, и все же не могла отделаться от ощущения какой-то неправильности.
– Мне бы хотелось поговорить с дочерью Блэкмара.
– Так было бы проще всего, – согласился Престон. – Но придется довольствоваться беседой с редактором «Гринбоу».
Ощущение неправильности происходящего камнем застряло в груди. Перед глазами неотрывно стоял образ Мирддина: как