тоном:
— Андрей, я так переживаю! Как ты вообще держишься? — Она протянула руку, словно собиралась утешить.
Хотел ли я ее сочувствия? Нет. Да и раньше мне от неё ничего не нужно было. Когда-то я её просто жалел, а после возвращения Кати вдруг заметил, что Катя начала вести себя странно, будто ревновала. Или мне это лишь показалось.
— Светлана, давай прекратим, — резко повернулся я к ней. — Я больше не могу так тесно с тобой общаться. Даже если Кати нет рядом.
— Но…
— Прости.
Её лицо сразу напряглось. Она открыла было рот, чтобы что-то возразить, но затем резко развернулась и с раздражением хлопнула дверью. В кабинете сразу стало легче дышать, словно воздух очистился от её навязчивого присутствия.
Я вернулся к делу. Эдик. Он казался идеальным кандидатом для нового важного задания — управление отделом переводов с китайского. Работа была сложной и требовала внимания к деталям, но Эдик всегда проявлял себя как вдумчивый и скрупулезный сотрудник. Как только Эдик вошёл…
Я сразу заметил знакомый запах — розовая вода. Тонкий аромат, мягкий и едва уловимый, но этого оказалось достаточно, чтобы заставить моё сердце сжаться. Этот запах… я вдыхал его, и перед глазами всплыло лицо Кати. Это был тот самый аромат, что витал над её письмом, будто сама Катя только что прошла мимо. Холодок пробежал по коже.
Эдик начал говорить, но я едва его слышал. Я плохо воспринимал смысл слов, погружённый в странные, тревожные мысли. Он должен был записать поручения. Но вместо телефона или ноутбука, которые я ожидал увидеть, он достал небольшой блокнот с изображением ласточки на обложке. Нечто в этом блокноте вызвало во мне необъяснимое беспокойство. Эдик открыл его и быстро пролистнул страницы, чтобы найти пустую, но я успел заметить, что на первой странице кто-то нарисовал карандашом волка. Это был всего лишь набросок, но, увидев его, я застыл. Что-то было во всем этом…
— Эдик, где ты взял такой интересный блокнот? — спросил я, немного настороженно. — Подарил один дорогой человек, — с лёгкостью ответил он, даже не подозревая, какой вихрь поднял у меня внутри.
Пока Эдик записывал, мой разум был охвачен странными мыслями. Ласточка. Волк. Аромат розовой воды. И вдруг я вспомнил книгу, в которую Катя положила первую записку: «Найдешь меня на краю света». И это её сообщение, что она собирается за границу. Всё это — как едва уловимые кусочки головоломки. Мелкие детали, которые раньше казались случайными, а теперь начали складываться в единую картину. Что-то щелкнуло у меня в голове, как будто я наконец-то увидел то, что раньше ускользало от моего внимания.
Игра на грани
Мир за окном продолжал своё существование, а я была в ловушке, словно светлячок в банке — беспомощная, но полная решимости найти путь к свободе.
Я по-прежнему сидела в кресле у окна, всё ещё прикована наручниками к батарее. За стеклом завывал ветер. Пробираясь внутрь сквозь щели, он смешивался с моими страхами, проникая в тело и сжимая горло, словно что-то тяжёлое давило изнутри. В такие моменты легко поддаться панике и сдаться, но я не могла этого себе позволить. Мой ум отчаянно искал выход, будто утопающий, жаждущий вдоха.
Эдик ушёл на работу, и у меня, наконец, появилось время перевести дыхание и привести мысли в порядок. Мне удалось его обмануть, и это оказалось гораздо проще, чем я ожидала. Сколько бы я ни размышляла, это осознание вызывало улыбку на моём лице. Я чувствовала себя не просто умной, а практически гениальной! Еще бы Андрей понял мои знаки.
Я сделала всё возможное, чтобы сплести целую сеть из намёков — каждый шаг был продуман до мелочей. Но хватит ли этого? Нервозность не уходила, и я чувствовала, как сердце билось быстрее.
Первое — записка, спрятанная в книгу с говорящим названием — книгу, которую я выбрала на полке у Андрея. Конечно, он вряд ли сразу бы понял намёк, но я рассчитывала на целую цепочку знаков, которая должна была привести его к разгадке. Он был умён. Гораздо умнее, чем Эдик, но, чтобы всё сработало, нужно было время. Время и достаточно подсказок.
Розовая вода… Это был следующий элемент моего плана. Я добавила её к записке, уверенная, что её запах напомнит Андрею о том, что вода у меня. Мне нужно было как-то заставить Эдика отцепить меня от этой проклятой батареи, и для этого мне пришлось сыграть с ним в свою игру.
Как же легко оказалось обвести Эдика вокруг пальца! Его навязчивые чувства ко мне стали его слабостью. Я убедила его, что сама не знаю чего хочу, и заставила думать, что, возможно, брошу Андрея и останусь с ним — это и стало моим козырем.
— Я ещё не уверена, что хочу быть с тобой, — произнесла я тогда тихим, едва слышным голосом, тщательно подбирая интонации, наблюдая за его лицом, как будто изучала под микроскопом. Мне нужно было увидеть, как загорятся его глаза, когда в них мелькнёт надежда. И они загорелись. Как же это легко.
— Ты не пожалеешь, — ответил он, и я услышала в его голосе ту мягкость, ту преданность, в которой я так отчаянно нуждалась, чтобы дальше вести игру. — Я сделаю всё, что ты скажешь. Просто скажи…
Это было просто смешно. Он думал, что контролирует ситуацию, что все наши действия — по его сценарию. Но, на самом деле, он уже давно был в ловушке. Я приподняла уголки губ, стараясь скрыть настоящие эмоции — злорадство, которое разливалось по венам. Теперь он был пешкой в моей игре.
Когда я сказала, что мне нужен блокнот с изображением ласточки на обложке, я знала, что Эдик расшибется в лепешку, чтобы добыть его. Так и произошло. Он думал, что это невинная просьба, маленький тест на его преданность. И вот он вернулся с блокнотом, радостный, как школьник, гордый своей мелкой победой. Как же это было мило. Или глупо. В зависимости от того, с какой стороны смотреть.
Затем я ввела новые элементы. Записка, в которой я сообщила Андрею, что уезжаю за границу. А ведь совсем недавно мы обсуждали эту тему, и я прямо сказала, что не собираюсь никуда уезжать. Андрей, конечно, не мог этого забыть.
На следующий день Эдик должен был отправиться на работу. Он хотел отпроситься, но я сказала, что он должен заработать много денег, чтобы я его выбрала. Я вручила ему блокнот с ласточкой, предварительно нарисовав внутри волка, объяснив, что он должен