Шепелявый. – В селом это знают все, кто зивёт в Ладном мире. Но они так привыкли к этой информасии, что не берут её во внимание, когда это надо.
– Камень в мой огород, – проворчал Брют.
– Вовсе нет, – покачал головой Шепелявый. – Они так редко вылезают из своих нор, сто пости стали сказкой. Да и много всего происходит, стобы дерзать в голове какой-то древний род. Тут, знаес ли, историю тозе не все люди знают.
Нора кивнула. Ворон дремал рядом на стуле. Вафли не успели остыть совсем, и птица набросилась на них с таким энтузиазмом, будто год голодала.
– Значит, Буровы. – Стражник взял чайник, налил в него воды и поставил греться. – И что он хочет от Буровых?
– Судя по всему, – Шепелявый проверил заварку, – извести их всех.
– Зачем? – спросила Нора.
– Луссе у него спросить, – пожал плечами Шепелявый. – Я пока узнал только то, сто он из семейства Буровых, и этот твой тозе.
Шепелявый кивнул на ворона. Птица недовольно щёлкнула клювом.
– И насялось всё с него, с аварии.
Нора удивлённо посмотрела на ворона.
– И ты был прав. – Шепелявый кивнул Брюту. – Связь действительно была через всяких-разных. Местный помог вывести тормоза из строя, отсего масину занесло. Васи тозе отлисились. Один собирал информасию на всех Буровых, а когда докопался, кто такой Скат Иваныс, его ликвидировали. С последним всё осень интересно.
Чайник выключился, и Брют добавил кипятка в заварку.
– Уссышься, столько чая пить, – прокомментировал сквозь сон ворон.
– У меня нет вопросов, почему тебя хотели убить, – парировал Брют.
– Так что с последним? – вклинилась Нора.
– Последний донёс коту, – улыбнулся Шепелявый. – Видимо, хотел сто-то выторговать у этой рызей твари.
– А смысл убивать того, кто уже что-то сделал? – удивилась Нора.
– Чтобы остальным неповадно было, – пояснил Брют.
– Но если кот – высшая инстанция у вас, – всё ещё не понимала логики Нора, – зачем убирать? Куда он дальше пойдёт?
– Легко мог к остальным Буровым, – ответил демон. – Помимо твоего питомса, осталось есё трое наследников. И знаес, когда медведи объединяются, луссе с ними не спорить.
– Почему, если Буровы – медведи, он, – Нора кивнула на птицу, – ворон?
– У каздого свой тотем, заюс, – сказал Шепелявый.
– Я не понял, – проснулся рогатый ворон, – тебя что-то не устр-раивает?
– С этим мы разобрались, – пресёк свару Брют. – Ты мне скажи, каким образом Скат Иваныч орудует в Яви, если он не может сюда попасть?
– В виде морока. – Шепелявый заёрзал.
– Морок не может воздействовать на тела физически, – продолжал Брют. – И то, что мы видим, – это всего лишь иллюзия, игра воображения. Как он убил носителя и всякого-разного?
Шепелявый молчал. У Норы появилось плохое предчувствие.
– Мне надо признасся. – Бес встал. – Позалуйста, пойми меня. Я связан договором со Стразей. Но есть есё одно, сто заставляет меня выполнять сюзие приказы.
Брют напрягся. Шепелявый замолчал, испуганно глядя на друга. Тот ждал.
– Это я убил того знатка, – скороговоркой проговорил бес. – Скат Иваныс присёл ко мне и дал задание. Я не мог отказаться.
Брют молча смотрел перед собой.
– Позалуйста, пойми, – жалобно протянул Шепелявый. – Он дерзыт меня договором узе много-много лет. Я не могу отказать.
– Эти люди, которых ты выхаживаешь после того, как использовал, – твоя сделка с совестью? – сухо спросил Брют.
– Нет! – заголосил Шепелявый. – Я делаю всё по правилам. Как договорились со Стразей.
Брют коротко кивнул.
– В чём заключается договор? – Вопрос прозвучал сухо, Норе стало страшно. Стражник клокотал внутри, пытаясь подавить ярость.
– Не могу сказать. – Шепелявый уставился в пол.
– Понятно. – Брют встал.
– Просу. – Шепелявый протянул руку.
Брют посмотрел на человеческую ладонь. Новое молодое тело, которое потом месяц будет лежать на реабилитации, потому что пребывание нечисти не проходит даром. Сколько таких людей остались инвалидами, если бес врёт, что они становятся здоровее, чем были! А Шепелявый может врать, натура всякого-разного остаётся такой же, даже если он всей своей сутью пытается жить как человек.
– Я очень устал, – глухо сказал Брют. – От всего. От вранья, от попыток меня убить. Скажи, если он прикажет, ты убьёшь меня или их?
Брют кивнул на Нору с рогатым вороном.
– Нет, ты сто, никогда! – лихорадочно затряс головой Шепелявый.
– То есть ослушаешься?
Всякий-разный не нашёлся, что на это ответить. Стражник был прав. Если прикажут, Шепелявый вынужден будет выполнить задачу.
– О чём и речь. – Бесцветный вывод ударил сильнее, чем если бы Брют орал, кидался стульями, пытался напасть. Страшнее всего была именно такая реакция, обречённо-спокойная.
– Я полносенный слен обсества, – пробормотал Шепелявый себе под нос. – Я не врезу людям.
Норе захотелось его обнять. Пусть он нечистый, меняющий тела, как Таиса меняла костюмы, но Нора не чувствовала в нём тёмное и злое существо, которое скрывалось в мороке или в лихорадке, что захватила подругу.
А Брют молчал. Нора могла только догадываться, что сейчас чувствовал стражник. За этот час, что они провели на кухне, Нора узнала подробности жизни Лада, события последней недели и все подробности, связанные с делом. На моменте гибели стажёра Брют замялся, свернул разговор. Девушка не стала уточнять, что именно случилось, почувствовала, что не стоит ковыряться в свежей ране.
– Нужно найти Ската Иваныча. – Брют обращался к Норе и ворону, на Шепелявого он даже не смотрел. – Если его не остановить, то он очень быстро избавит мир от ещё одного древнего рода, а заодно и от Стражи.
– Слушайте, – встрепенулась Нора. – Может, мы быстро скатаемся огород полить? А потом уже в этот ваш Лад, Ската Иваныча искать поедем?
– Ты на приколе? – Глаза Брюта стали что пять рублей. – Какой огород?
– Бабушкин, – ответила Нора. – На дачу съездить – час времени, а вот сколько мы с твоими проблемами промучаемся, это ещё неизвестно.
– С чего ты взяла, что мы идём вместе?
– То есть ты сейчас просто в воздух сказал, что надо сделать? – уточнила столетница. – К тому же ты не выглядишь как человек, которого можно отпустить одного.
– Я со столетницами дел иметь не хочу, – грубо сказал Брют.
– Будто мы с тобой хотим, – каркнул ворон.
– Ты дольше препираться будешь, – стояла на своём Нора. – Быстро огород польём и свободны. Если я не полью, меня бабушка сожрёт.
– Скорее накормит до заворота кишок, – поддержал рогатый ворон.
– Так себе идея умереть от перекорма, – согласилась Нора.
– Дурдом, – покачал головой Брют.
– Твой друг сказал, что это наша реальность, – улыбнулась Нора.
На слове «друг» Шепелявый встрепенулся и посмотрел на Брюта.
– Мне надо это переварить. – Стражник поджал губы. Неясно, что он имел в виду: признание Шепелявого или то, что дурдом – реальность.
– Пока вы катаетесь, – Шепелявый повернулся к Норе, – я