— Для меня это не просто слова.
— В таком случае, сочувствую.
— Засунь это сочувствие в свою задницу, Локен!
— Надо же, запомнила урок — четко указала адрес! — хохотнул орионец.
Я покачала головой и отвернулась от этого мужлана.
На станции нас встретили рыжий зам начальника безопасности и Козловски-старший, и провели в кабинет Козловски, где принялись с большой заинтересованностью вызнавать, что на самом деле случилось в джунглях и почему «план Б» провалился с таким же оглушительным треском, как и «план А». Локен коротко и ясно дал ответы, способные удовлетворить их любопытство, после чего рыжий зам и Локен ушли.
Я же задержалась в кабинете.
— Козловски, у меня к вам дело.
Отец Джуди всегда меня побаивался, и меня это всегда забавляло. Вот и в этот раз землянин напрягся, поднес руку к воротнику и нервным движением его поправил. Прочистив горло, мужчина спросил:
— Какое дело?
— В джунглях остался тхайн из питомника Нигая. Я хочу его найти.
Козловски недоверчиво на меня посмотрел, словно сомневаясь, правильно ли расслышал то, что я сказала.
— Да, именно так. Я хочу найти тхайна в джунглях. Вы можете выделить аэрокар?
Недоверчивое выражение лица землянина сменилось растерянным:
— Вы хотите, чтобы мы, ученые, без специального оборудования, на обычном аэрокаре, отправились высматривать на огромнейшей территории одного единственного тхайна? Вы серьезно этого хотите?
— Да. Я знаю, в какой части джунглей может находиться тхайн, и запомнила координаты места, где видела его в последний раз. Если полететь туда как можно скорее, есть шанс его найти. Просто предоставьте мне аэрокар, дайте пару-тройку людей в помощь, препараты от отравления и паразитов, и я сама, лично, найду его, даже без оборудования — ведь я эмпат и чувствую животных.
— Простите, Унсури… я кое-что не понимаю. Зачем вам нужен тхайн? Да еще и тхайн из питомника Нигая?
— Он пострадал из-за меня, у него травмы. Я не могу его так оставить. Его нужно излечить либо доставить сюда, на станцию.
— Почему сюда, а не обратно в питомник?
— Потому что этот тхайн больше не принадлежит Нигаю.
— Он ваш теперь?
— Нет, он не мой. Но я несу за него ответственность. И в джунглях оставлю, только когда удостоверюсь, что он здоров и готов к жизни в естественной для него среде.
Козловски медленно покачал головой.
— Я не прошу от вас ничего сверхсложного, товарищ Козловски, — продолжила я натиск. — Всего лишь предоставьте аэрокар и сопровождение… Станция полна биологов, зоологов и прочих людей, связанных с животными. Что такого удивительного в том, что мы отправимся искать тхайна? Разве вы не совершаете вылазок в джунгли, чтобы найти особь какого-то животного, или раздобыть образцы каких-то растений?
— Вы просите о невозможном, Унсури, — отрезал Козловски. — Далеко в джунгли мы вылетаем только с военными, потому что в джунглях опасно. Сейчас — опасно вдвойне. Королева инсектоидов ясно дала понять, что людей в джунглях видеть больше не желает. Любая встреча с инсектоидами может окончиться смертью для человека.
— Я могу управлять инсектоидами. Это не проблема.
— Все равно соваться в джунгли без оружия и сопровождения обученных людей нельзя. К тому же, Унсури, вы говорите о взрослом тхайне, а не о беззащитном щенке. Сильно ранено животное?
— Сломана лапа в нескольких местах.
— Пф-ф! И вы переживаете?
— Да. Переживаю. Ему очень больно.
— Больно? Гражданка Унсури, вы понимаете, как это звучит? Вы осознаете, о чем просите? Даже если мы и найдем вашего тхайна, доставим его сюда, на станцию, изолируем, то на какие средства он будет содержаться? Где он будет содержаться? Чем мы будем его кормить? Мы не можем бессистемно привозить сюда животных только по вашему желанию. Работа станции заточена под определенные задачи — размещение и лечение тхайнов в эти задачи не входят! А отправлять аэрокар в джунгли, да еще и выделять вам помощников я не стану, потому что затея ваша безответственна и безрассудна.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Козловски нашел нужные аргументы, уверился в их силе и разумности, обрел уверенность и под конец своего монолога даже стал сердит. Я выслушала его спокойно, и, как только он закончил свою речь, сказала твердо:
— Вы правы — в задачи станции не входит излечение и содержание тхайнов, а мои требования не очень разумны. Но вы их выполните.
— С какой стати, позвольте спросить?
— Вы любите свою дочку, Козловски? Конечно, любите. А теперь представьте, что ваша Джуди попала на станцию к людям, которые вынудили ее участвовать в заговоре. Представьте, что Джуди использовали, как приманку для негодяя. Представьте, что она оказалась в джунглях, где на нее охотились все подряд, где опасно все — даже вода! Вам бы не хотелось такого для своей дочери? Конечно, не хотелось бы. Так и мне не хотелось, но я была вынуждена участвовать.
— Вы согласились сами, гражданка.
— Са-ма? — по слогам выговорила я. — Да неужели? Ваш драгоценный Гетен меня шантажировал. Вам нужна была заложница-центаврианка, и вы выбрали меня. Я поработала заложницей, сделала, что было нужно вам. Теперь ваша очередь сделать то, что нужно мне.
— И вы готовы рискнуть жизнями других, чтобы исполнить свой каприз? — уточнил Козловски, чье лицо побелело от возмущения.
— Да, Козловски. Вам было плевать, чем рискую я, отправляясь с Гетеном на дело, так что мне плевать, чем рискнете вы, чтобы выполнить мой, как вы сказали, «каприз». Закончим на этом обсуждение. Аэрокар. Люди. И, возможно, местечко для тхайна на станции — таковы мои требования. Выполняйте.
Сказав это, я поднялась со стула и покинула кабинет.
Глава 18
Получив новый работающий браслет с моими данными, а также ТПТ-устройство, я наведалась к ближайшему автомату с водой. Мне давно уже хотелось пить, и сильно, поэтому, получив вожделенную бутылочку чистой, восхитительно холодной воды, я с наслаждением напилась. Только после шатания в джунглях осознаешь, каким удовольствием может быть обычная чистая вода… Напившись, я пошла к своему жилому модулю, надеясь, что не встречу знакомых — мне было не до разговоров и объяснений, хотелось какое-то время побыть одной и прийти в себя.
Мне повезло, и по пути к своему модулю и комнате я никого из знакомцев не встретила. Открыв дверь, я вошла в комнатушку. Все, как обычно: на тумбочке Джуди в беспорядке навалены какие-то безделушки, на ее кровати — смятый порванный комбинезон, на полу — крошки и масляный развод. Моя милая соседка, вероятно, на генетическом уровне имеет расположенность к беспорядку.
Улыбнувшись, я подошла к панели, которая скрывала от любопытных глаз Джуди и ее загребущих рук мои вещи, и, поднеся браслет к датчику, получила к ним доступ. Панель отъехала в сторону, открывая мои богатства — дорогие костюмы, обувь, еще более дорогое нижнее белье, кое-какую косметику, личный планшет и прочие мелочи.
Я задумчиво окинула взглядом свою одежду.
Строгое нижнее белье. Белый брючный костюм. Черный брючный костюм. Повседневный, сдержанного серого цвета брючный костюм. Спортивный костюм. Одно платье до колен. Туфли без каблуков. Туфли с каблуками. Несколько эластичных лент для волос…
Подумать только: ни одной легкомысленной вещицы, ничего экстравагантного или яркого, всего одно платье, да и то делового стиля.
Такой гардероб мог быть и у женщины, разменявшей седьмую сотню лет… Интересно, сколько лет прибавляли мне эти вещи? Определенно, с длинными волосами, убранными в тугую косу или хвост, с неброским макияжем и в этих закрытых костюмах, я казалась старше, уверенной в себе женщиной, и мне нравилось чувствовать себя таковой.
Я медленно подошла к зеркалу, единственному в комнате, и всмотрелась в свое отражение. От уверенной в себе женщины ничего не осталось: я опустилась до девчонки, у которой ни в чем нет уверенности. Да еще и эти волосы…