Читать интересную книгу Евангельская история. Книга первая. События Евангельской истории начальные, преимущественно в Иерусалиме и Иудее - Протоиерей Павел Матвеевский

Это знаменательное сновидение возвратило покой смятенной душе Иосифа: востав же Иосиф от сна, как повествует святой евангелист, сотвори, якоже повеле ему Ангел Господень, и прият жену свою, – принял не только с полною любовью как свою Обрученницу, но и с благоговением как Деву избранную Богом, и с безусловною готовностью служить Ей как Матери Божией. Теперь Пресвятая Дева, прикрывая тайну Божию именем обрученной жены, мирно ожидала в доме Иосифа преславного исхода благодатного Своего чревоношения.

Рождество Христово

Лк. 2, 1–7

Когда настало время пришествия в мир Спасителя, слава Вифлеема, предназначенного свыше быть местом Рождества Христова, давно миновала. Этот город находился в уделе колена Иудина (Суд. 17, 7, 9; 19, 1; 1 Цар. 17, 12), к югу от Иерусалима в весьма плодоносной стране, от которой заимствовал свое имя (с еврейского дом хлеба). Здесь жил отец Давида Иессей (1 Цар. 16, 1); здесь родился венчанный псалмопевец Израиля; здесь, на полях вифлеемских, он пас стада отца своего и научился выражать свои чувствования в приятных звуках пастырской свирели (1 Цар. 16, 11, 18); здесь же, в Вифлееме, в доме отца, он был помазан на царство (ст. 1, 12, 13), так что впоследствии, по воцарении его, отечественный город его стал называться Давидовым (Лк. 2, 4). Впрочем, несмотря на то, что имя Вифлеема было связано с воспоминанием о великом Царе-Псалмопевце, этот город, не отличаясь ни населенностью, ни богатством, не считался важным и значительным между другими городами. В судьбах Божиих предопределено было ему заимствовать отблеск славы неземной, чуждой мирского величия, от того Божественного Потомка Давидова, о Котором прорекали закон, пророки и сам венчанный предок Его по плоти – Давид. Пророк Исайя указывал в рождении Еммануила знамение для Дома и рода Давидова (7, 13–14), происходившего из Вифлеема, а пророк Михей ясно прозревал грядущее величие города Давидова: и ты, Вифлееме, доме Евфрафов, еда мал ecu, еже быти в тысящах иудиных? из тебе бо Мне изыдет Старейшина, еже быти в князя во Израили, исходи же его из начала от дней века (5, 2). Это пророчество было так известно народу, что он всегда считал Вифлеем местом рождения Спасителя (Мф. 2, 5–6; Ин. 7, 42).

Чудно и дивно устроение Промысла Божия, выразившееся во всех обстоятельствах, предшествовавших и сопутствовавших Рождеству Христову! «Как сделать, – спрашивает святитель Филарет Московский, – чтобы знамение, уже открывшееся в языческом почти Назарете, дано было, по предречению Исайи, Дому Давидову (7, 13), чтобы Дева, Которая, по приятии во чреве от Духа Святаго и после трехмесячного пребывания в доме одной родственницы, до последнего времени чревоношения оставалась в Назарете, не помышляя ни о каком путешествии, ни о каком переселении, – чтобы Она родила Вождя Израилева, по пророчеству Михея, в Вифлееме}» – Для сей цели перст Божий (Лк. 11, 20) направил и расположил события в такой связи и последовательности, что пророческие предсказания исполнились во всей точности. Всенародная перепись, – говорит тот же учитель Церкви, – «сколько нечаянно, столько же необходимо повлекла Иосифа в отечественный ему город Вифлеем; Мария должна была следовать за Иосифом; земной род Еммануила открылся в то самое время, как приспело Его рождение, и что немногими днями ранее казалось еще несбыточным – Он родился точно, по предсказанию пророческому, в Вифлееме. Подлинно, все сделано, чтобы исполнилось предсказание и чтобы сквозь малые и великие дела человеческие видно было единое великое знамение господствующего над ними дела Божия». Соединение народов известной тогда вселенной под верховною властью Рима было приготовлением и как бы переходом к образованию единаго стада (Ин. 10, 16) в духовном Царстве Христовом, еже во веки неразсыплется (Дан. 2, 44). Путем государственного единения греко-римский мир шел к объединению нравственному, так что, по выражению Святой Церкви, «единоначалие Августа» способствовало «к упразднению многобожия идолов» и «единое мирское царство» к утверждению «единого владычества Божества».

Все события, которые совершались, казалось, сами собою, без нарушения свободы действующих лиц, без видимого проявления высшей силы, расположились так, что явление тайны Божией (Кол. 1, 26) в мире – вочеловечение Сына Божия – приходило в исполнение прикровенно для очей слепотствующего иудейства и неверующего язычества. Премудрость Божия зрела, что такая прикровенность была вполне необходима для достижения спасительной цели. «Как искусный врач, видя, что болящий страшится сильного врачевства, скрывает его под иным видом, – и таким образом врачевство принято, и больной спасен: так и небесный Врач душ и телес, видя, что человечество, зараженное смертоносною болезнию греха, страшится Божественного, между тем как ничем не может быть излечено, кроме Божественного, заключает Божество Свое в образ человечества, и таким образом человеческий род, прежде нежели узнал, действительно вкусил Божественное, всецелебное врачевство благодати» (свт. Филарет Московский). Егда же прииде кончина лета (Гал. 4, 4), Сын Божий Единосущный Отцу и Святому Духу Себе умалил, зрак раба приим, в подобии человечестем быв и образом обретеся якожечеловек (Флп. 2, 7). Это самоуничижение простиралось не только до восприятия всего человеческого естества – тела и души, кроме греха, но и до соучастия во всех немощах и страданиях человеческих (Евр. 4, 15). Оно началось с той минуты, когда Слово плоть быстъ (Ин. 1, 14), продолжаясь во всю земную жизнь Богочеловека, и ясно выразилось в вифлеемском событии.

Святой евангелист Лука повествует, что перед временем Рождества Христова вышло от кесаря Августа повеление о всенародной переписи, которая в Иудее могла быть начата вслед за указом, а окончена лишь чрез несколько лет, в правление сирийского проконсула Квириния. Евреи издавна вели счет населения по коленам, племенам и родам (Исх. 6, 14 и след. Чис. 3, 17 и след. 26 гл.), и хотя смутное время вавилонского плена прервало древние родословные записи, но по возобновлении Иерусалима и восстановлении гражданского устройства после плена в Иудее были, по возможности, восстановлены и родословные записи (1 Езд. 2, 1-63; Неем. 7, 5-66). Всякое колено, племя и род имели определенные города и праотеческие места, а посему повеление кесаря привело в движение всю страну, и пошли все записываться каждый в свой город. Сын Божий, рождающийся в мир, благоволил, чтобы сладчайшее и Божественное имя Его, пред которым, по выражению святого апостола, преклоняется всяко колено небесных, земных и преисподних (Флп. 2, 10), было не только приписано к роду Давидову по плотскому происхождению от Давида, но и причтено к числу подданных языческого властителя наряду с именами последних из сынов Израилевых. Какой глубокий нравственный урок сокрыт для нас в этом по-видимому, случайном обстоятельстве! «Господь, носимый еще в Матерней утробе, – говорит святой Исидор Пелусиот, – включен в народную перепись, узаконяя нам быть покорными власти, когда ни мало не вредит сие благочестию».

Иосиф, происходивший из рода Давидова (Мф. 1, 6, 16; Лк. 3, 31), должен был отправиться для записи в свой отечественный город Вифлеем. Путешествие в течение нескольких суток по гористым и неудобным дорогам для Пресвятой Девы представляло немалое затруднение, но Она решилась сопутствовать Своему обрученнику, потому что, по всей вероятности, и Сама должна была внести Свое имя в запись, как единственная, по преданию, наследница своих родителей. Такие женщины по закону уравнивались в правах с лицами другого пола (Чис. 27, 8; ср. 36, 6–7).

Для временного приюта путешественников в восточных городах и селениях обыкновенно устраиваются гостиницы, состоящие из четырехугольного загона для вьючных животных, где некоторая часть вымощена камнями и служит помещением для людей. Там всякий заботится сам о себе, приготовляет пищу и приносит воду из источника или колодца. Невелики удобства такой гостиницы, но и этих удобств лишены были в Вифлееме бедные назаретские пришельцы: они не нашли места в гостинице, которая была уже вся наполнена, и расположились в недальнем расстоянии от города в одной пещере. Сюда в дождливое и ненастное время пастухи загоняли скот; здесь были устроены в скале ясли. Неудивительно, если и другие путешественники, запоздавшие в дороге или крайне бедные, пользовались подобным помещением, но в настоящем случае пещера, в которой приютились Иосиф и Мария, послужила особой цели Промысла Божия. Пресвятая Дева не имела нужды в помощи человеческой, а между тем явлению Бога во плоти приличествовало совершиться вдали от шума народного, от любопытства, молвы и соглядатайства людей праздных. В уединенной пещере, за городом завеса таинственности, сокрывшая от очей мира колыбель Богочеловека, осталась вполне неприкосновенною. В этом «убогом», «подземном вертепе», как Святая Церковь в своих песнопениях называет пещеру Рождества Христова, Приснодева родила воплощенное Слово Божие – Господа нашего Иисуса Христа. Рождение Ее не было подобно рождению обыкновенных матерей, – оно было безболезненное. «Христос, – говорит преподобный Иоанн Дамаскин, – рождается от жены по закону естественного чревоношения, но без отца сверхъестественным рождением; рождается в обыкновенное время, по исполнении девяти месяцев в начале десятого, по обыкновенному закону естественного чревоношения, но безболезненно, превыше закона рождения». Не будучи сопряжено с болезнями, рождение Пресвятой Девы не имело нужды в посторонней помощи, так что Она, по сказанию святого евангелиста, роди Сына Своего первенца, и повит Его и положи Его в яслех, и вместе с тем, Сама же первая, без сомнения, поверглась ниц пред Тем, Кто удостоил Ее быть Материю Своею. Вот какие слова влагает в пречистые уста Ее Святая Церковь: «Боже Вышний, Царь невидимый! Я вижу Тебя и дивлюсь таинству по причине безмерной нищеты Твоей: Тебя вмещает малый чужой вертеп. Сладчайшее чадо! какЯ буду держать Тебя на руках Моих, – Тебя, содержащего рукою Своею все творение? Какое дивное и величайшее чудо! Как Я буду носить Тебя, носящего все Своим словом? Безначальный Сын Мой! Твое рождество неизреченно!» Несмотря на видимое убожество, вертеп Рождества Христова и ясли, в которых возлег Богомладенец, пришедший снять с падшего человека осуждение греха, преисполнились небесной славы: «Ангелы окружали ясли, как Престол Херувимский, и взирая на лежащего в них Владыку, в вертепе видели небо» (из церковной службы). «Тот, кто по всей точности исполнил сокровенный Божественный совет, – говорит святитель Григорий Неокесарийский, – возлег в вертепе, в ложеснах матерних и в яслях; сонмы Ангелов окружали Его. Он сидел на небе одесную Отца и в то же время почивал в яслях, как бы превыше Херувимов. Но поистине здесь, в яслях, был тогда Престол Херувимский, престол царский, Святая святых, престол единый славный на земле, Престол святейший, потому что на нем почивал Христос Бог наш».