Читать интересную книгу Поэзия США - Анна Брэдстрит

ДОЛГО, СЛИШКОМ ДОЛГО, АМЕРИКА

© Перевод А. Сергеев

Долго, слишком долго, Америка,Путешествуя по дорогам гладким и мирным, ты училась            только у радости и процветания,Но теперь, но теперь настала пора учиться у горестей,            бороться со страшными бедами и не отступать,И теперь только можно понять и показать миру, каковы            твои дети в массе своей(Ибо кто, кроме меня, до сих пор понимал, что являют            собой твои дети в массе своей?).

ПРОЩАЛЬНОЕ СЛОВО СОЛДАТУ

© Перевод Б. Слуцкий

Прощай же, солдат,С тобой мы делили суровость походов,Быстрые марши, житье на бивуаках,Жаркие схватки, долгие маневры,Резню кровавых битв, азарт, жестокие грубые забавы,Милые смелым и гордым сердцам, вереницу дней,            благодаря тебе и подобным тебеИсполненных войной и воинским духом.Прощай, дорогой товарищ,Твое дело сделано, но я воинственнее тебя,Вдвоем с моей задорной душойМы еще маршируем по неведомым дорогам, через            вражеские засады,Через множество поражений и схваток, зачастую сбитые            с толку,Все идем и идем, все воюем — на этих страницахИщем слова для битв потяжелее и пожесточе.

КОГДА ВО ДВОРЕ ПЕРЕД ДОМОМ ЦВЕЛА ЭТОЙ ВЕСНОЮ СИРЕНЬ

© Перевод К. Чуковский

I

Когда во дворе перед домом цвела этой весною сиреньИ никла большая звезда на западном небе в ночи,Я плакал и всегда буду плакать — всякий раз,            как вернется весна.

Каждой новой весной эти трое будут снова со мной!Сирень в цвету, и звезда, что на западе никнет,И мысль о нем, о любимом.

II

О, могучая упала звезда!О тени ночные! О слезная, горькая ночь!О, сгинула большая звезда! О, закрыл ее черный туман!О жестокие руки, что, бессильного, держат меня! —            О немощное сердце мое!О шершавая туча, что обволокла мое сердце и не хочет            отпустить его на волю.

III

На ферме, во дворе, пред старым домом, у забора,            беленного известью,Выросла высокая сирень с сердцевидными ярко-зелеными            листьями,С мириадами нежных цветков, с сильным запахом,            который мне люб,И каждый листок есть чудо; и от этого куста во дворе,С цветками такой нежной окраски, с сердцевидными            ярко-зелеными листьями,Я ветку, всю в цвету, отломил.

IV

Вдали, на пустынном болоте,Притаилась пугливая птица и поет-распевает песню.Дрозд одинокий,Отшельник, в стороне от людских поселений,Поет песню, один-одинешенек, —Песню кровоточащего горла,Песню жизни, куда изливается смерть (ибо хорошо,            милый брат, я знаю,Что, если бы тебе не дано было петь, ты, наверное,            умер бы).

V

По широкой груди весны, над страною, среди городов,Между изгородей, сквозь вековые чащи, где недавно            из-под земли пробивались фиалки — крапинки на            серой прошлогодней листве,Проходя по тропинкам, где справа и слева полевая трава,            проходя бесконечной травой,Мимо желтых стеблей пшеницы, воскресшей из-под            савана в темно-бурых полях,Мимо садов, мимо яблонь, что в розовом и в белом цвету,Неся мертвое тело туда, где оно ляжет в могилу,День и ночь путешествует гроб.

VI

Гроб проходит по тропинкам и улицам,Через день, через ночь в большой туче, от которой            чернеет земля,В великолепии полуразвернутых флагов, среди            укутанных в черный креп городов,Среди штатов, что стоят, словно женщины, облаченные            в траур;И длинные процессии вьются за ним, и горят светильники            ночи,Несчетные факелы среди молчаливого моря лиц            и обнаженных голов,И ждет его каждый поселок, и гроб прибывает туда,            и всюду угрюмые лица,И панихиды всю ночь напролет, и несется тысячеголосое            могучее пение,И плачущие голоса панихид льются дождем вокруг гроба,И тускло освещенные церкви, и содрогающиеся от горя            орга́ны, — так совершаешь ты путьС неумолчным перезвоном колоколов погребальных,И здесь, где ты так неспешно проходишь, о гроб,Я даю тебе ветку сирени.

VII

(Не только тебе, не тебе одному, —Цветы и зеленые ветки я всем приношу гробам,Ибо свежую, как утро, хотел бы пропеть я песню тебе,            о светлая и священная смерть!

Всю тебя букетами роз,О смерть, всю тебя покрываю я розами и ранними            лилиями,Но больше всего сиренью, которая цветет раньше всех,Я полной охапкой несу их тебе, чтобы высыпать их            на тебя, —На тебя и на все твои гробы, о смерть.)

VIII

О плывущая в западном небе звезда,Теперь я знаю, что таилось в тебе, когда месяц назадЯ шел сквозь молчаливую прозрачную ночь.Когда я видел, что ты хочешь мне что-то сказать, ночь            за ночью склоняясь ко мне,Все ниже поникла с небес, как бы спускаясь ко мне            (а все прочие звезды глядели на нас),Когда торжественной ночью мы блуждали с тобою            (ибо что-то не давало мне спать),Когда ночь приближалась к рассвету и я глядел            на край неба, на запад, и увидел, что вся ты в истоме тоски,Когда прохладною прозрачною ночью я стоял на взгорье,            обвеваемый бризом,И смотрел, где прошла ты и куда ты ушла в ночной            черноте,Когда моя душа, вся в тревоге, в обиде, покатилась            вслед за тобою, за печальной звездой,Что канула в ночь и пропала.

IX

Пой же, пой на болоте,О певец, застенчивый и нежный, я слышу твою песню,            твой призыв,Я слышу, я скоро приду, я понимаю тебя,Но я должен помедлить минуту, ибо лучистая звезда            задержала меня,Звезда, мой уходящий товарищ, держит и не пускает            меня.

X

О, как я спою песню для мертвого, кого я любил?И как я спою мою песню для милой широкой души,            что ушла?И какие благовония принесу на могилу любимого?

Морские ветры с Востока и Запада,Дующие с Восточного моря и с Западного, покуда не            встретятся в прериях, —Эти ветры — дыхание песни моей,Их благовоние я принесу на могилу любимого.

XI

О, что я повешу на стенах его храмины?Чем украшу я мавзолей, где погребен мой любимый?Картинами ранней весны, и домов, и ферм,Закатным вечером Четвертого месяца, серым дымом,            светозарным и ярким,Потоками желтого золота великолепного, лениво            заходящего солнца,Свежей сладкой травой под ногами, бледно-зелеными листьями            щедрых дерев,Текучей глазурью реки — ее грудью, кое-где            исцарапанной набегающим ветром,Грядою холмов на речных берегах с пятнами теней            и с большим изобилием линий на фоне небес,И чтобы тут же, поблизости, — город с грудой домов,            со множеством труб дымовых,И чтобы бурлила в нем жизнь, и были бы мастерские,            и рабочие шли бы с работы домой.

XII

Вот тело и душа — моя страна,Мой Манхаттан, шпили домов, искристые и торопливые            воды, корабли,Разнообразная широкая земля, Юг и Север в сиянии,            берега Огайо, и сверкающая, как пламя, Миссури,И бесконечные вечные прерии, покрытые травой            и маисом.

Вот самое отличное солнце, такое спокойное, гордое,Вот лилово-красное утро с еле ощутимыми бризами,Безграничное сияние, мягкое, постепенно растущее,Чудо, разлитое повсюду, омывающее всех,            завершительный полдень,Сладостный близкий вечер, желанная ночь и звезды,Что сияют над моими городами, обнимая человека            и землю.

XIII

Пой же, пой, серо-бурая птица,Пой из пустынных болот, лей песню с укромных кустов,Бесконечную песню из сумерек лей, оттуда, где ельник            и кедр.

Пой, мой любимейший брат, щебечи свою свирельную            песню,Человеческую громкую песню, звучащую безмерной            тоской.О звенящий, и свободный, и нежный!О дикий, освобождающий душу мою, о чудотворный певец,Я слушаю тебя одного, но звезда еще держит меня            (и все же она скоро уйдет),Но сирень с властительным запахом держит меня.

XIV

Пока я сидел среди дня и смотрел пред собою,Смотрел в светлый вечереющий день с его весенними            нивами, с фермами, готовящими свой урожай,В широком безотчетном пейзаже страны моей, с лесами,            с озерами,В этой воздушной неземной красоте (после буйных            ветров и шквалов),Под аркою неба предвечерней поры, которая так скоро            проходит, с голосами детей и женщин,Я видел неугомонные приливы-отливы морей, я видел            корабли под парусами,И близилось богатое лето, и все поля были            в хлопотливой работе,И бесчисленны были людские дома, и в каждом доме            была своя жизнь,И вскипала кипучесть улиц, и замкнуты были в себе            города, — и вот в это самое время,Обрушившись на всех и на все, окутав и меня своей тенью,Надвинулась туча, длинный и черный плащ,И мне открылась смерть и священная сущность ее.

И это знание сущности смерти шагает теперь рядом            со мною с одной стороны,И эта мысль о смерти шагает рядом с другой стороны,И я — посредине, как гуляют с друзьями, взяв за руки            их, как друзей,Я бегу к бессловесной, таящейся, все принимающей ночи,Вниз, к морским берегам, по тропинке у болота во мраке,К темным торжественным кедрам и к молчаливым елям,            зловещим, как призраки.И певец, такой робкий со всеми, не отвергает меня,Серо-бурая птица принимает нас, трех друзей,И поет славословие смерти, песню о том, кто мне            до́рог.Из глубоких, неприступных тайников,От ароматных кедров и елей, таких молчаливых,            зловещих, как призраки,Несется радостное пение птицы.И чарующая песня восхищает меня,Когда я держу, словно за руки, обоих ночных товарищей,И голос моей души поет заодно с этой птицей.

Ты, милая, ты, ласковая смерть,Струясь вокруг меня, ты, ясная, приходишь, приходишьДнем и ночью, к каждому, ко всем!Раньше или позже, нежная смерть!

Слава бездонной ВселеннойЗа жизнь и радость, за любопытные вещи и знанияИ за любовь, за сладкую любовь, — но слава ей, слава,            славаЗа верные и хваткие, за холодящие объятия смерти.

Темная мать! Ты всегда скользишь неподалеку тихими            и мягкими шагами,Пел ли тебе кто-нибудь песню самого сердечного            привета?Эту песню пою тебе я, я прославляю тебя выше всех,Чтобы ты, когда наступит мой час, шла твердым            и уверенным шагом.

Могучая спасительница, ближе!Всех, кого ты унесла, я пою, радостно пою мертвецов,У тонувших в любовном твоем океане,Омытых потоком твоего блаженства, о смерть!

От меня тебе серенады веселья,Пусть танцами отпразднуют тебя, пусть нарядятся, пируют,Тебе подобают открытые дали, высокое небо,И жизнь, и поля, и громадная многодумная ночь.

Тихая ночь под обильными звездами,Берег океана и волны — я знаю их хриплый голос,И душа, обращенная к тебе, о просторная смерть            под густым покрывалом,И тело, льнущее к тебе благодарно.

Над вершинами деревьев я возношу мою песню к тебе,Над волнами, встающими и падающими, над мириадами            полей и широкими прериями,Над городами, густо набитыми людом, над кишащими            людом дорогами, верфямиЯ шлю тебе эту веселую песню, радуйся, радуйся,            о смерть!

XV

В один голос с моей душойГромко, в полную силу пела серо-бурая птица,Чистыми и четкими звуками широко наполняя ночь.Громко в елях и сумрачных кедрах,Звонко в сырости и в благоуханье болот,И я с моими товарищами там, среди ночи.

С глаз моих спала повязка, чтобы могли мне открытьсяБесконечные вереницы видений.

И забрезжили передо мною войска,И, словно в беззвучных снах, я увидел боевые знамена,Сотни знамен, проносимых            сквозь дымы боев, пробитых картечью и пулями,Они метались туда и сюда, сквозь дымы боев, рваные,            залитые кровью,И под конец только два-три обрывка остались на древках            (и всё в тишине),Вот и древки разбиты, расщеплены.И я увидел мириады убитых на кровавых полях,Я увидел белые скелеты юношей,Я увидел, как трупы громоздятся над грудами трупов,Но я увидел, что они были совсем не такие, как мы о них            думали,Они были совершенно спокойны, они не страдали,Живые оставались и страдали, мать страдала,И жена, и ребенок, и тоскующий товарищ страдали,И бойцы, что оставались, страдали.

XVI

Проходя мимо этих видений, проходя мимо ночи,Проходя один, уже не держа моих товарищей за руку,Проходя мимо песни, что пела отшельница-птица в один            голос с моей душою, —Победная песня, преодолевшая смерть, но многозвучная,            всегда переменчивая,Рыдальная, тоскливая песня, с такими чистыми трелями,            она вставала и падала, она заливала своими потоками            ночь,Она то замирала от горя, то будто грозила, то снова            взрывалась счастьем,Она покрывала землю и наполняла собой небеса —И когда я услышал в ночи из далеких болот этот могучий псалом,Проходя, я расстался с тобой, о сирень с сердцевидными            листьями,Расцветай во дворе у дверей с каждой новой и новой            весной.

От моей песни я ради тебя оторвалсяИ уже не гляжу на тебя, не гляжу на запад для беседы            с тобою,О лучистый товарищ с серебряным ликом в ночи.

И все же сохраню навсегда каждую, каждую ценность,            добытую мной этой ночью, —Песню, изумительную песню, пропетую серо-бурою            птицей,И ту песню, что пропела душа моя, отзываясь на нее,            словно эхо,И никнущую яркую звезду с полным страданья лицом,И тех, что, держа меня за руки, шли вместе со мною            на призыв этой птицы,Мои товарищи и я посредине, я их никогда не забуду            ради мертвого, кого я любил,Ради сладчайшей и мудрейшей души всех моих дней            и стран, — ради него, моего дорогого.Сирень, и звезда, и птица сплелись с песней моей душиТам, среди елей душистых и сумрачных, темных кедров.

О КАПИТАН, МОЙ КАПИТАН!