Которое порушит цепь невзгод.
И мне не нужно большего богатства,
Чем Неба поэтический приплод!
ПУШКИН:
Брожу по набережной или снова в дрожках
С Онегиным. «Поди! Поди!» – раздался крик.
И снова пообтёршийся немножко
Морозной пылью серебрится воротник.
Грущу на Невском. Дум моих старанье,
Облекшись в грусть мостов и бред реклам,
Бредёт каналом с ночью на свиданье.
151
С Серёженькой и Блоком пополам
Ломаем мы Луны моей остылость
И рушим темень старого житья.
О, Русь моя, Свирель, ну, сделай милость,
Скажи, ты чья: Серёжи иль моя?
Не будем мы делить стихов прохладу.
И горечь слёз разделим пополам.
И всё, что есть: душевность и отраду
Я детям нашим будущим отдам.
Возьмите, радуйтесь, дышите и внемлите:
Ваш Пушкин жив, живее всех живых.
И мне среди других определите
И разделите чарку на троих.
Как говорят в народе – не с устатку,
А с горя, с непонятного житья
Пьёт наш мужик по литру без остатка –
Россия разноликая моя!
Ну, кто бы знал, как горько нынче губы
Сложились в скорбную усмешку. А вино
Течёт рекой, как синь-вода по трубам
И падает слезою на гумно.
Нет пашни, нет двора, нет поголовья –
Повымерло. Повымерзла земля…
О, Русь моя, позволь хоть к изголовью
Прильнуть, стихами сердце исцеля! …
Ты чувствуешь – мой стих Серёжей начат
И мной продолжен вновь, И Блок поёт.
О, будь моложе, я бы знал, что значит
Всё это и во всём тебе помог.
СВИРЕЛЬ:
Нет, мой родной, не молодость, а мудрость
Постигнуть может это волшебство.
Со мною рядом дорогие кудри
Твои, Серёженьки и наше мастерство.
И Блока невозможная усталость…
Наш Саша в революцию устал.
Скажи, мой Блок родной, какая малость
Подействует на сердце, как опал
Индийской палочки – доверенное свойство,
Что жгли намедни у Людмилы мы с тобой?!
А. БЛОК:
Скажу, родная, только беспокойство
О Родине, горящее судьбой,
Струёй сверкающее нашего единства
Поэзии возвышенной, мой друг!
152
Мне надоело вашей жизни свинство.
И я готов излечивать недуг,
Опять к колодцам сердца прикасаясь
Строкой любви и веры. И, поправ
Невежество, живу, люблю и каюсь
И, как Серёжа, голову задрав,
Смотрю на тонные громады Петербурга,
С друзьями вместе прохожу к Неве,
Ищу Свирель в объятьях демиурга
И никого не бью по голове.
И ВЕРЮ, И НЕ ВЕРЮ…
Только что записав последние стихи от Блока ( в 1 час дня 6 октября 1990 года) я спешу
обратиться к своему Отцу Петру:
Ну, Папочка, родной, мне это снится,
Что названа Свирелью? Слог иссяк…
ОТЕЦ:
Велю тебе, мой друг, перекреститься,
Свирель моя, ты, мой высокий стяг,
Мой стих, мой дом, прелестная криница,
Вещающая мне о новостях.
Тебя недаром Пушкин выбрал трелью
Своих стихов и радостен как день,
Нарёк тебя заливистой Свирелью,
Которую услышит и олень,
И дол, и луг, и лес, видений полный,
И невские остуженные волны
Прильнут к ногам Свирели, Синь-звезды,
Моей дочурки. Даже мрака полный
И ревности суровый рок страны
Поверг свой гнев в пространство тишины
И «Здравствуй, милая Свирель!» – промолвил.
Нет, не приснился зов Святого друга.
И Пушкин снова радостен и свеж.
И Родина – Серёжина подруга
Ты в сердце нашем ласковом живёшь.
О, мощь стиха вселенского, о, радость,
Соединенная любовью и строкой!
В тебе звучит и мужество и младость,
И льётся стих разбуженной рекой.
Он чист, хрустально-звонок, идеален.
Он верен сердцу и, струной поправ,
Сжигает зло, возвышен и печален,
Моя Свирель! Забава всех дубрав!
6.10. 1990.
ОТКРОВЕНИЕ
И в этот же день (тетрадь 16, стр. 107)
Душа поёт так звонко, безмятежно,
153
Поэмой устилая дрожь Земли.
Скажи, Душа, зачем поёшь так нежно,
Забыв о посохе и бедности сумы?
Серёжа помогает мне в юдоли
Собрать стихов обугленную медь.
И стих любовью дышит поневоле,
Забыв упасть и к вечеру созреть.
Как яблочки прозрачно-золотые
На свет выкатывает ветер-озорник
Мои стихи, плоды любви литые,
Положенные веком на язык.
Возьми тот стих. Сегодня дарит Пушкин
С Серёженькой и друг единый Блок
Те яблочки, что лесом на опушку
Повыкатил неумолимый рок!
И ты, мой друг, что рядом тяжко дышишь,
И сердишься, и, с грустью пополам
Со мною вместе горечь жизни пишешь,
Возьми стихи. Я все тебе отдам.
Не усмиряй разбуженного гнева
И выплесни его в бокал вина.
Пойми, я Повеление Царево –
Свечу нести к заутрени должна!
А. БЛОК:
Не плачь, сестра, такое назначенье
Кому-то не понятно до сих пор,–
Твоё прозрачное и гордое свеченье,
Души твоей недремлющий костёр.
То лишь на звёздном Небе обозначен
Твой путь. И светлая разверстая Душа
О горестях и бедах жизни плачет.
Однако, как Россия хороша, –
Есенин повторяет ежечасно.
И нам с тобой твой долг ещё делить
Придётся век. И это не напрасно.
Мы можем все стихи соединить
И стрелкой мощною Свечой Петра Большого
Избыть всю нечисть, Господи, прости!
И тесен круг до часа зоревого,
Что нас сумеет в Небо вознести!
СВИРЕЛЬ:
Я снова ухожу в стихи и песни,
С тобою, Блок, хочу к Неве прийти,
Наш Саша, ну, давай с Серёжей вместе
Мосты попробуем поутру навести
К неспелой вишне, что стоит поодаль
154
И сомневается, и зреет, и поёт.
Но отчего-то вдруг опять робеет –
То перелёт, то снова недолёт, –
Плоды бросает невпопад и злится,
Не зная, плод на дело ль попадёт.
И потому, как в жизни говорится,
То перелёт, то снова недолёт.
Плоды съедают вороны и птицы.
А человек лишь косточки берёт.
Давай поможем вишне, чтобы знала,
Зачем на свете, добрая, живёт,
И чтоб вишнёвой косточке Урала
Была земля, и слава, и почёт!
Бог с ней, со старостью, хотя и ей на совесть
Отдам тепло, но если не берёт,
Я молодости посвящаю повесть.
И сердце отправляется в полёт.
ЮНОШЕ, КТО СИР И ОДИНОК.
А.С. ПУШКИН
Да, вера в то, что живы наши Души
Не только в снах и в лепете ракит,–
Слезой порою горло жмёт и душит,
Свечой Петра с тобою говорит,–
Нам вера эта в то, что все мы живы,
Важна, как пашня, как зерно в золе,
Случайно не сгоревшее, и нивы
Насущный хлеб, лежащий на столе.
Нам вера эта вечно дышит током
Любви, надежды и мощнит сердца,
И помогает в поединке с роком.
Мы веры ждём, не требуя венца,
Венца и жертвы. Не нужны нам стяги.
Нам нужен Душ любимых световод,
Канал любви и чистый лист бумаги,
Все звуки принимающий в расчёт,
Движенье каждое и каждое мгновенье,
И рук усталость, и сердец полёт.
Нам нелегко на Свете Том досталось,
Но время дышит, требует, зовёт,
Взывает к старцам, к юным и не очень,
Скорбит, рыдает, в Небо трели льёт,
Строкой Поэта Солнце в Небо строчит,
Благословляя Истины Полёт.
Возьми ту веру, устремляйся к Богу
Ты, Юноша, который поседел
До срока. И расчистим понемногу
Конюшни Авгия. И я помолодел.
155
А.С. ПУШКИН, 16.30, 6.10, 1990.
ПУШКИН – СВИРЕЛИ
Зачем ты плачешь? Лист сухой на ветке
И тот надеется на продолженье сна.
А ты, мой друг! Твои же однолетки
Склоняются над чарочкой вина,
Коль их удача посетит однажды.
И, даже строчкой выйдя за порог,
Какой-то писарь, выхухоль бумажный
Кричит о том, что в сердце он сберёг
Свою Россию. Чем, простите, милый,
Сберёг ты Родину – освистанным враньём?!
А мы с тобой собрали светосилы
Над этим обнаглевшим вороньём,
Мы в гонг ударили. И жарко дышит лето
Средь осени. И расцветает сад,
Где плод оценится, увы, не на монеты,
А сердцем летописи – лучшей из наград!
А. С. ПУШКИН
ПОЛЁТ СВИРЕЛИ
Живу как в сказке, строчкой будни мерю.
И, как на взлёте, обрываю бег.
Сама себе и верю и не верю,
И думаю: кто – Бог иль Человек
Во мне поёт и сыплет бисер с Неба
Воспоминаний, смеха, стынь и боль,
Былые дни кусочком чёрствым хлеба
И нынешние дни. Из них любой
Отмечен пагодой стиха и грустью нотки,
Упавшей понарошку и всерьёз.
О, Русь моя, воистину, не в глотке
То счастье, что, Мой Пушкин, Ты принёс.
И громкость голоса не резкость отмечает,
А нежность сердца, рухнувшего в боль.
Вот это нас с Тобой и отмечает,
Прости, что панибратствую с Тобой…
Ты Сам, наверно, этих строчек бисер
Мне передал и нынче и вчера,
Назвав Свирелью, в звании возвысил,
Сказал, что вместе действовать пора.
Вот почему так стих резов и звонок,