– Я сказала «нет»! – И я занялась бумагами на своем столе.
– Соланж Фарадей, ты знаешь, я твоя большая поклонница. Но если ты думаешь, что одно-единственное интервью с пылким и умным актером может испортить твою карьеру, значит ты не слишком уверена в себе.
– Устами младенца… – пробормотала я. И перестала ворошить бумаги. Гас пока оставался у отца. Я могла бы это сделать. Но… – Разве что при определенных условиях, – сказала я.
Я объяснила Дениз, что не стану говорить с актером только о кино или о его бесконечной любви к искусству. Мне также совершенно наплевать на то, с какой из итальянских или британских актрисочек встречается сейчас кинозвезда, не говоря уже о том, почему он никогда не был женат. Я предполагаю полностью исключить из интервью его личную жизнь и поговорить о политике, о широко известной филантропической деятельности актера и о его взглядах на безразличие граждан к выборам. То есть буду говорить о том, что интересно мне самой.
– А ты пойдешь со мной, чтобы отвлекать его агента, – добавила я, и Дениз даже не попыталась скрыть свой восторг. – Я не разговариваю с агентами.
Когда начался день, я весьма неохотно выбрала коралловую губную помаду и очки в самой нелепой оправе, а блузку застегнула до самого горла, надеясь, что такая внешность даст актеру понять: «Я не из тех, кто гоняется за знаменитостями. Я здесь ради статьи, а не ради звезды».
Джазовый фестиваль должен был начаться лишь через две недели, но в отеле «Риц» уже был настоящий сумасшедший дом. Дениз, впрочем, действовала весьма умело, проводя меня и команду сквозь толпу народа с фото– и кинокамерами и, как всегда, добиваясь того, чтобы мы заняли наилучшую позицию в очереди, то есть оказались практически последними, что давало возможность ухватить немного лишнего времени для интервью.
Когда подошла наша очередь, агент высунулась из двери номера звезды и выкрикнула мое имя так, словно мы стояли в очереди в бесплатную поликлинику, причем произнесла его на свой манер: «Со-ЛАНГ».
– Понимаешь теперь, что я имела в виду, – сказала я Дениз. – Деморализация.
Прежде чем мы успели настроить звуковую дорожку и баланс цвета, звезда лениво вошла в гостиную номера; актер был одет в щеголеватый костюм, его знаменитые волосы цвета соли с перцем были зачесаны назад, на лице играла задумчивая улыбка, подбородок с ямочкой выглядел дразняще, а голос, когда он заговорил, прозвучал удивительно чисто. Он чувствовал себя совершенно свободно.
– Мисс Фарадей, это честь для меня, – произнес он, и его глаза при этом смеялись. – Спасибо, что согласились на интервью. Я знаю, обычно вы таким не занимаетесь.
То, что случалось потом, стало полной неожиданностью: я покраснела! И моя реакция была настолько внезапной, что ее невозможно было скрыть, и мне пришлось просто постараться не смотреть на Дениз, чтобы не показаться полной ханжой.
Суть харизмы в том, что ее невозможно подделать. Фальшивая харизма сразу разрушается при близком контакте. Мне приходилось брать интервью у многих политиков, включая Билла Клинтона, когда тот был губернатором соседнего с нами штата, и я хорошо знала разницу между истинной харизмой и ложной. Так что позвольте мне сказать: несмотря на его действительно сильное обаяние, Билл Клинтон и в сравнение не шел вот с этой кинозвездой. Этот человек имел огромную притягательную силу. Вам хотелось буквально не отрываться от его темных глаз, хотелось провести пальцами по невероятно густым волосам. Я осторожно пожала руку звезды, а потом он представился моей команде, как будто они не знали, кто он такой.
Мы уселись друг напротив друга, и оператор поднял большой палец, подавая мне знак: «Готовы».
После обязательного вступления, то есть нескольких слов о фильме, премьера которого должна была вот-вот состояться, и о том, как здорово было снимать его в Новом Орлеане, и прочего бла-бла-бла мы перешли к обсуждению любимой темы звезды: как найти надежных людей для политических дел.
– Но вы говорите о том, что вас самого явно не интересует. Вы сами не хотите куда-нибудь баллотироваться?
– Ну, у меня слишком бурная история, – ответил он, то скрещивая ноги, то ставя их рядом одну с другой. – Я бы не выдержал той проверки, какой подвергаются кандидаты, а я терпеть не могу зря тратить чужое время.
– Вряд ли в вашей истории больше грязи, чем в истории Клинтона. А его переизбрали на второй срок.
– Верно. Он выскочил из той истории относительно невредимым. Чего не скажешь о тех женщинах, что появлялись в его жизни.
Актер одарил меня прославленной на весь мир нахальной усмешкой, расстегивая манжеты своей рубашки. Я же то и дело переставляла ноги то так, то эдак, как можно крепче сжимая бедра. Прекрати! Не веди себя как слабоумная!
– Вы хотите сказать, что слишком богатая сексуальная жизнь делает вас непригодным для политики?
– Нет. Но если вы имеете такую непростительную склонность, Америка едва ли вас полюбит. Я это имел в виду. Вы вольны делать все, что вам вздумается, если время от времени выказываете раскаяние. А у меня нет ни малейшего желания это делать.
– Но как раз вы и могли бы изменить подобный подход. Разделить стыд и секс.
– Ну, это вовсе не мое дело. Я просто парень, который надевает разные костюмы и изображает разных людей, чтобы заработать на жизнь.
Я с силой потерла затылок, подумав о том, что случилось бы с моей карьерой и с доверием ко мне, если бы кто-нибудь узнал о том, что я состою в обществе С.Е.К.Р.Е.Т. Для меня все было бы кончено. И еще возникли бы вопросы насчет моей пригодности к роли матери, хотя сомневаюсь, что их задал бы Джулиус. Да, наверное, он был бы все же шокирован, однако он не принадлежал к той категории мужчин, которые за неразборчивость женщин в сексуальных связях лишают их всех прав, не говоря уже о материнстве. И тем не менее я содрогалась при одной только мысли, что меня могли бы разоблачить.
Актер сменил тему, заведя речь о гуманитарной помощи, которую он оказывал по всему миру, в особенности в Судане. Я поддержала его, и мы заговорили о том, почему люди не воспринимают всерьез политические и социальные устремления голливудских звезд.
– Я ведь и не ожидаю, что кто-нибудь станет смотреть всерьез на меня, – сказал актер, наклоняясь вперед и зажимая ладони между коленями. – Я ожидаю, что люди взглянут на саму проблему. Люди просто ненормальны, если думают, что войны где-то за морем никак не воздействуют на их местную экономику, не говоря уже о национальной безопасности. Но ведь именно из-за далеких войн вас заставляют снимать обувь, если вы летите рейсом из Петалумы в Пеорию, в этом виновата война в Сирии или Дарфуре!