Я тоже глаз не спускала с любовника, но не потому, что хотела подметить что-то в нем самом, просто, мне хотелось сегодня за ним проследить и выяснить, наконец, где он хранил тот чертов ключ от тумбочки.
— Если так, то отлично! — улыбнулся Отто мне в ответ. — Тогда отправимся в ранее запланированные гости. Что?! Отчего вдруг вижу такую гримасу на твоем лице, детка? Мы же вчера собирались поехать к отцу? Вот он и ждет! Что тебе далась эта природа? Чего ты там еще не видела? Не ты ли плакалась мне, что глаза твои не смотрят на обилие бордовых и лиловых цветов в здешней растительности? А у моего родителя есть великолепный сад, к твоему сведению, и там даже можешь найти один диковинный росток самого настоящего зеленого цвета.
— Не может быть! Ты говоришь правду? — я как ребенок попалась на его уловку.
— Да, — заявил он, не моргнув глазом. — Кажется, был.
— Отто! Не ловчи! Врать некрасиво! Тебе папа этого не говорил?
— Он мне много, чего рассказывал в детстве, но это было уже очень давно, детка. А зеленое насаждение я, все же, в его коллекции растений помню. Вроде бы, Грин притащил его ему из своего путешествия во времени.
— Что? Какого путешествия? Во времени? Отто, что это значит? Ты сейчас, о чем сказал? Можно перенестись назад? Это правда? Нет, скажи? И если росток, то…
— Выкинь это из головы! Ты просто не так меня поняла.
— Я правильно тебя поняла! Вы можете путешествовать во времени! Как туда, так и обратно. А это значит…
— Глупости! Все вовсе не так!
— Отто, не юли теперь! Да, я еще припоминаю твои же слова, сказанные ранее. Да, да! Были у тебя некоторые высказывания, которые я теперь…
— Нам пора. Мы опаздываем. Нечего заставлять других ждать. Ты готова выйти из дома?
А я как завороженная стояла перед ним и ничего не видела и не слышала, так увлеклась мыслью о возможном возвращении в свой мир. И именно по этой причине, что унеслась далеко отсюда вместе со своими фантазиями, пропустила тот момент, когда Отто открыл ящик тумбочки, достал браслеты и надел их себе на запястья.
— Черт, побери! — выругалась на саму себя, когда уже очнулась и обнаружила свой промах.
— Чем ты снова не довольна? — оглянулся на меня Отто, притормаживая на пороге дома, собираясь его покинуть. Меня он в тот момент держал за руку, собираясь вывести следом за собой. — Сама не знаешь? Очень на тебя похоже! Садись уже в машину, отчаливаем.
Я уселась на сиденье вся поникшая. Это же надо было, снова проворонила самое важное. Понимала, что переживать и корить себя теперь стало бесполезно, но ничего не могла с собой поделать, ругалась последними словами. Это оттого, что очень расстроилась, так как тайна открытия тумбочки по-прежнему для меня была недоступна.
— Неужели, тебе так в тягость визит к моему отцу? — с сомнением покосился на меня Отто. — У тебя сейчас такое кислое личико…
До меня дошло, что вела себя неправильно. Надо было срочно брать себя в руки.
— Что ты?! Это я просто от волнения такая. Вдруг, думаю, не понравлюсь твоему папе. А у вас здесь все по раз и навсегда заведенным правилам строится. И обычаи ваши для меня пока еще известны далеко не все. Даже наоборот, скорее надо признать, что почти ничего-то не знаю про вашу жизнь. Вот и подумала, а что, если я твоему отцу совсем не придусь по нраву. Что тогда будет, Отто? Он может приказать тебе избавиться от меня? Например, отдать на «разборку»?
— Ты это все серьезно говоришь? — нахмурил он брови. — Неужели, так про меня думаешь? Что кто-то может мне что-то сказать, и я… Нет, ты правда так думаешь?! — он опасно много смотрел теперь на меня и совсем нисколько на посадочную площадку, куда опускался наш автомобиль. — И скорее всего, именно такое у тебя мнение обо мне. Вон как принялась тарахтеть. Обычно это с тобой случается, когда сильно волнуешься…
— Отто! Смотри по сторонам, а не на меня! Ох! Мы сейчас разобьемся! — от страха даже зажмурила глаза.
Но сели мы вполне нормально. Надо было отдать должное мастерству Отто. Только он открывать двери машины совсем не спешил, как и заканчивать наш разговор.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— И еще мне очень интересно, детка, откуда у тебя знания, что такое «разборка». Я тебе точно ничего такого не говорил. Тогда, кто рассказал тебе об этом? А? Кто это у нас такой вездесущий, и сует нос в мой дом?
— А нас не ждут, разве, в этом вот доме? Взгляни, Отто, какой большой и красивый особняк, и там кто-то стоит. Не отец ли твой?
— Не выпущу тебя отсюда, пока не скажешь, кто просветил тебя насчет «разборки», — это было похоже на правду. Настроен он был решительно, точно настроился выведать у меня, с кем успела пообщаться на эту тему. В тот момент весь повернулся в мою сторону и руками, грозно так, уперся себе в колени.
— Это невеста твоя рассказала мне о ней. Мог бы и сам догадаться, вообще-то.
— Вот как? Эльза, значит? И что еще она тебе сообщила?
— А может, уже не станем привлекать к себе столько внимания?! Взгляни. Там уже и братья твои все высыпали из дома. Стоят и на нас смотрят в недоумении.
— Ладно. Прервем выяснения на время. Но дома, обещаю тебе, продолжим обсуждать, что еще наплела тебе моя невеста.
— Как скажешь, хозяин.
— Вот черт! Почему я себя скверно чувствую, когда ты так меня называешь и так на меня смотришь вдобавок?
Но на развитие и этой темы у него тоже не было времени, нас и, правда, поджидало его семейство в полном составе, как выяснилось. Мужчины от нетерпения увидеть Отто вышли из дома, а следом за ними там же показались и две незнакомые мне женщины. Мне было интересно их рассмотреть, но больше всего мысли занимал родитель Отто. Поэтому на него в основном и смотрела. Что ни говорите, а в моих недавних словах правда была, то есть, меня волновало, что именно мог подумать он про меня. Были подозрения, что Отто его мнением очень дорожил и мог под родительским нажимом принять какие-нибудь судьбоносные для меня решения.
А мужчина тот выглядел вполне молодцевато. Сколько, Отто говорил, ему стукнуло? Неужели, за сто лет перевалило?!! Нет, этого не могло быть. Я лично могла дать ему от силы шестьдесят. Осанку имел мужественную, в плечах косая сажень, как у нас говорилось. Глаза вдумчивые, морщины все больше от привычки прищуриваться. Да, у него даже седины почти не было, так, наблюдалась только на висках! На мой вкус это был привлекательный мужчина, и, определенно, имел в молодости успех у женщин. Или и сейчас тоже? Вот этого пока никак не могла разобрать. Все оттого, что мне на ум пришла одна мысль. А что, если одна из женщин, та, что постарше, была его новой спутницей? Или, чем черт не шутит, та молоденькая, например? Или это было слишком? Все же, младшая из женщин была в интересном положении, а отцу Отто сотня лет. Хотя, здесь у них все было возможно.
— Перестань так смотреть на беременную, — шепнул мне на ухо Отто. И это он хорошо сделал, что отвлек от разных странных мыслей. Мне и, правда, надо было быть внимательнее и не забываться. Тем более что это я, скорее всего, была в этот день объектом для наблюдений, а не наоборот. — Чтобы сразу удовлетворить твое такое заметное любопытство к проблеме рождаемости в нашем мире, поясню, что Миранда вынашивает ребенка Бориса и Стелы. Уяснила? А мой отец не имеет к ее животу никакого отношения. Ты мне веришь?
— А было похоже, что я…то есть, что подумала будто…
— Да. Было, — хмыкнул Отто и, взяв меня под локоть, повел в дом за остальными. — Стела — жена моего старшего брата. Миранда — его любовница, а теперь еще и биологический сосуд для вынашивания ребенка Бориса.
— Но, как же так?! Он…она…они…
— Не напрягайся. Все гораздо проще, если знать наш мир. Наши женщины изнежены, и еще мы ими очень дорожим. А Миранде ничего не стоит выносить ребенка своего любимого. И не смотри на меня так! Ребенок полностью Бориса и Стелы. Любовница только его родит и потом выкормит.
- Только! Выносит, родит и выкормит! А ребенок полностью принадлежит благородным супругам. И, все же, я была права.