бродит среди бела дня, когда все честные иносветляне крепко спят, и, допустим, щекочет маленьких бесенят, русалочек и фантомчиков, а они смеются во сне. Это очень страшно, ибо — не успел рассказать — у жителей Иного Света от улыбки начинается нехороший озноб, от смеха же они вообще заболевают. Когда им весело, они плачут, а в кино, на потешной комедии, ревут и сморкаются.
Но хватит страноведения. Сказка не любит длинных предисловий. Начинаем.
Нежили-небыли на темном несвете муж с женой — упырь и фифинелла (так называют гоблинов женского пола). Это были весьма достойные и почтенные нелюди, и рос у них умненький, хорошенький мальчик по имени Макабр. Хорошеньким он считался по тамошним меркам — на нашем свете его сочли бы маленьким монстром. Макабрик уродился в маму, то есть появился на несвет гоблином: острые уши торчком, желтые тигриные глаза, длинный-предлинный нос, а чихнет — летят огненные искры. От папы он унаследовал только привычку спать в гробу и любовь к людям. Упыри, вампиры и вурдалаки испытывают врожденную симпатию к нашему человеческому роду и считают своей миссией его протемнение — то, что у нас называется просветлением. Поэтому они по ночам делают вылазки в мир людей: слегка покусывают их, чтобы ввести целительную вакцину.
Папа-упырь самоотверженно трудился пять ночей в неделю, очень уставал, но знал, что делает благое дело. Укушенный человек обретает способность видеть обе стороны мира — и светлую, и темную, а это позволяет достичь мудрости. Но людей миллиарды, кусать не перекусать, упырей же, вампиров и вурдалаков в Ином Свете только шестьсот шестьдесят шесть, и им не разорваться. Потому-то среди людей так мало мудрецов.
У иносветлян детей отдают учиться не в одинаковые школы для всех, как у нас, а исключительно в специализированные, ибо какой смысл обучать вместе гремлина и тролля, или фантома и кицунэ? У них разные таланты и в нежизни им пригодятся совсем разные навыки. Ночной мир намного разнообразней нашего, и никто там не удивляется тому, что один обитатель непохож на другого. Человечество кажется им ужасно скучным: у всех одна голова, два уха, руки-ноги, и только три цвета кожи.
Макабрика сначала отдали в школу для маленьких гоблинов, но папина кровь взяла верх, и мальчик попросился в другую, вурдалачью, с преподаванием ряда предметов на человеческом языке. Решил стать людоведом.
На уроках школьникам объясняли, как странно устроен Свет, рисовали нелепое устройство человеческого тела, показывали картинки домов и «городов» — огромных скоплений плотно сдвинутых кубов, и внутри каждого тесные клетушки, в которых почему-то любят селиться люди. Всё это было диковинно и жутко.
Из Несвета в Свет ведет некоторое количество «рубежных врат» или просто «рубежей». Врата запираются на ключ, и на них висит табличка: «Не входить! Опасно!».
Был «рубеж» и в подвале школы. Ключ хранился в сейфе у директора.
Перед вратами иногда проводили уроки: вешали экран, и дети смотрели учебные фильмы про человеческий мир, снятые скрытой камерой — будто заглядывали через окошко в другое измирение. В старшем классе школьников возили туда на экскурсии — глубокой ночью, на специальном невидимом автобусе и, конечно, только в безлюдные места. Экскурсионный автобус летел над океаном, над горами, а над городами поднимался повыше, так что можно было рассмотреть только множество ярких огоньков.
Для того чтоб получить разрешение на выход в Свет, нужно сначала закончить университет и пройти специальную подготовку — вот каким опасным считается у иносветлян место, в котором мы с вами живем.
Макабрик грезил этим волшебным миром, рисовал человечков в их кубиках-домах, воображал всякие чудесные приключения. Часто он приходил в школу раньше всех, едва только стемнеет, садился в подвале перед «рубежом» и мечтал о том, как вырастет, станет разведчиком или исследователем, и будет ездить в зарубежные командировки.
И вдруг однажды — в сказках всегда бывает «вдруг однажды» — десятиклассник Макабр спустился в подвал и увидел, что в воротах торчит ключ. Должно быть, его забыл в скважине директор после вчерашней экскурсии.
На уроках философии, которую иносветские дети изучают в первом классе, потому что, согласитесь, без знания философии чему-то другому учиться рано, малышам преподают Правила Нежизни. Самое первое звучит так: «Нежизнь — увлекательная игра. Подвернулся счастливый случай — не упусти». Второе, правда, гласит: «Умей отличить счастливый случай от несчастливого». Всего философских правил, помогающих существовать с пользой и приятностью, насчитывается шестьдесят четыре. Любой школьник-иносветлянин зазубривает их, как таблицу умножения.
Но, когда Макабр увидел ключ, все правила кроме самого первого вылетели у него из головы. Это был порывистый и смелый мальчик. Жажда приключений вспенивала его зеленую гоблинскую кровь пузырьками шампанского.
Он повернул ключ, приоткрыл створку и проскользнул на другую сторону, в Тамбур, промежуточное место между Тем и Этим Светом, где не светло и не темно, и стоит там большой глобус, на котором огоньками обозначены человеческие города. Юного гоблина на уроке географии научили колдовскому заклинанию, которое называется «Код релокации». Достаточно прикоснуться к карте или фотографии, мысленно произнести магическую формулу — и сразу туда релоцируешься.
Макабр ткнул пальцем в один из самых больших огоньков, прочел заклинание: «Отсюда туда лечу без труда!» — и в следующее мгновение очутился непонятно где.
Пахло едким угаром (это был запах автомобильных выхлопов — школьникам на уроке давали понюхать из пробирки), вдали рычало и дудело, но слава небогу, гоблин воплотился в каком-то темном закуте, где не горели фонари, и было отлично видно. Вокруг поднимались высокие стены, на них светились окна, почву покрывала жесткая серая корка. «Я во дворе, а это асфальт, — сказал себе Макабр, вспомнив чему его учили. — Люди не любят ходить по зеленой траве или по белому снегу. Всюду где можно они закрывают землю твердой смолой. Где-то здесь должен быть выход на улицу».
Он огляделся и действительно увидел квадратную дыру, через которую сочился желтоватый свет. Там, в подворотне, он встретил первого человека.
Тот сидел в большой картонной коробке и пил из стеклянной бутылки темную жидкость. Лицо у него было опухшее и в щетине, глаза слезились. Это был вконец спившийся бомж, чего наш