скрести.
— Сколько бы Дельвинус ни презирал Тьму, он не оставит нас в беде. Поможет во всём разобраться, а заодно прояснит намерения Шойсу. Либо мы начнём ему наконец доверять, либо… пока не хочу об этом думать. Меня греет мысль, что Дельвинус жив. Значит, он сумел познать магию Жизни. Достичь в ней небывалых высот. Пойду тем же путём. Сложно будет сочетать её с Огнём из-за совершенно других рунических принципов. Немало проблем преподнесёт вампиризм. Но я способная. Справлюсь. Тогда вы надолго забудете про увечья, седину и болезненные отголоски былых ранений, — уверенно заявила Лайла. — А если судьба смилостивится, сегодняшний день поведает мне про отца, — её взор взмыл к пробивавшимся сквозь кроны янтарным лучам. — Как бы я хотела, чтобы он тоже был жив… но это слишком хорошо, чтобы стать правдой. Два чуда сразу невозможны. В мире, полном невзгод, даже одно стоит расценивать как великий дар. С ним я вас и познакомлю.
Странники продолжили двигаться по лесу. Вересковый ковёр неспешно сменяли низкие растения с чернотой крохотных ягодок, кучных, словно глазки паука. Так здесь выглядела ежевика.
* * *
Мельничны Подворки или Подворье Мельника — ввиду разноязычного населения приграничный городок называли по-разному. Однако всем жителям одинаково нравилось, как кусты жасмина обрамляли трехэтажные дома жемчужными бусами. Помимо ароматных цветов владения ардонэйзийского графа могли похвастаться широкими улицами, резными беседками с аккуратными колодцами внутри и множеством маленьких прилавков. Но главной достопримечательностью была «Медвежья купель», похожее на сферу здание, где местная аристократия за бокалом бренди выдыхала в пар грандиозные истории о своих охотничьих успехах. Иными словами, всякому в городе находилось своё место: и купцам, и стрелкам, и тем, кто не любил афишировать свою деятельность.
В начале каждой недели Эста приезжала сюда за посланием от благодарных Культу наблюдателей. Особенно её интересовали раздоры при Дворе: державшая скипетр рука слабла с каждым годом, и было крайне важно не пропустить момент, когда он зазвенит о мраморную гладь тронного зала.
Вот и сегодня, взяв в лавке старьёвщика перетянутый лентой конверт, Эста намеревалась вернуться в карету, как вдруг дорогу ей преградил приятный мужчина. Во фраке и с букетом белоснежных роз. Попытка обойти его не увенчалась успехом. Незнакомец отступил на несколько шагов, но в сторону не отошёл.
— Прости, если напугал, — виновато сказал он, когда девушка остановилась.
— Мы знакомы? — взгляд скользнул по прятавшемуся за облаком солнцу и вернулся к засиявшему улыбкой лицу.
— Нет. И я хочу это исправить, — рука с перстнем галантно протянула роскошный букет.
— Неинтересно.
Вампирша зашагала к карете — мужчина уступил дорогу, но вежливый жест не означал принятия поражения.
— Эста, — имя стремительной стрелой вонзилось в облагороженную узорчатым льном спину.
Девушка замедлила шаг и остановилась. Язык же незнакомца продолжил атаку:
— «Радужный цветок». «Академия философии». «Антиквариат». Три места, где ты появляешься чаще всего.
— Кто ты и почему следишь за мной? — Эста развернулась, удостоив собеседника пристальным взглядом.
— Чарльд Геммон. Внимательный охотник, чьё сердце не смог вырвать медведь, но сумела пленить незнакомка. Стройный стан в винтажном платье. Волосы цвета жемчужного песка. И с оттенком вишни карие глаза. Как я мог устоять? Отказать себе в праве узнать о такой прелести хоть что-нибудь? Даже сейчас ты не представляешь, как меня очаровывает мрамор твоей белой кожи в тени бесподобной шляпки.
— Я живу не первый год и предпочитаю красоте речей смелые поступки, — от ответа веяло холодом.
— Понимаю. Я хотел подойти к тебе раньше, но не решался. Ждал, когда будешь в настроении или хотя бы без охранника. Надо же, за два месяца я ни разу не видел, как ты улыбаешься.
— Мою улыбку время истёрло в многовековую пыль. Ступай своей дорогой и не ищи счастья, где его нет, — Эста направилась к карете.
— Во имя Анвадиэль, будь справедливой, — Чарльд наблюдал, как пожилой кучер открывает лакированную дверцу. — Я жизнью готов рискнуть за шанс произвести на тебя впечатление.
— Жизнью? — поставив туфлю на металлическую ступеньку, обернулась вампирша. — За такую мелочь?
— За возможность проявить себя. Я уверен, что одержу победу.
Рука в светлой перчатке отослала кучера на место. Эста забралась в карету, однако дверцу за собой не закрыла. Села у дальнего окна. А затем посмотрела на сверлившего её взглядом Чарльда:
— Желаешь узнать меня? Впечатлить? — она указала ладонью на сидение: — Вот твой шанс, если не боишься из охотника превратиться в жертву, — предостережение прозвучало мрачнее ветра, гнавшего по кладбищу сухую листву. — Или же забудь о своём наваждении раз и навсегда.
— Настоящего мужчину опасность лишь манит, — подошёл к карете Чарльд. — Охотника — и подавно, — усмехнулся он, забираясь внутрь.
Хлопнувшая дверца. Тихий стук копыт. Шорох колёс по пересохшей земле. Горячее сердце и ледяная душа в едином коробе, который поджарый конь повёз по зигзагам улиц.
— Не скажешь, почему ты сегодня без охранника? — решил завести разговор кавалер.
— К чему тратить время на бессмысленные беседы? — Эста переложила лежавшие между ними цветы на противоположное сидение. — Я не вчера родилась и знаю, чего ждут мужчины от привлекательных особ. Притом многие из них не отказались бы получить трофей, минуя ритуал охоты. Как мне кажется, ты относишься к этому типу, — лишённый эмоций взгляд застыл на Чарльде. — На твоё счастье я настолько сражена твоими шпионскими навыками, что готова опустить банальность прелюдии. Настоящего мужчину не отпугнёт внезапная вульгарность?
— Ты, верно, шутишь? — подозрительно спросил он. — Это какая-то проверка?
— Разумеется. Твоей решительности.
— Это как-то неправильно… но раз так… я с честью пройду её.
Чарльд обнял девушку, смело припал к её губам, но тут же отпрянул: могильный, едва ли не леденящий холод — совсем не то, что он ожидал почувствовать. Как можно настолько замёрзнуть тёплым днём?
— Что-то не так? — внимательный взгляд изучал озадаченное лицо.
— Всё в порядке… — Чарльд вернулся к поцелую, попутно укладывая Эсту на сидение.
Каменная серьёзность на лице девушки никак не сочеталась с её податливостью. Словно где-то таился подвох. И охотник нашёл его… когда запустил руку под платье. Гладкая кожа стройных бёдер холодила пальцы точно снег, а промежность — вообще казалась воплощением стужи, какая на раз погасила высокую свечу желания.
Чарльд медленно отстранился с виноватым видом:
— Я тут вспомнил об одном важном деле… Эста… Мне нужно отлучиться… — он потянул за шнурок на стене, и у кучера зазвенел колокольчик. — Мы обязательно увидимся позже…
— Что, узнал меня лучше и я уже не так желанна? — вернулась в сидячее положение вампирша.
— Нет… Ты не понимаешь… Дело действительно важное…
— Тем не менее карета не остановится… — загадочно сказала Эста. — Помнишь, ты вдруг решил, что я сегодня одна? Посмотри вперёд.
Чарльд повернул голову — напротив сидел хмурый громила в кожаном плаще и капюшоне. Правда, удивление не успело перейти в испуг. Молниеносное движение мускулистой руки — хруст сломанной шеи.
С подбородком, нависшим над лопаткой, охотник завалился вбок: уткнулся лицом в бледные бёдра, наполовину прикрытые задранным платьем. Эста лёгким толчком скинула труп на пол:
— Животное, — бархатная перчатка стёрла с ноги слюну и сбросила подол на старинные туфли. — Глупое и лживое.
Карета проехала мимо «Медвежьей купели», миновала зелёную арку живой изгороди, а затем свернула на просёлочную дорогу.
* * *
Долина Бабочек напомнила Лайле о липовой роще вблизи родового имения. Словно кто-то пытался воссоздать родные мотивы в ардонэйзийском краю. Тот, у кого на это было несколько веков…
Липняк, стекавший по едва различимому склону, привёл всадников к речке. Здесь лошади вдоволь напились и были отпущены пастись на травянистом берегу. Странники же расположились в тени развесистого дерева. Пока животные восполняли силы, Лайла решила потратить время с умом: продолжить обучение пиромантии.
Рэксволд сразу отошёл подальше и, усевшись на замшелом валуне, отдал голые ступни речной прохладе, единственному спасению от вездесущей духоты. С безопасного расстояния, в компании пары сапог, он наблюдал, как всё та же троица скребёт руками воздух. Наверное, клыкастая наставница говорила что-то умное, но выглядели они точно убирающие за собой кошки. Ассасин заухмылялся. Пока не перевёл взор на дроу, который с другой стороны дерева тренировался с копьём, — тогда губы собрались в короткую полоску. Темнокожему воину не место в дружной компании. Казалось, даже сердобольная Лайла уже стала воспринимать его как