подделок. Однако интерес к нему померк на фоне внезапного свечения.
— Это что… магия⁈ — ассасин перевёл ошарашенный взгляд на Лайлу.
— Похоже… Но ведь… Хотя источник… — фрагменты мыслей прорывались растерянным бормотанием, потом же Лайла наконец поборола рубящий речь клин: — Из чего бы ни было сделано его оружие, оно зачаровано.
— Как та сосулька? — вспомнила про камень телепортации Эрминия.
— Да, как она, том Огня или синклитовы столпы.
— Сдаётся мне, разведчики дроу — опасные противники, — задумчиво проговорил Джон. — С такой-то экипировкой. А сколько всего мы ещё не знаем…
Заметив повышенный интерес к клинку, Шойсу задвинул его в наруч до тихого щелчка, а кожу бережно убрал в карман.
Вот так, за сумбурными разъяснениями, странники узнали, что под носом прятался магический артефакт. Раз Шойсу поведал им эту тайну, то, видимо, доверял. Или хотел усыпить бдительность, чтобы позже перебить остальных. Такого варианта они тоже не исключали. Очень уж настораживала мутная история с разбойницей и внезапные откровения. Но опасения следовало держать при себе. Как-никак наблюдение принесло плоды, пусть и не самые приятные. Выход один: осторожная слежка и готовность отразить подлый удар. Последнее — вообще не лишнее. День только начинался, а уже успел сообщить, что в обновлённом магией мире люди не изменили своим привычкам. Впрочем, как и дроу…
* * *
В подземелье господствовал мрак. Здесь не пищали крысы и не шуршали пауки. А в такт редким стукам капель глухо билось сердце. В черноте же горели алые, похожие на раскалённые угли, глаза. Они видели всё. Лежавшего на столе обнажённого мужчину. Кожаные ремни на его конечностях. Две высокие подставки по бокам: с медицинскими инструментами и стеклянными коробами, заполненными тёмной жидкостью.
Скальпель, такой же холодный, как державшая его рука, вывел квадрат на плоском животе. Кусок кожи с мышцами был осторожно отложен в сторону. Скальпель вернулся на место. Пальцы погрузились в склизость: раздвинули розовые кишки, коснулись желудка. Мужчина открыл глаза и что-то пробормотал.
— Ты не должен был очнуться, — скосила взор на щетинистое лицо Диана. — Однако каждому Отдающему себя причитается лишь одна порция эликсира забвения, — она бесцеремонно вытащила ком кишок и сложила на волосатую грудь.
— Я… я… передумал.
— Поздно, — раздался голос во тьме. — Мы предупреждали: алхимия способна заглушить лишь боль, но не жажду жизни. Хотя сегодня явно что-то пошло не так.
— Не надо… — мужчина обессиленно смотрел, как две светящиеся точки растворились во мгле: отвернувшая голову вампирша снова взяла скальпель.
— Твоя жертва не будет напрасной, — лезвие отделило желудок от внутренностей, и сбоку раздались стоны. — Попытка создать нечто из плоти и металла крайне амбициозна. Достаточно взглянуть на питательную субстанцию из эмбрионов, чтобы понять, каких затрат требует реализация, — извлечённый орган был бережно опущен в стеклянный короб: едва над желудком сомкнулась тёмная жидкость, на её поверхности заклубился чёрный туман.
— Мне больно…
— Больнее, чем раньше? Ведь ты от зари до зари трудился на чайной плантации, называл свою жизнь жалким существованием… и с радостью разменял её на скоротечное плескание в роскоши. Только подумай. Когда-то ты собирал листья с растений. Теперь же сам растение, с которого обрывают листья.
— Я хочу… уйти…
— Уйдёшь… Все уходят… Но не раньше, чем я закончу… — Диана запустила руки в окровавленное нутро.
Точное движение скальпеля высвободило печень — невнятный вопль прокатился по залу душераздирающим эхом, забился в трещины свода и пробрался сквозь толщу земли неуловимой вибрацией. Хотя, будь она сильнее, из-за звеневших по мостовой подков её бы всё равно никто не заметил.
* * *
Под вуалью белоснежных облаков странники поднимались по лесистым склонам. Дорога к перевалу, пусть и была обозначена на карте, оказалась заросшей, как подбородок бывалого матроса. У Лайлы сложилось впечатление, что здесь проезжают от силы раз в неделю, да и то жители окрестных деревень: кому ещё понадобится лезть в окружённую болотами долину, где главная достопримечательность — заброшенные руины? А если верить карте, даже тех не существовало. Только старый липняк. Наверное, за липовым цветом туда и заглядывали люди. Чашечка ароматного чая поутру — вполне в духе ардонэйзийцев. Хотя они были теми ещё затейниками. Лайла не удивилась бы фруктово-липовому пирогу и, конечно же, не упустила бы шанса его отведать. Она посмотрела на парившего в небесах мефита, что уверенно держался впереди: явно знал дорогу и стремился вернуться домой, к истинному хозяину, великому заклинателю огня Дельвинусу. Теперь, когда не нужно никого отвозить в стоявший у болот городок, долгожданная встреча могла произойти уже сегодня. Вечером.
Джон тоже думал о приближении крепости. Правда, полагал, что спокойно доехать не получится. Либо ясный путь снова обернётся долгими блужданиями, либо планы спутает магический хищник, либо, чего далеко ходить, Шойсу выкинет какой-нибудь фортель. А ещё из головы никак не шли утренние разбойники. И не мудрено. Они эту самую голову намеревались располовинить рубящей атакой с телеги. Мерзкое чувство, когда кто-то пытается нажиться на твоей доброте. На всякий случай следопыт заранее собрал волосы в хвост: чтобы не мешались при стрельбе из лука. Ведь перевалы с ущельями — места, где часто устраивают засады. И чем замысловатей скалы, тем выше шансы нарваться на слаженную банду лучников. Мечом уже не отмашешься.
Рэксволд ехал сразу за Лайлой и Джоном, периодически метая в деревья кинжал. Забирать его не приходилось: прохлада рукояти материализовывалась в ладони за считанные секунды. Удивительно, интуитивно колдовать было проще, чем понять законы тёмной магии. Чары Леонардо вводили лошадей в ступор, Лайлы — пугали. Здесь же за шесть бросков никто даже ухом не повёл. Заклинание слишком слабое? Раздражающее животных не сильнее комара? Но как тогда объяснить озлобленность единорогов без всякого колдовства? Это не совпадение. Некоторые всё-таки распознают Тьму. Наверное, к ней более чувствительны именно создания Света. Если так, почему Скарги не кривит морду и не швыряется огнём? Потому что союзников Лайлы обижать нельзя или питомец боевого мага устойчив к провокациям? Выспрашивать у подруги было лениво. Да и сама она знакома с тёмной магией лишь по верхам. Чёрт с ней, с теорией. Куда важнее разобраться в себе: сколько ещё незнакомых талантов скрывает знакомое тело?
Шойсу ехал предпоследним. Попытки перестроиться в хвост были тщетными: замыкающая прочно держала своё место. Дроу подозревал, что после убийства Обесцененной к нему приставят конвой. Однако ждал воина в чёрном, а не златовласую. Среди всех она была самой опасной. Без власти над огнём. Без внушительных мышц. Без ярко выраженных на лице угроз. Она просто брала и делала. Словно одна из Жриц храма Шазтс, выбиравшая достойного, чтобы взрастить из семени не очередную тень Кальвантийского грота, а Отголосок Провидения или новую Жрицу. Хотя роль златовласой перекликалась даже в этом. Клинок всё чувствовал. Ведал гораздо больше самого внимательного взора. Спутники и близко не представляли, какие возможности давал напитанный волей Шазтс тантал. Впечатлившее их Обличение — лишь блестящий конец огромного сталактита.
Упрямая попытка перестроиться. Глядя на замедлившегося дроу, Эрминия снова натянула поводья, обозначив твёрдость своей позиции размеренным шагом. И Шойсу, ни разу не обернувшись, опять порысил вперёд. Он знал, что так будет. Но делал для себя какие-то выводы. Собирал их по крупице и хранил в кармане. Когда-нибудь они могут обернуться брошенной в лицо горстью песка. Или нет. Как бы там ни было, усиленный надзор — верный способ избежать чужой самодеятельности.
Лесистый подъём остался позади. Всадники выехали на открытое пространство, где волосами заиграл тёплый ветерок. Справа — зеленел крутой склон, слева — тянулся длинный овраг, огибавший подножие другой горы. Между ними же ползла дорога, если так можно было назвать широкую полосу цветастого разнотравья.
— Выглядит неопасно, — пустив коня шагом, обернулся следопыт. — Для обвалов и засад места неподходящие, а кубарем покатиться вниз… ну, я не знаю, какой растяпой надо быть.
— Однако распускать волосы ты не спешишь, — поравнялась с ним Лайла. — И это правильно. При всей моей лояльности к существам, не хочется стать добычей какой-нибудь рух. Даже с луком и огнём можно не отбиться.
— Наблюдательная какая… — улыбнулся Джон. — Рух, говоришь?