— Да все допустимо, если речь идет о магии и магах! — голос Олеси загремел под сводами, усилившись многократно. — Вы, тупые землекопы, сами губите величайший дар Матери!!!
Она словно стала выше ростом, а на кончике ее посоха снова засверкала молния. Разумеется, именно в этот момент появилась толпа разъяренных общинников, мчавшихся на велосипедах, и они сделали неправильные выводы из увиденного.
— Держитесь, отец Фёдор!
— Убейте проклятую ведьму!
— Не дадим нашу веру в обиду!
— Отец! — вырвался из общего гомона выкрик.
Вместе с ним вперед вырвалась девица, кровь с молоком, наливное яблочко, способная и автомобиль остановить, и в горящий бункер войти. Если стрельба еще не началась, то только потому, что держать оружие в руках и управлять велосипедом было затруднительно и еще потому, что на пути стояли староста и отец Фёдор, закрывая собой «Штык».
— Отец Фёдор, прикрывайте детей!
— Мы их в клочья порвем!
— Это староста их привез!
— Эй! — голос Юрася вознесся над шумом.
Племянник старосты дал кому-то в лоб, и строй велосипедистов сбился, образовалась куча-мала, из которой неслись крики. Иван, держа в руках игольники, уже отступил в тень одной из стен, ощущая, что где-то там за возвышением есть проход, скорее всего в один из складов. Не панацея, но хоть какое-то укрытие!
— Настя! — закричал Михайло, делая шаг навстречу девице. — А ну стой, коза!
— Отступайте вглубь, там спуск в подземный бункер, дед Тарас вас пропустит, — вдруг сказал отец Фёдор.
— Отступать! — яростно возмутилась Олеся. — Да я…
— Лейтенант Листва! — шагнул к ней Иван. — Отставить!
Та чуть не ударила заклинанием, что-то ее задело в происходящем. Тем временем Настя споткнулась и упала, прямо на Ахмата, который вовремя подставил себя, оказавшись головой между выпирающих достоинств девицы, оказавшейся дочерью старосты.
— Настя, дочка! — крикнул Михайло.
Он выхватил меч-палку, взмахнул перед бегущими общинниками и крикнул:
— А ну стой, иначе всех проткну, вы меня знаете!
— Протык! Тебе не отвертеться! Мы все видели!
— Видели-и-и-и-и, — протянул язвительно староста. — Ни шиша вы не видели, слепни дурные!
Ситуация не то, чтобы разрядилась, но куча-мала все еще барахталась на площади, а успевшие вбежать вслед за Настей, переключились и даже словно растерялись или застеснялись отца Фёдора, начали прятать оружие за спину.
— Да вы отца Фёдора спросите, обалдуи! — повысил голос староста. — Напридумывали себе, да сами поверили! Хуже Прежних себя ведете!
— У тебя есть шанс все исправить, — шепнул Кабанкин Олесе прямо в ухо, прикрытое зелеными прядями волос, — но, если ты ударишь — они точно больше слушать не станут.
Помогло, Листва так и не применила магию, только дышала тяжело. Ахмат тоже дышал тяжело, но по другой причине, и разъяренная Настя успела сделать два круга мимо отца, гоняясь за Тузовым, прежде чем Протык отвлекся от отчитывания и снова прикрикнул на дочь.
— Так что вы примчались, будто вам огнеройка в зад забралась?!
— Так, слух прошел, что из города приехали, церковь нашу отбирать, над верой глумиться, — смущенно замямлил один из ворвавшихся следом за Настей, переминаясь с ноги на ногу. — Молния сверкнула опять, да отец Фёдор сюда детей повел. Что мы должны были подумать?
— Решили, что Михай вас продал да детьми откупился, — палка-меч стала палкой и староста начал охаживать ей прибежавших по плечам и спинам. — Дураки! Сколько раз говорил — вначале разберись, потом действуй!
Те сжимались, но не пытались сопротивляться. Куча-мала на площади развалилась, общинники поднимались, но начальный запал атаки оказался сбит. Откуда-то снизу выполз Веселов, сверкая подбитыми глазами, сплюнул выбитый зуб и демонстративно отряхнул окровавленные руки.
— Остановитесь! — воскликнул отец Фёдор, выходя вперед. — Покайтесь в злых мыслях и отбросьте их!
После такого все спрятались оружие и вдвойне внимательно начали слушать старосту, который не упустил момента укрепить свою власть, а также практически прямо приказал не скрывать от приезжих ничего. Заодно заверил, что «Штык» не связан с властями, подчеркнул свои труды на благо общины, и так далее.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что показало сканирование? — спросил Кабанкин у Ахмата, пока староста распинался.
— Четвертый размер, — ответил тот, не отрывая взора от Насти.
— Рядовой Тузов!
— Умеешь ты, командир, испортить момент, — проворчал Ахмат, отрываясь от нового объекта своих воздыханий. — Энергетическое воздействие, электричество и магия там были, только неясно, чья, ведь сам убитый был магом, да еще и жезл в руках держал.
— Что-то еще?
— Следы, отпечатки, энергии мяу и каких-то вещей, только не забывай, что двое суток прошло.
— Я не забыл, — сухо ответил Иван. — Надо поговорить со священником… а заодно и спасти его от Олеси.
— Не надо ничего делать, я сама все проверю, — упрямо произнесла Олеся, — а заодно и ритуал над Иваном проведу, там лишь чуть-чуть фигуру исправить надо будет.
— Магический ритуал в церкви общины?! — изумился Фёдор.
Даже в его спокойном голосе проскользнуло нечто враждебное.
— Озеро тоже подойдет, — широко ухмыльнулась Олеся.
— Священное озеро, спасшее наших родителей! Вас едва не убили, а вы уже рветесь совершить новое святотатство?
— А ведь и правда, — вдруг задумалась Олеся, — озеро бы помогло тебе, командир, я бы заменила им некроманта…
Лицо священника подергивалось, хорошо еще, что все слушали старосту, а дети рядом с Фёдором ничего не понимали. Наверное. Девочка смотрела со страхом, а пацан с любопытством, засунув палец в рот.
— … и ритуал исцеления стал бы сильнее, намного сильнее. Хм.
Олеся нахмурилась и оперлась на посох, уйдя в свои мысли. Священник посмотрел изумленно, и Иван пояснил неохотно (так как не любил говорить о своем ранении):
— Меня отравил лич, теперь каждый день нужны очищающие процедуры.
— Так у нас есть специальная камера! — обрадовался Фёдор. — Внизу, в бункере!
— Разве его не отобрали скальные черви?
— А мы, наши родители, отобрали обратно, часть вынесли сюда, остальное подлатали, как смогли. Там никто не живет, только дедушка Тарас иногда, в последние годы он сильно сдал, телом и разумом.
А привычная обстановка помогала ему успокоиться, понял Иван.
— Если не затруднит, — сказал он, — и, если это не вызовет нового недовольства.
— Думаю, вам, наоборот, будет полезно немного скрыться от чужих глаз, а из церкви сейчас не выйти.
Лилю и Матияша священник оставил на попечении одной из общинных женщин, мрачной одноглазой тетки, и они прошли за возвышение, где действительно оказался проход вниз, в тот самый бункер.
— Тут специально все обесточено? — спросил Ахмат.
Олеся молча сотворила шар света, а Иван достал фонарь.
— Странно, — удивленно сказал Фёдор. — Может, дед Тарас выключил перед уходом?
— А он был в озере, когда все случилось?
— Конечно, целительная вода помогала и помогает ему, — уверенно ответил священник, — иначе он не дожил бы до своих лет.
— Тогда — молния? — озвучил новую мысль Иван.
— Часть вещей и правда сожгло, включая мой новый анализатор, — задумчиво отозвался отец Фёдор.
— Анализатор?
— Если это был бункер для выживания, то молния не прошла бы! — заявил Ахмат.
Они достигли конца спуска, похоже некогда выступавшего в роли шлюзового отсека, и уперлись в закрытую дверь. Огромную, массивную стальную дверь. Проще было камень рядом пробить, чем ее, Иван с таким уже сталкивался разок, и само наличие такой двери говорило о многом. В обычных, "частных" убежищах, по большей части вымерших в первые годы после апокалипсиса, использовались иные двери и конструкции.
Выходило так, что обитатели бункера отсиделись в нем, затем вынужденно вышли, но и там нашли себе защиту, сколотив дома из магической осины, да подлечиваясь из озерца. Разумеется, даже с ними было много больных, умерших, инвалидов и новорожденных-калек, и мутантов, которых, наверняка, подвергали безжалостной выбраковке. Тем не менее, оставшиеся смогли выжить и продержались до момента, когда маги все же вышли из своей изоляции и помогли создать первые щиты от загрязнения.