— Странно, такого не должно быть, — нахмурился отец Фёдор. — Там внизу все переделали, включая системы питания.
— Мог кто-то забраться внутрь, закрыться и отключить всё?
Священник вскинул голову и видно было, как он побледнел.
— Замки на ЭМИ, — голосом эксперта вынес заключение Ахмат, — но надо полагать, тут не слишком следили за безопасностью, а?
— Я… мне… надо пересчитать всех! — воскликнул Фёдор. — И там же склады! Камера для вас!
— Командир, принеси мои инструменты, попробую взломать замок, — вздохнул Ахмат, — и мне нужна будет новая мяу, чтобы переключить на нее питание.
Всем своим видом он демонстрировал на какую великую жертву идет, а Кабанкин задумался. С одной стороны, Ахмат был нужен для расспросов, с другой, такая помощь могла улучшить отношение общины.
— Действуй, а мы пока займемся пятном наверху, — пришел к решению Иван.
Затем он сходил за инструментами, а Олеся грызла яблоки и слушала старосту, продолжавшего вразумлять толпу. Планы Кабанкина расспросить отца Фёдора о том, что где лежало и кто в числе первых прибежал, провалились, так как священник метался и пересчитывал, затем вскочил на велосипед и умчался.
— Тащите на столы все, что есть! Сегодня судьба послала нам знак и метресс Листву!
Иван как-то пропустил момент, когда староста ловко переключился с распекания на обоснование того, что надо устроить вечер отдыха в честь появления Олеси.
— У нас будут свои маги! — прокричал Михайло. — Это награда за труд и добродетель!
Олеся ухмылялась и хрюкала огромным кабанчиком, но эти звуки потерялись в радостном шуме толпы и со стороны выглядело все так, словно она радуется с остальными. В момент площадь уставили столами, натащили еды и даже самодельной выпивки, вызвавшей легкое удивление у Кабанкина.
— Нельзя все время предаваться разврату и лени, как Прежние, но и трудиться без остановки тоже нельзя, за такое боги тоже покарают, — наставительно пояснил Протык.
— А ведь Ахмат там внизу так и трудится, — спохватился Иван.
— Я отнесу! — вскочила Настя.
— Сиди, коза, — почти добродушно осадил ее Михайло, — знаю я тебя, прибьешь и скажешь, что он тебя лапал.
Отнести еды Ахмату отправили некоего "Галчонка", тощую, голенастую и нескладную девушку, с перекошенными губами.
— У рядового Тузова удивительный дар нравиться девушкам.
— Именно поэтому я и отправил Галю, — сдержанно улыбнулся в бороду староста, — пусть порадуется.
Иван хмыкнул, но возразить было нечего. В отличие от Олеси, все искавшей принца на белом коне, Ахмат харчами, как правило, не перебирал, любил всех. Затем староста произнес короткую речь, с похвалами в адрес Олеси, и начался импровизированный пир. В свою бытность в отряде очистки Кабанкину приходилось жрать и насекомых, и жареную зомбятину, но сейчас он с трудом сдерживался, чтобы не наброситься и не начать сгребать еду двумя руками.
Жизнь в городе явно ослабила закалку и подготовку, недовольно подумал Кабанкин.
Олесе подносили самые вкусные куски, вокруг стихийно образовалась свита из добрых молодцев, во главе с Юрасем Веселовым. Листва принимала все, как должное, взирала одобрительно, ела и выглядела величественно, словно она тут была царицей, а не приезжей. Командовала и гоняла с поручениями, затем небрежно взмахнула посохом, создавая дополнительное освещение и согревая всю площадь.
— Она и правда из магической общины? — раздался голос сбоку.
— Правда.
— А правда, что там, ну, — спрашивавшая Настя замялась и даже покраснела слегка.
— Да, у них там очень вольные нравы. Вольные даже по меркам Прежних, — кивнул Кабанкин.
Его не покидала настороженность, то они чужаков даже к озеру не подпускают, то пир устраивают. Если в общине сами удавили мага, то сейчас было самое время отравить и следующего, то есть Олесю и всех, кто приехал с ней.
— А вы с ней…
— Нет, — усмехнулся Иван, — у нее свои стандарты, а у меня девушка есть.
— Ой, — Настя чуть ли не грызла косу, ранее ниспадавшую до пояса, — а говорили, что все городские.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
В ней явно прибавилось уважения к Олесе, по каким-то причинам.
— Что городские? — спросил Кабанкин, опять настораживаясь.
Он никогда не был покорителем женских сердец и в то же время за годы рядом с Ахматом насмотрелся всякого достаточно, чтобы понимать, почему Настя ерзает и смущается, и теребит косу.
— Да так, глупости всякие болтают! — выпалила Настя и ушла.
После этого пир пошел спокойнее, по крайней мере для Ивана, и он занялся расспросами о смерти мага, стараясь не оттолкнуть собеседников. Слова о "каре небесной" звучали постоянно, зато прояснился смысл поведения старосты. Тот, что называется, кинул косточку, мол, будут свои маги, сможем отделиться, и толпа успокоилась, потеплела по отношению к "Штыку".
Еще несколько девиц, тоже крепких и готовых поставить хоть слона в стойло, попытались добиться благосклонности Ивана, и он воспользовался моментом для расспроса об убитом маге. Выходило так, что его и без того не слишком любили в общине, то речи всякие вел про детей, то нос в озеро совал, а своим так и не стал. Недовольство давно закипало и прорвалось после смерти, и Иван все пытался понять, был ли общий сговор насчет того, чтобы удавить мага, а потом рассказывать о молнии, или нет.
— А это дедушка Тарас? — спросил Иван, указывая взглядом на седого старичка.
— Да, — кивнула собеседница, — только ему, похоже, опять плохо.
— Пустите меня в Вальдиру! Лысые! Дайте грюкотала!!
Иван неоднократно встречался с людьми, жившими «еще при Прежних» и каждый раз у него потом болело сердце от сожаления. Не за выживших, за то, какой мир спустили в яму с отходами.
Чистый воздух! Чистые вода и еда! Никаких мутантов и вирусов! Чистое небо над головой!
— Пока в капсулу внизу не уложат, не успокаивается, — вздохнула с сожалением девушка.
Внизу в бункере, подумал Иван. А не туда ли спрятали тело убитого мага? Нет, тогда бы они знали, что там все сломано, а если спрятали и отключили, сделав вид, что оно само сломалось? Он поднялся и прошел к Протыку, заметив, что вокруг уже практически стемнело.
— А где тело погибшего мага? — спросил он, подсаживаясь.
Староста вдруг помрачнел, дернул себя за бороду и отвел Ивана в сторону, за пределы пиршества.
— Его в холодильник положили, чтобы ваши, из города, могли забрать, но пока я ездил, тело вытащили и закопали за пределами щитов, ну как закопали. Свалили в яму, да еще и камнями закидали.
— Надо будет достать.
Взгляды их встретились, и староста явно не хотел обострять обстановку. В общем-то можно было достать и просканировать его самим, но сомнения и подозрения в Иване вспыхнули с новой силой. В то же время, какое-то дилетантское исполнение выходило, если действительно хотели скрыть труп.
— Завтра, завтра, — попытался найти компромисс Протык.
После этого Иван сделал еще одну ошибку, пошел и все же поговорил с "дедом Тарасом", попутно выпил и потом выпил еще, чтобы забыться и выпил еще во время расспросов, но ничего нового так и не узнал. Все были в озере, сверкнула молния, затем гром, затем еще молния, прибежали и увидели обгоревшее, дымящееся тело. Разбросанные вещи, включая то, что отец Фёдор только привез из города, пятно на полу и дырка в потолке.
Чего тут гадать — кара небесная и все тут!
Иван, пусть и пил, чтобы забыться, но настороженность так и не дала ему опьянеть окончательно, и это ему пригодилось в ночи, когда едва не состоялся прорыв. Все немного увлеклись пирушкой и, как выяснилось позднее, зверье вначале пыталось раскопать тело умершего мага, а потом уже ощутило запахи в ночи. Наблюдатели не заметили вовремя, сигнал тревоги от щитов услышали поздно, и в итоге пришлось отбиваться прямо на стенах самой общины.
Кабанкин в одиночку удержал ворота и дал время их закрыть, и отбились в итоге, никого даже не съели.