Читать интересную книгу Молчание между нами - Джоанна Хо

Я убираю руку и отворачиваюсь, чтобы невольно не прижаться к нему. – Не переживай. У нас с Тией все будет хорошо.

Он на миг протягивает ко мне ладонь, потом вытирает ее о штаны и неловко посмеивается.

– Что-то я не уверен, что вы в состоянии о себе позаботиться. Кто будет вашим шофером? Кто защитит вас от неприятностей?

– Уж как-нибудь сами разберемся, спасибо. – В кармане у меня вибрирует телефон. Наверное, родители. – Слушай, Марк…

– Да?

– О чем… – Стоит ли спрашивать? Это не мое дело, да и Тия, наверное, расскажет мне завтра. Но я не могу сдержать любопытство. – О чем вы говорили с Иджеммой после встречи СЧС?

– А, ты об этом… – Марк потирает затылок. – Она, ну, недовольна тем, что я встречаюсь не с чернокожей девушкой.

– Разве тебе можно встречаться только с чернокожими?

– Ох, давай не будем об этом. – Он сжимает виски. – Все вокруг чего-то от меня ждут. Не только Иджемма, но и папа, учителя, все остальные. Я не хочу никого разочаровывать.

Я открываю рот, чтобы ему ответить, но тут до меня вдруг кое-что доходит. Сердце замирает у меня в груди.

– Погоди, а с кем ты встречаешься?

– Оказывается, с тобой.

– Что? – Кажется, мне нужен кардиостимулятор. Мое сердце отказывается нормально работать. – Она решила, что мы встречаемся?

– Ага.

– Ха-ха. – У меня вырывается сдавленный смешок. – Забавно. Ты же… Ты мне как брат.

– Ха-ха. – Марк смеется через силу. – Да уж. Как брат.

– Надеюсь, ты ее поправил.

– Да, конечно. Я ей все объяснил.

На смену неловкому смеху приходит неловкое молчание. Потом я наконец вылезаю из машины и иду в дом.

Глава 57

На кухне меня поджидают родители.

– Я приготовила курицу с карри, если ты проголодалась, – говорит мама, показывая на плиту. Я обожаю это блюдо, но сейчас не смогу съесть ни кусочка. В кастрюле уже застывает куриный жир и соус карри. Рядом стоит тарелка с листовой горчицей и рисом, накрытая пластиковой крышкой. Мама прекрасно знала, что я поем у Тии, но все равно оставила для меня еду. Мастерски вызывает чувство вины.

– Я сыта.

– Ты почему без куртки, Мэйбелин? Надо тепло одеваться, не то простудишься. – Сама она одета в меховые тапочки, старые папины штаны и свободный свитер.

– Мам, на улице не холодно, а я в теплой кофте. Хватит все время напоминать мне про куртку. – Я хватаю коробочку «Поки» и пытаюсь сбежать в свою комнату. Не хочу здесь оставаться.

– Мэйбелин, – говорит папа, предотвращая мой побег. Он тоже одет в спортивные штаны, но ему они как раз. – Нам надо поговорить.

Я тут же напрягаюсь. Внутри у меня разгорается пламя.

– Это что, засада?

– Садись, Йем. – Он выдвигает стул и жестом подзывает меня. Спровоцировать его не выйдет: он держится с фирменной учительской невозмутимостью.

– Я постою. Что такое? – Может, тогда у меня будет шанс улизнуть. Если сяду, угожу в капкан.

Мы смотрим друг на друга. Наконец папа говорит:

– Сегодня на работе твоя мама проходила служебную аттестацию. Впервые за всю ее карьеру результаты были неудовлетворительными. – Он сидит не шелохнувшись и смотрит на меня.

Видимо, аттестация – это как табель с оценками для взрослых.

– И что это значит?

– Что твою маму могут уволить.

– Вы считаете, что это моя вина.

– Я считаю, что она оказалась под угрозой из-за дружбы между ее боссом и мистером Макинтайром, которому не понравились твои письма.

– Это то же самое.

– Ты ни в чем не виновата, Йем. Но тебе нужно прекратить посылать в газету эти письма. – Папа переводит взгляд на маму, и она кивает.

Я скрещиваю руки на груди.

– Я больше не писала никаких писем.

– Но собираешься? – Папа прищуривается в ответ на мое молчание.

Глядя на маму, я перевожу разговор на другую тему:

– Почему ты вообще работаешь на человека, которому плевать на тебя и твой вклад?

– Ай-я. Ты думаешь, все так просто. Когда я была маленькой, мы едва…

– Знаю, знаю, – перебиваю я. – Ама и агун всю жизнь проработали на рисовом поле, а ты усердно училась, чтобы стать лучшей студенткой Тай-Да, крупнейшего тайваньского университета…

Холодный папин взгляд вынуждает меня замолчать. Я сама не знаю, что говорю. Мы так старательно выстраивали стены, чтобы сдержать наше горе. Но перед моими злостью и досадой они бессильны.

– Твои ама и агун даже мечтать не могли, что я получу такую престижную работу. Родители всегда трудятся изо всех сил, чтобы их дети жили лучше, чем они.

– Ты могла бы найти такую работу, которая и твою жизнь сделает лучше, мам.

– Для меня благополучие семьи означает собственное благополучие. Я многим жертвую, чтобы наша семья была счастлива. Чтобы ты была счастлива. – Мама сидит неподвижно, сложив руки на коленях. – Тебе тоже стоило бы об этом подумать.

Я стараюсь обратить свою злость в ледяную маску, как мама.

– Как мы можем быть счастливы, пока ты работаешь на какого-то расиста? От этого нам только хуже. Всем нам.

– Ты поймешь, когда вырастешь, – говорит папа. – Реальный мир излечит тебя от этого идеализма. Когда-то и я думал так же, как ты, Йем. Думал, что смогу изменить мир. Но на самом деле ты можешь лишь выживать и быть начеку. – Я едва его узнаю. Мой па никогда не был так циничен.

– Я знаю, каков реальный мир. И ему давно пора измениться. Я думала, уж ты-то это понимаешь. – Ледяная маска растаяла, исчезнув без следа. Я напряжена до предела и готова хоть драться, хоть бежать.

Мамино терпение истончилось сильнее, чем старый папин халат. Хорошо уж, что сегодня папа его не надел.

– Почему ты не можешь нас понять, Мэйбелин? – резко отвечает мама. – Меня могут уволить. Где мы будем жить, если я потеряю работу? Что мы будем есть? Думаешь, в жизни все дается бесплатно? – Потом она наносит смертельный удар. – Дэнни к нам прислушался бы.

К моим глазам подступают слезы, но я сдерживаюсь. Я не плакала над Дэнни и не стану плакать сейчас.

– Если бы он был здесь, ничего этого не случилось бы! Вы вообще читали «Еженедельник»? Вы боитесь того, что может произойти, и совсем не замечаете, что происходит со мной!

– Ты нам ничего не рассказываешь…

– А зачем? Все равно вы меня не слушаете! – Я разворачиваюсь и вихрем взлетаю по ступеням.

На полпути меня настигает папин голос:

– Больше никаких писем, Мэйбелин Чэнь!

– Я не собираюсь писать письма! – кричу я в ответ.

Глава 58

У тебя бывает такое, что ты ссоришься с родителями

И почему-то говоришь совсем не то, что собиралась?

Все время

А что?

Почему так происходит?

У нас не до конца сформировался мозг

И еще гормоны вдобавок

Я тут вся такая сердитая и дерзкая

Но на самом я боюсь и переживаю

О чем?

Обо всем

Глава 59

Селеста в деталях пересказывает нам, что произошло на заседании Ассоциации азиато-американских студентов. Оказывается, Оливия подняла бунт против Элвина из-за его письма.

– Она перебила его и спросила: «Эй, Элвин, а я достаточно азиатка, чтобы здесь присутствовать?» – рассказывает Селеста, активно жестикулируя.

– Какая она крутая! – восклицает Тия и нечаянно мнет бумаги на парте.

– Ага, еще она добавила: «У меня всего трое близких друзей-азиатов, этого хватит?» Потом все заговорили разом, и парень по имени Дэвид Рейес встал и сказал: «Кстати, Элвин, где можно купить учебник твоего авторства, чтобы сдать экзамен на азиатскость? Или вы пускаете к себе только выходцев из Восточной Азии? Я филиппинец, может, мне лучше уйти?» – Тия восторженно хлопает в ладоши, слушая рассказ Селесты.

– Потом заговорила Андреа Мартинес: «Элвин, а что насчет нечистокровных азиатов? Во мне, наверное, слишком много мексиканской крови?» А Наташа Ли – вы ее знаете, да?

– Она очень классная, дружит