свои объятия, поднимая, и дарит умопомрачительный поцелуй. Я забываю, что у нас есть зрители, и растворяюсь в нем. Я пью его как стакан холодной воды.
Когда он ставит меня на ноги, у меня кружится голова, и комната медленно обретает четкость. Я ищу Джуда, но его нигде не видно. Я испытываю облегчение, но тут же чувствую вину за свою реакцию. У меня редко есть что-то, что я могу назвать своим, и я не хочу, чтобы что-либо разрушило это.
Сорен мой. Этот день принадлежит мне.
Первыми к нам подходят наши родители и друзья. Мое сердцебиение учащается, я не уверена, как его отец поведет себя со мной. У меня потеют ладони. Как холодные руки могут быть такими потными одновременно?
Его мать обнимает меня, затем прижимается к моим плечам, глядя на меня: — У меня есть еще одна дочь, — говорит она, снова обнимая меня. Облегчение, какого я никогда раньше не испытывала, захлестывает меня. Она всегда была добра ко мне, но между моей семьей и Моретти существовала невысказанная вражда.
Следующим подходит отец Сорена и неловко обнимает меня. Я затаила дыхание, боясь, что он скажет что-нибудь гадкое. На протяжении многих лет я слышала, как говорил обо мне разные вещи. Как-то на мой чудесный шестнадцатый день рождения мама сказала, что устроит для меня вечеринку в одном из шатров Моретти. Я даже не хотела туда идти, потому что ненавидела, когда они пытались размахивать своими деньгами перед моей семьей. Потом я услышала, как он сказал всем, что оплачивает счет. Я была потрясена и безмерно зла на них и на свою мать.
Я жду, что он скажет, что свадьба была слишком шикарной для такого человека, как я. Или что это было пустой тратой его денег. Я знаю, что моя семья не заплатила за это ни цента. Вместо этого он улыбается. Это не настоящая, теплая, приветливая улыбка, но он никогда раньше мне не улыбался.
— Добро пожаловать в семью. Твой отец был моим лучшим другом. Я вижу его в тебе каждый день.
Это замечание застает меня врасплох, это так неожиданно. Он уходит, а я продолжаю смотреть ему в спину, пока ко мне не подходит моя лучшая подруга во всем мире, Сиенна.
Она практически набрасывается на меня, заключая в медвежьи объятия. Мы редко видимся, но когда это происходит, кажется, что времени, проведенного в разлуке, не существовало.
— Сорен, это моя лучшая подруга Сиенна и ее муж, — с гордостью представляю я.
— Макс Манчини, — приветствует Сорен, даже не назвав своего имени, — давненько не виделись.
— Откуда вы знаете друг друга? — потрясенно спрашиваю я.
— У нас общий бизнес, из-за которого мы пересекаемся пару раз в год.
— Как тесен мир, — говорю я, переводя взгляд с одного на другого, — тогда нам четверым однажды придется собраться вместе.
Макс и Сиенна прощаются, и очередь из желающих поздравить нас продолжается. Меня обнимают совершенно незнакомые люди, многие из которых вручают Сорену конверт с наличными, как я могу предположить, произнося свои поздравления.
— У нас есть коробка для открыток и денег, — шепотом напоминаю я Сорену.
— Я знаю, но эти парни старой закалки, — отвечает он, прежде чем перед нами появляется новый человек. Очередь из поздравляющих занимает целый час, прежде чем подходит последний гость.
Все это время Сорен не перестает держать меня за руку. Фотографирование проходит как в тумане, и снова Сорен держит меня в своих объятиях. Он как будто боится, что кто-то может меня украсть. Никто никогда не относился ко мне с таким вниманием. Это приятно.
К тому моменту, когда объявляют наш первый танец, мое лицо болит от улыбки. Не могу сказать, что раньше сталкивалась с подобной проблемой. Сорен ведет меня по небольшому кругу, его руки крепко держат меня. Меня захлестывает беззастенчивое чувство любви. Моя голова покоится на его плече, пока я впитываю этот момент. В этом танце нет ничего особенного, просто наши ноги двигаются вперед-назад под небольшим углом, но для моего сердца это все.
— Посмотри на меня, — шепчет муж мне на ухо.
Я поднимаю голову, и наши глаза встречаются. Может ли сердце разорваться от счастья? Каждый удар причиняет самую приятную боль.
— Я люблю тебя, — признаюсь я. Его улыбка и сияющие глаза показывают мне, что это взаимно.
— Ты лучшее, что когда-либо случалось со мной, — он наклоняет голову, и его губы касаются моих. Мои руки обхватывают его шею сзади, чтобы удержать его, и он углубляет поцелуй. Поцелуй идеален. Песня заканчивается одновременно с поцелуем, и зал хлопает, празднуя наш первый танец.
— Я люблю тебя, — говорит он, затем берет мою руку и поднимает ее в воздух, приветствуя всех присутствующих в зале. Мы уходим с танцпола, и на него выходят другие пары, наслаждаясь друг другом.
Сиенна подходит к нам, а Сорен отходит в сторону, говоря, что у него есть дела.
— Не могу поверить, что мы обе замужем, — восторгается Сиенна. Она была рядом со мной всегда, хоть мы и редко виделись.
— Я не могу поверить, насколько это правильно, — я ищу Сорена в толпе, но, к своему разочарованию, не нахожу.
— О, девочка, у тебя все плохо.
— Это же хорошо, правда?
Сиенна обнимает меня: — Это самое лучшее.
Ее муж, Макс, стоит рядом с нами и держит ее в защитных объятиях, обхватив одной рукой.
— Он всегда такой с тобой? — поддразниваю ее я, чтобы он меня не услышал.
— Мне сказали, что он посадил меня на Трон своей Одержимости и никогда не собирается меня отпускать, — она хихикает, украдкой бросая на него влюбленный взгляд. Они смотрятся так идеально вместе. Это то, чего я хочу.
— Я рада за тебя.
Она берет мою руку и слегка сжимает ее: — Это я рада за тебя. Ты заслуживаешь этого.
Ева подходит к нам, ее походка слегка неустойчива: — Джиневра. Я всегда хотела иметь сестру, и теперь она у меня есть, — она обнимает меня, явно немного выпив. Ее братья просто взорвутся, когда увидят ее.
Сиенна и ее муж прощаются, а я провожаю Еву к бару.
— Ура, еще выпивка! — она хлопает в ладоши.
— Может, сначала воды? — на мгновение она обижается.
— Не будь как они, — говорит она.
— Поверь мне, я никогда не буду такой, как они, — я серьезно. Мы с Евой всегда были подругами. На протяжении всей жизни нас постоянно тянуло друг к другу, и некоторые из моих самых теплых воспоминаний связаны с ней.
— Ты умеешь хранить секреты? — она поднимает брови, ожидая моего ответа,