и она целует меня в шею, ее горячий влажный язык скользит по ней, пробуя меня на вкус.
— Сделай это снова, — как хорошая девочка, она делает то, что я приказываю. Она так чертовски хорошо пахнет, и мне нравится, что она пытается командовать. Пока что я позволяю ей это.
— Я никогда раньше не была с мужчиной, — говорит она, и эти слова сразу же отдаются прямо в моем члене, заставляя его пульсировать от боли.
Я подхожу ближе и чувствую, как ее губы растягиваются в улыбке. Поворачиваю ее, и мои пальцы скользят по ее теплой, гладкой коже к молнии. Пальцы задерживаются прямо над ней, пока я наслаждаюсь моментом. Джиневра Моретти теперь моя жена, и она вот-вот обнажится передо мной. Медленно, не торопясь, я расстегиваю молнию, и платье падает вокруг ее ног.
Она поворачивается, похожая на ангела. На ней прозрачное белое нижнее белье и чулки. Я спрашиваю: — Белые трусики? Я думал, на тебе их нет? — ее округлую задницу подчеркивают стринги, которых, по ее словам, на ней не было.
— Я не хотела портить сюрприз, — она улыбается, — что думаешь?
Мои глаза оглядывают ее с ног до головы, не в силах насытиться ею, и я хожу вокруг нее, восхищаясь тем, что принадлежит мне. Ее волосы по-прежнему идеально уложены в какую-то причудливую прическу. Не могу дождаться, когда смогу ее испортить.
— Я думаю, ты — влажная мечта любого мужчины. С такой женой, как ты, я стану предметом всеобщей зависти. Даже другие жены будут завидовать тебе.
Я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее, но она отступает, изображая застенчивость: — К чему такая спешка? — она пытается невинно смотреть на меня, но я вижу, как блестят ее глаза в осознании того, что она сводит меня с ума. Ее сиськи приподняты, и розовые соски просвечиваются сквозь прозрачный лифчик.
— Я не хочу терять ни минуты, чтобы кто-то мог сказать, что ты не на сто процентов моя, — я смотрю на нее снизу вверх и жалею, что ее грудь еще не обнажена для меня.
Я наклоняюсь, снимаю нее туфли, целуя каждую ногу.
— Я не собираюсь тратить час на то, чтобы раздеть тебя. Мне нужно попробовать тебя на вкус и почувствовать тебя сейчас, — я облизываю ее киску через трусики и чувствую, что она уже мокрая для меня.
Мои пальцы скользят вверх по ее икрам к внутренней стороне бедер, прежде чем спустить повязку и чулки. Я зацепляю ее трусики и стягиваю их. Ее киска обнажена, и я целую ее, прежде чем полностью снять белье.
— Теперь ты без трусиков, — бормочу я. Может, она действительно знала, что выглядит соблазнительно. — Ты непослушная девочка, раз соврала.
Она выходит из чулок, и я встаю, любуясь холстом, на котором мне предстоит пировать.
Снимаю пиджак и иду к барной стойке.
— Выпьешь? — спрашиваю я.
Она качает головой, и я наливаю себе на два пальца. Ставлю бутылку обратно и возвращаюсь к ней. Она впивается в меня поцелуем, и в тот момент, когда она раскрывает свой рот, я делюсь с ней напитком. Она невинно мурлычет, отчего мой член превращается в сталь. Это больно, он такой чертовски твердый. Я беру ее руку и кладу ее на свои брюки.
— Вот, что ты делаешь со мной.
Я расстегиваю рубашку по одной пуговице, не сводя с нее глаз. Ее глаза расширяются, когда я снимаю ее, обнажая перед ней грудь. Расстегиваю ремень, и ее взгляд устремляется к моим брюкам. Не торопясь снимаю их. Ее глаза не отрываются от моего твердого члена.
Я награждаю ее глубоким поцелуем, а затем разворачиваю и толкаю к кровати. Одной рукой я расстегиваю ее лифчик, прежде чем она падает на кровать, приземляясь на спину. Я стягиваю с себя боксеры, наслаждаясь моментом, когда оказываюсь в центре ее внимания.
Сила и желание пульсируют в моих венах, я любуюсь ее обнаженным телом, распростертым на матрасе. Она смотрит на меня так, словно я белый рыцарь в сияющих доспехах. Никто еще не смотрел на меня так. Мое сердце разрывается от вожделения к ней. Она способна уничтожить меня. Она гораздо опаснее любого врага, но мне все равно. Она может делать с моим сердцем все, что захочет, потому что оно принадлежит ей, и плевать на последствия.
— Ты возбуждена, жена? — каждый раз, когда я называю ее своей женой, ее лицо светится. Джин кивает в ответ на мой вопрос. — Раздвинь ноги и покажи мне, — ее колени раздвигаются на дюйм.
— Больше, — она раздвигает еще немного, — еще.
Она показывает мне свою идеальную, блестящую киску, намокшую из-за меня. Я поднимаю глаза на нее, и в ее больших изумрудных глазах вспыхивает жар.
— Вот так? — тяжело дышит она.
Каждый нерв напряжен и, кажется, пылает в огне. Я сокращаю расстояние между нами и заползаю на кровать. Дыхание перехватывает в горле, когда одним пальцем провожу от ее ступни вверх по бедру, над пупком и обвожу грудь, сжимая возбужденные соски.
— Я трахну тебя без презерватива, — хочу, чтобы мой ребенок появился в ней как можно быстрее.
Поддразнивая ее, я просовываю свой член между ее складочек, и ее блестящая потребность покрывает мой ствол. Она одобрительно мычит, и я направляю свой член к ее входу. Я мучаю себя, входя и выходя только кончиком, стараясь сделать это приятным для нее.
Моя рука проскальзывает между нами, и я кладу большой палец на ее клитор, массируя его при каждом движении члена. Ее дыхание становится коротким и прерывистым. Она так близка. Я целую ее шею, пробираясь к мочке уха, облизывая ее. Ее бедра выгибаются напротив меня, и она кончает, выкрикивая мое имя. В этот же момент я врываюсь в нее на всю длину.
Ее стон превращается в приглушенный, болезненный крик, и я замираю, позволяя ей привыкнуть ко мне.
— Ты в порядке? Хочешь, чтобы я остановился? — она чувствуется великолепно. Ее тугая киска сжимает мой член как тиски. Мне требуется все, чтобы не кончить в нее в этот момент.
Она качает головой и прикусывает нижнюю губу. Контролируя себя, хотя я не знал до этого момента, что способен сдержаться, я медленно вынимаю член на дюйм, прежде чем снова войти и захватить ее рот своим.
Она страстно целует меня в ответ. Ее тело напряжено, и я не тороплюсь, чтобы доставить ей удовольствие.
— Сорен, перестань обращаться со мной как с фарфоровой куклой. Трахни меня так, как это сделал бы муж.
— Черт, я люблю тебя, — признаюсь я. Она украла мой разум,