смерти отца в конце каждого года, в дату его смерти, меня охватывала грусть. Я ощущал пустоту в том месте, где должен быть он. Многие люди, потерявшие родственников, чувствуют то же самое. Но это было давно. Сегодня, вспоминая отца и даже его смерть, я не испытываю грусти – только счастье и благодарность, что он у меня был. Но когда душа человека переполнена горем и печалью, в ней трудно найти место для счастливых воспоминаний и благодарности, которые были бы более достойной памятью для любимого человека. Мы не просто можем заменить скорбь благодарностью – таково одно из условий счастливой жизни.
По мнению Сенеки, это справедливо и для тех, кто потерял маленьких детей. Память о них тоже может приносить радость, какой бы краткой ни была их жизнь. Сенека писал Марции: «Находя радость в постоянных воспоминаниях и разговорах о нем, ты и самому этому достойнейшему юноше доставишь лучшую долю, когда он встретит свою мать веселой и радостной, как это было в жизни»[342]. Вместо того чтобы скорбеть, советует Сенека, лучше вспоминать о счастливом времени, проведенном вместе с сыном, «о его детском и нежном лепете»[343].
Глава 13. Любовь и благодарность
Опасение неприлично благородному духу; ему, напротив, прилична величайшая уверенность в себе и отсутствие всякой боязни, проистекающее из сознания истинной любви.
Сенека. О благодеяниях. 6.42.1
Стоическая любовь и привязанность
Как мы уже убедились, стереотипное восприятие стоиков как холодных и бесчувственных абсолютно неверно. На самом деле стоики причисляли любовь и привязанность к главным человеческим эмоциям. Более того, любовь как эмоцию они выделяли в отдельную категорию. По мнению Сенеки, стоики отличались большей любовью к человечеству, чем любая другая философская школа. Любовь и привязанность, говорили они, образуют саму основу человеческого общества. Стоики понимали, что любовь родителей к детям инстинктивна. Они также были убеждены, что эту естественную привязанность можно распространить на все человечество. Сенека отмечал, что «здоровое сообщество может существовать при бережном отношении и любви друг к другу всех его частей»[344]. Вот почему не будет преувеличением сказать, что основу этики стоицизма составляет любовь. Человеческие существа любят друг друга, и это закон природы, что дает основу для объединения людей и построения общества.
Самый гуманный из философов-стоиков, Сенека часто говорит о важности любви, привязанности и благодарности. Мы узнаем, какое значение он придает любви, по тому, с какой теплотой и любовью он отзывается о людях, присутствующих в его жизни. Как отмечала исследователь Античности Анна Лидия Мотто, «Сенека научился любви, доброте и щедрости у членов своей семьи». В его работах «мы видим глубокое понимание истинного чувства любви в самых разных ее проявлениях – к семье, к друзьям, к супругу, к согражданам, к стране»[345].
К любви можно относиться как к эмоции, но римские стоики выделяли особый вид любви, philostorgia. Этот термин переводится как «семейная любовь» или «человеческая привязанность». Именно этот вид любви, считали стоики, распространяется на человечество как единое целое; это также форма филантропии – любви ко всем людям. О нем неоднократно говорил Марк Аврелий. Он напоминает себе, что мы рождены для того, чтобы любить других людей и все человечество. «Какие пришлись люди, тех люби, да искренно!»[346]
Марк Аврелий также выражал благодарность своим учителям. В комментарии, посвященном одному из этих учителей, Сексту, он кратко излагает отношение стоиков к любви и эмоциям. Марк Аврелий сообщает, что Секст никогда не выказывал даже малейших признаков гнева или других негативных эмоций. Он «был одновременно предельно нестрастен и вместе полон теплоты»[347]. Это и есть идеал стоика: быть наполненным любовью к другим и полностью свободным от агрессивных, негативных эмоций.
И наконец, стоики считали, что любовь должна быть свободной и щедрой, не ждать ничего взамен. Как выразился философ Уильям О. Стивенс, «можно любить друг друга, не ставя условия взаимности. Это убеждение, что любовь следует отдавать свободно, с одной лишь радостью, не примешивая к ней печаль»[348].
Стоическая благодарность, античная и современная
Еще одна стоическая эмоция, которую обычно не замечают, – это естественное чувство благодарности. Особое значение благодарности придавалось в римской культуре, так что Сенека и другие римские стоики постоянно подчеркивали важность благодарности. Цицерон говорил, что благодарность «не только величайшая добродетель, но и мать всех других добродетелей»[349]. Сенека, в свою очередь, отмечал, что «среди наиболее распространенных и наиболее тяжких пороков чаще всего встречается неблагодарность»[350]. Объемный труд Сенеки «О благодеяниях» называют «первым (и на протяжении многих столетий единственным) в истории западной мысли великим трактатом о благодарности»[351]. Эта работа отчасти посвящена искусству отдавать, ценить, а также возвращать «благодеяния» или «услуги».
Во времена Сенеки и раньше у богатых римских патронов были «клиенты», которые приветствовали их по утрам, благодаря за покровительство и защиту их интересов – финансовых, общественных или политических. Затем они сопровождали своего патрона на Римский форум. Благодеяния патрона зачастую каким-либо образом компенсировались или возвращались, так что на этот счет существовали социальные нормы и целый цикл, включавший оказание услуг, принятие их с благодарностью и возвращение[352]. Это был своего рода клей, скреплявший общество, особенно элиту Рима. Но Сенека, рассуждая о благодарности, имел в виду совсем другое. Собственно, во всей философии благодарности не было больше никого, «такого же революционного и радикального, как Сенека». Дело в том, объясняет философ Ашраф Рушди, что Сенека изменил взгляды на тему благодарности всех последующих мыслителей. Как подчеркивает Рушди, Сенека рассмотрел все виды благодарности, которые будут привлекать внимание философов, пришедших вслед за ним, в том числе священную благодарность, космическую благодарность, гражданскую благодарность, личную благодарность и так далее[353].
Мы рассмотрим три типа благодарности, которые люди испытывали на протяжении многих тысяч лет. Как ни странно, несмотря на значение, придаваемое благодарности римскими стоиками, тема благодарности в стоицизме почти полностью игнорировалась исследователями[354].
Любовь и благодарность неразрывно связаны друг с другом, поскольку обе включают восхищение. Очень трудно или даже невозможно любить человека, не восхищаясь им. Благодарность – это тоже одна из форм восхищения. Исследователь стоицизма Дональд Робертсон как-то выступал с докладом «Стоицизм и любовь», в котором высказал такую мысль: «Стоицизм можно рассматривать как философию любви»[355]. Мы также можем утверждать, что восхищение и благодарность определяют взгляд стоика на мир. И мы сами, и все окружающие нас люди смертны, но стоик способен относиться к ним