— Мне нравится твой наряд, — говорю я, когда мы обнимаемся.
— Я остановилась в Лондоне и заскочила в Валентино и Гуччи.
— Хорошо, это выглядит фантастически на тебе. Этот розовый оттенок — совершенство. Он напоминает мне о середине лилии Звездочёт.
Она мягко смеётся.
— Ты и твои цветы.
— Я выращиваю редкие орхидеи. Я покажу тебе позже.
Кэрол с энтузиазмом кивает, но я знаю, что это только потому что она любит меня, а не потому что она интересуется цветами.
— Я пытаюсь вырастить орхидею Тан Хау. Она цветёт только одну ночь в году.
— Зачем так стараться ради одной ночи? — Иветта щёлкает языком по нёбу.
Я забыла о её отвратительном присутствии.
— Потому что она редкая и прекрасная, и я хочу увидеть, как она цветёт.
— Нелепо. Рада встретиться с тобой снова, Кэрол. Надеюсь, ты купила что-нибудь для нашего бала во время своего похода по магазинам. Возможно, нам стоит поехать в Лондон вместе в ближайшее время.
— С удовольствием, — отвечает Кэрол с приторно сладкой фальшивой улыбкой.
Она кивает, но её глаза сужаются, прежде чем она поворачивается на пятках и уходит по коридору.
— Хочешь чего-нибудь поесть? — спрашиваю я Кэрол.
— Я не хочу тебя беспокоить, — отвечает она.
— О, ты не побеспокоишь. У нас теперь есть повар. Нико нанял её. И уборщица, которая чистит каминную решётку, печку и убирает пыль со стеклянной коллекции Иветты.
Кэрол останавливается и поворачивается ко мне лицом.
— О, он нанял, да?
— Да, — что за интерес в её тоне?
— Что ещё он сделал?
— Ничего.
— Ххммм.
У «ххммм» может быть множество значений. Вместо того, чтобы попытаться расшифровать это, я попросила нашего нового повара приготовить поднос с сэндвичами, а потом пошла в гостиную с Кэрол. Мы не часто используем эту комнату, но оттуда чудесный вид на южную сторону дома, включая передний двор и пустующую конюшню.
Когда мы надкусываем огуречные сэндвичи и потягиваем чай Эрл Грей, моё внимание привлекает звук автомобиля. Лэнд Ровер останавливается у конюшни и заднего входа в дом. За ним находится ящик для лошадей.
— Это что за свежая чертовщина? — Иветта вбегает в комнату и подходит к окну. Она бросает на меня свирепый взгляд. — Это ты?
— Что? Я ничего не знаю об этом.
Мужчина вылезает из машины и направляется к конскому ящику и открывает его. Через несколько минут он выводит самую потрясающую чёрную фризскую лошадь.
— О. Мой. Бог, — выдыхаю я.
— Что? — спрашивает Кэрол.
Я игнорирую её, так как слишком занята, пялясь на самое великолепное существо, которое я когда-либо видела, которое ведут в одну из конюшен.
— Он действительно сделал это.
— Кто что сделал? — резко спрашивает Иветта. — Я знала, что это связано с тобой.
— Что происходит? — спрашивает Кэрол.
— Нико купил мне лошадь, — я хлопаю в ладоши. — Боже, какой красавец. Я должна пойти и познакомиться с ним.
Я выбегаю из комнаты и вниз по лестнице, в сторону бокового выхода, рядом с задней частью дома, которая выходит на конюшню и небольшой задний двор.
Человек, разгрузивший лошадь, и устроивший её в стойле, и молодой парень, которому на вид всего восемнадцать или около того, вылезает из пассажирской части Ленд Ровера, когда я приближаюсь.
— Вы… Синди? — мужчина проверяет свой блокнот.
— Да.
— Это Ли, он будет вашим конюхом. А это Буцефал24, — он указывает на красивую, крупную лошадь, выглядывающую из своего стойла.
— Хорошее имя, — говорю я со смехом.
— Это его официальное имя. Вы можете изменить его, назвать его как-нибудь покороче, если хотите. Ему два года. Шестнадцать локтей в высоту. Он мерин. Хорошо обучен. Безопасный для новичка, но и для более опытного наездника. Единственное, что мы рекомендуем — не использовать его для прыжков в высоту. Они для этого не подходят, а вот для низких прыжков, выездки и так далее — вполне. У фризов отличный темперамент. Теперь он ваш, но у меня есть конюшня в двадцати минутах езды, и, если у вас возникнут вопросы, я всегда на связи. У вас ведь есть место, где он может свободно бегать?
— Да. В конце длинного бокового сада есть загоны. Раньше здесь держали лошадей. Я любила их, когда была маленькой. Мама обещала купить мне одну, но потом она, к сожалению, скончалась, и отец долгое время ни на чём не зацикливался.
Он фыркает и оглядывается по сторонам, словно смущённый моими разговорами о грустных вещах.
— Ну, теперь у вас есть один, мисс, и вы можете позвонить нам в конюшню, если у вас возникнут вопросы. Называйте конюшню «Риджвей» и спрашивайте меня, Брайана.
— Хорошо, Брайан. Спасибо.
— У меня есть немного корма, и Ли знает, что делает. Он один из моих лучших конюхов.
— О, он остаётся с лошадью? — спрашиваю я, пока Ли возвращается к машинам, чтобы начать таскать еду и другие вещи.
— После того, как мистер Андретти заплатил мне, чтобы я отпустил его, да. Ли всё равно не вернулся бы, так как мистер Андретти предложил ему лучшую зарплату.
Боже правый. Нико когда-нибудь сталкивался с проблемой, в которую он не бросался деньгами?
Но я благодарна за лошадь. Очень благодарна. Я не ездила верхом несколько лет, но я уверена, что это вернётся ко мне. Я надеюсь, что возвращение на лошадь — это как возвращение на велосипед. Легко.
Я провожу час на улице с Ли, знакомясь с моей новой лошадью. Я решила назвать его Красавчиком. Это отчаянно лишено воображения, но мне всё равно.
Он прекрасный мальчик. Дружелюбный и потрясающе красивый. Я позвонила Брайану по номеру мобильного, который он мне дал, вскоре после того, как он ушёл, и спросила, не будет ли он против приехать и дать мне несколько уроков, и он согласился встретиться со мной завтра в одиннадцать.
Взволнованная до невозможности и полная странного чувства, которое, как я понимаю, является радостью, я направляюсь в дом. Забежав на кухню, я наливаю себе воды из-под крана в высокий стакан и поднимаюсь наверх. Когда я подхожу к лестнице, ведущей в мансардные апартаменты, открывается дверь одной из гостевых комнат и оттуда высовывается рука. Я задыхаюсь, пока не понимаю, что это Кэрол.
— Он купил тебе лошадь, — она шипит, затаскивая меня в свою комнату.
— Я знаю, — я улыбаюсь ей.
— Посмотри на себя.
— А что со мной?
— Ты вся сияешь, как Рождественская ёлка, — она подносит свою руку ко рту. — Ты влюбилась в него. Ты сделала это, не так ли? Решила заставить босса мафии влюбиться в тебя, но ты взяла и влюбилась в него.
— Нет, — я вру. — Нет.
Она качает головой.
— Ври мне, Синди, но не себе. Это, вероятно, взаимно. Он купил тебе лошадь.
— Это не так, — шипучее счастье исчезает, как шампанское за ночь. — Всё, что делает Нико — это сделка. Он купил мне лошадь, потому что я примерила наряд. Всё, что он делает имеет скрытый мотив. Чтобы получить что-то взамен. Да, он хочет меня, — я краснею. — Мы… мы… я живу у него, в номере.
— Милая, я знаю тебя с тех пор, как ты была младенцем у меня на руках, но я не твоя мать, и ты не должна смущаться передо мной. Ты же знаешь, у меня у самой была бурная жизнь. Я тебя не осуждаю. По правде говоря, Синди, я рада, что ты наконец-то немного пожила.
Она идёт к своему чемодану и тащит его на кровать.
— Я купила тебе кое-что. Платье для бала. Из нашего разговора у меня появилось предчувствие, что между тобой и Нико что-то накаляется, и я думаю, что его нужно подтолкнуть. Я увидела это на неделе моды в Милане и заказала. Я бы отправила его тебе, но затем ты пригласила меня.
— У меня уже есть платье, — говорю я ей, чувствуя себя ужасно. — Нико купил мне его в Лондоне. Сказал, что оно горячее, и он хочет, чтобы я надела его, чтобы показать Иветте. Видишь? Сделка.
— Принеси его, — требует она.
Я иду за платьем и подходящим к нему бельём.
— Надевай, — говорит она, открывая дверь в ванную.
Я быстро переодеваюсь в наряд. Когда я выхожу, она улыбается мне.