— Это так неправильно, — я сдерживаю слёзы. — Ты сделал это всё безвкусным и транзакционным.
— Да ладно. Я уверен, что ты сможешь преодолеть свои моральные возражения, если это означает, что ты сохранишь свой родовой дом. Свою историю. Я читал об этом месте. Твоя семья вплетена в саму ткань и кости этого дома. Ты не можешь позволить Иветте оставить его себе, — он смеётся. — И ради чего? Твоей морали? И не смей ни на минуту притворяться, что не хочешь меня тоже, потому что это не поможет.
— Некоторые из нас считают мораль важной.
— Что ж, тебе лучше решить, перевесит ли твоё желание сохранить семью. Я даю тебе время до вечера. Но не ошибись, Синдерс. Я хочу тебя, но я не сошёл с ума. Я не отдам тебе этот дом, если ты не дашь мне то, чего я хочу — твою руку в браке.
— Ты отвратителен, — говорю я.
— Да, ладно, ты морализирующая, набожная заноза в заднице, но я всё ещё хочу трахать тебя, пока ты не будешь выкрикивать моё имя, так что мы там, где мы есть. Езжай с Джеймсом сегодня после обеда. Посмотри платья. Если к этому вечеру ты действительно не сможешь преодолеть свои нелепые моральные проблемы, тогда мы можем всё отменить. Однако тебе придётся найти новый дом. Если ты решишь отказаться от этой затеи, я бы посоветовал тебе выбрать женский монастырь. Там любят таких женщин, как ты. Святее тебя и глупее. Из тех, кто готов пожертвовать своей жизнью ради службы.
— Говорит истинный безбожник, — бормочу я.
Нико смеётся.
— Католик, детка. Ходил в школу, управляемую этими жестокими сучками. Позволь сказать, что жизнь в набожном рабстве сделает тебя холоднее айсберга. Теперь иди, найди Джеймса, и позволь ему отвезти тебя в бутик платьев. У тебя назначена встреча.
— Полагаю, ты хочешь, чтобы я надела кружевное платье с длинными рукавами, если это традиционная католическая свадьба?
— Выбирай любое чёртово свадебное платье. Только убедись, что нижнее бельё будет охренительно сексуальным. Мне нравится это белое свадебное бельё.
Я поднимаю одну бровь.
— Правда? Ты производишь впечатление человека, который предпочитает красное кружево и чёрный атлас.
Нико хватает меня за запястье и притягивает к себе.
— Нет, детка, — шепчет он мне. — Я люблю брать красивые вещи, завёрнутые в белое и кружевное, и чертовски их портить, и ты будешь самой красивой.
Я отстраняюсь и смотрю на него, тяжело дыша.
— Знаешь, что будет иронично? Если я погублю тебя.
Я выбегаю из комнаты и захлопываю дверь. Он что-то бормочет мне вслед, и, хотя я не расслышала, мне кажется, он сказал: «Ты уже это сделала».
*****
Свадебные платья в бутике потрясающие. Действительно прекрасные. Некоторые из них стоят не меньше, чем машина. Печально, что вместо того, чтобы с радостью примерять их, я стою в раздевалке, смотрю на себя в длинном зеркале и стараюсь не заплакать. Платье, которое сейчас на мне, четвёртое из тех, что я меряла, изысканное. Оно такое необычное. Платье напоминает мне одежду, которую носили в девятнадцатых-двадцатых годах.
Продавец-консультант просовывает голову сквозь занавески и улыбается мне.
— А, я вижу, на вас платье Блэр Уолдорф.
— Что за платье?
— Из сериала «Сплетница». Оно напоминает голубое платье, которое носила героиня Блэр Уолдорф, но кремового цвета. Оно потрясающее и одно из моих любимых. Такое простое на первый взгляд, и в то же время такое сложное в изготовлении. Дизайнер сделала целый ряд свадебных платьев в стиле флаппер23, вдохновлённая модой двадцатых.
Бисер, кружево, прозрачные полоски, сквозь которые видны кусочки кожи. Это так невероятно красиво.
— Если бы вы выбрали этот вариант, я бы посоветовала не усложнять его аксессуарами. Завейте волосы, возьмите жемчужные серьги и простой гребень с драгоценными камнями на одну сторону волос, и всё будет в порядке. Платье говорит само за себя. Редко, когда в одном платье можно найти потрясающий гламур и настоящую элегантность, но это платье — то, что нужно.
Мне нравится. Я уже обожаю его. Белоснежный цвет придаёт платью романтичность и создаёт впечатление, что оно может быть антикварным.
Я понимаю, что это — платье моей мечты, хотя никогда не знала о существовании такого. Я не из тех девушек, которые всегда мечтают о дне своей свадьбы. Для меня главное — найти любимого человека, а не день. Я никогда даже не смотрела на свадебные платья, и вот я здесь, в платье, в которое влюбилась, но выхожу замуж за человека, который не оставил мне выбора. Это горькая пилюля, которую нужно проглотить.
— Вы в порядке? — ассистент внимательно наблюдает за мной. — Вы не выглядите счастливой, как большинство невест, которых мы здесь встречаем.
— Это горько-сладкий момент. Я потеряла обоих родителей, — я выбираю частичную правду.
— О. Мне так жаль, — она хлопает в ладони. — Вы так молоды.
Я киваю. Делая большой вдох, я натягиваю улыбку на своё лицо.
— Это платье — то самое.
— Это действительно так. Давайте я вас измерю, — она берёт рулетку и записывает цифры в крошечный блокнот, который на ходу достаёт из кармана. Затем она смотрит на меня. — Вы — идеальные песочные часы. У нас такое редко встречается. Одевать вас будет одно удовольствие. В любом случае, я дам вам переодеться.
Она даёт мне возможность уединиться, и, одеваясь, я вытираю слёзы, не желая, чтобы они размазали тушь по лицу и дали Джеймсу понять, что я плакала.
Когда я выхожу из примерочной, ассистентка проскальзывает внутрь и забирает моё платье.
— Оно будет адаптировано к вашим измерениям и будет готово примерно через три месяца.
Я понимаю, что не спросила цену, и колеблюсь.
— О, я не думаю, что могу заказать его прямо сейчас, — я улыбаюсь ей. — Не могли бы вы сообщить мне, сколько это будет стоить?
— Нет необходимости, — Джеймс делает шаг вперёд. Он действительно поразительно красивый мужчина, и теперь, без торнадо харизмы, которым является Нико, я вижу, что у него есть своя мощная аура. — Стоимость не имеет значения, времени нет. Нам нужно, чтобы всё было готово через три недели.
Женщина задыхается.
— Это невозможно, сэр. Это образец платья, и дизайнеру придётся сшить его с нуля. Это не то платье, которое можно легко изменить. Ей нужно сшить много платьев, и даже с её персоналом эту просьбу невозможно выполнить за это время.
— Правда? — он улыбается ей, и её щёки розовеют. — Я считаю, что почти всё возможно, если бросить на решение проблемы достаточно денег. Сколько нужно, чтобы всё было готово за три недели?
— Я не уверена. Мне нужно позвонить дизайнеру.
Из ниши, расположенной за примерочными, выходит пожилая яркая женщина.
— Я Пенни, владелица. У вас какая-то проблема?
— Никаких проблем, — говорит Джеймс. — Я просто хочу, чтобы это платье было готово через три недели, и я готов заплатить любую цену, чтобы это произошло, — затем он смотрит на платье, которое теперь снова висит на вешалке. — Это ведь не эксклюзив, верно?
Пенни качает головой.
— Нет, оно не эксклюзивное в том смысле, что дизайнер и её команда сделают столько, сколько будет заказано через наш бутик в этом свадебном сезоне. Но оно эксклюзивно для нас. Это новый дизайн, так что вы будете первой невестой, которая его наденет, — она улыбается мне.
— Я хочу, чтобы его убрали из магазина, чтобы оно принадлежало только Синди, — Джеймс удерживает взгляд Пенни, когда та сужает глаза.
— Сэр, если бы вы хотели эксклюзивный дизайн, мы могли бы это сделать, если бы у нас было достаточно времени. Я не могу заставить дизайнера убрать его из цеха.
— Сколько оно стоит?
— Платье стоит тысячу фунтов, а ещё нужно ускорить его пошив, так что, если оно вам нужно через три недели, то это обойдётся в кругленькую сумму.
— Сколько платьев каждого дизайна вы продаёте в среднем за сезон? — Джеймс наклоняет голову в одну сторону.
Пенни разводит руками.
— Я бы сказала, что обычно десять, или около того. Мы — бутик высокого класса, и дизайнеры ограничивают количество создаваемых ими платьев.