быть.
Камари не знает, и Рауль тоже. Они думают, что мы едем в больницу, но это не так.
Дыхание вырывается короткими толчками, и я чувствую головокружение, несмотря на то что пытаюсь моргнуть глазами и избавиться от черных точек, застилающих зрение.
Подумай.
Ремо должен быть в безопасности.
Он здесь.
Он снова это сделал.
Мой преследователь смеется, когда я протягиваю руку вперед и кладу разорванную рубашку Ремо на рану на его животе. Мои руки трясутся, когда я отчаянно пытаюсь спасти мужа.
Как я могла сомневаться, что он не убережет меня, когда Ремо хотел дать мне только это?
Благодаря ему я чувствовала себя в безопасности, а когда он на самом деле избавлялся от опасностей, в том числе и от моего отца, я сомневалась в его способности это сделать.
Венеция только что обрела брата, свою семью, спустя столько лет, а я обрела смысл любви благодаря Ремо. Я не могу его потерять.
— Прекрати пытаться спасти его!
Преследователь отталкивает мои руки от того места, где я зажимала рану Ремо. Я вскрикиваю от грубой силы и отшатываюсь назад, пытаясь прижаться к борту машины скорой помощи.
Его резкий голос и грубый грохот медленно вызывают воспоминания, которые кажутся белыми кадрами абсолютного ничто, потому что я все еще не могу вспомнить эти воспоминания. Я не вижу и не помню, что именно он со мной сделал. Все, что я знаю, — это то, что он заставил меня чувствовать себя отвратительно и оставил кожу, которая ощущается как тюрьма.
Белые одежды могут помочь мне лишь в малой степени.
— Этот муж нам с тобой не нужен, — говорит он, но я избегаю смотреть на него.
Ремо поехал за сестрой, но потом уехал в Италию. В газетах писали, что его склад сгорел. Так вот почему он уехал в Италию? Потому что мой преследователь сделал так, чтобы это случилось?
Мой взгляд задерживается на Ремо, и на глаза снова наворачиваются слезы. Я чувствую себя истощенной и уставшей.
Так устала от всего этого.
Что еще он сделал, чтобы я оказалась здесь?
Почему? Почему он преследует меня?
Почему он не может оставить меня в покое?
Я пытаюсь придумать план, пытаюсь понять, как мне выпутаться из этой ситуации. На этот раз на мне лежит ответственность за спасение Ремо.
— Только я могу так любить тебя, Аврора. Почему ты сбежала от меня?
Его голос спокоен, и я не реагирую и не смотрю на него, потому что его глаза вызывают у меня чувство отвращения.
— Почему? — кричит он, ударяя кулаком по боку машины скорой помощи.
Я вздрагиваю.
Я оглядываю машину скорой помощи, стараясь не замечать ужасающих голубых глаз. Мое тело дрожит, но я крепко сжимаю руки и визуально ищу какое-нибудь оружие, что-то, что поможет Ремо и отсрочит все это.
Как я подам сигнал о помощи?
Я не знаю, как далеко от Лондона он нас увезет. Я закрываю глаза, понимая, что, возможно, мне придется играть в его фантазии, чтобы выжить, но далеко уйти я не смогу.
Сердце гулко стучит в груди. Выживу ли я? Невидимая веревка, обмотанная вокруг моей шеи, затягивается все туже и туже, удушая меня.
— Значит, молчание? Это потому, что здесь твой фальшивый муж? Может, мне выгнать его? Все равно он мне теперь ни к чему.
Я поднимаю на него глаза, выражение лица сердитое. Он смеется. Темный и ужасающий.
— Нет, нет. Я не буду этого делать, милая, потому что как еще я заставлю тебя выполнять мои указания, если не нанесением Ремо нескольких небольших травм?
Нет, я не позволю этому случиться. Я сжимаю руки в кулаки, чтобы не наделать глупостей.
Машина скорой помощи делает еще один резкий поворот, меня дергается вперед, но я упираюсь руками в носилки. Что-то укололо мне палец, и я резко вдыхаю. Опустив взгляд, я вижу серебряный инструмент, воткнутый в мою кожу. Вокруг раны сочится кровь.
Держа руки на носилках и делая глубокие вдохи, я медленно обхватываю пальцами то, что меня укололо. Это маленький скальпель.
Я фыркаю и делаю вид, что вытираю слезы, когда подношу скальпель к карману брюк Ремо и опираюсь головой о его бедро. Я слышу ехидный смешок от преследователя и быстро прячу скальпель в карман Ремо, после чего откидываюсь назад, слегка уверенная в том, что у меня есть хоть что-то, что мне поможет.
Вскоре машина скорой помощи с визгом останавливается, и мое сердце падает в желудок.
Двери открываются, он хватает меня за руку и вытаскивает за собой. Я сопротивляюсь, пытаясь вырвать руку, но его хватка крепкая, и он намного сильнее меня.
— Занесите его внутрь.
Я смотрю перед собой и перестаю дышать.
Это то же самое место.
То же самое место.
То самое место, куда он привел меня девять месяцев назад.
Только не это место. Пожалуйста.
Тошнота нарастает внутри меня, а кровь отливает от лица. Зрелище, представшее передо мной, вызывает мрачные воспоминания о том, как он затащил туда мое едва пришедшее в сознание тело.
Как это вообще могло произойти?
Как он это сделал?
Я оглядываюсь на машину скорой помощи, и мой взгляд мгновенно устремляется на простор деревьев. Это единственное, что видно во всех направлениях, и мое беспокойство только усиливается.
Как мне бороться с ним в одиночку?
Слезы затуманивают мое зрение, но я делаю глубокий вдох и пытаюсь их смахнуть. Не получается. Может быть, у меня слабое сердце. Может быть, я слишком слаба для всего этого.
Может быть… может быть, я не смогу спасти Ремо.
Я качаю головой.
Ремо выносит на носилках другой человек с такой же синей маской на нижней половине лица. Я вздыхаю. По крайней мере, они не причиняют больше вреда.
Я тихо следую за своим преследователем, оглядываясь по сторонам и пытаясь оценить ситуацию и то, что я могу сделать, несмотря на то, что маленький голосок в глубине моего сознания говорит мне, что я замерзну и не смогу ни с чем справиться, как только войду в эти двери.
Это деревянный дом, коттедж с забаррикадированными окнами и толстой дверью. Наверху есть небольшая труба, из которой поднимается дымок, но в целом он выглядит как обычный дом посреди леса.
Мы подходим все ближе и ближе, и я еще раз оглядываюсь на Ремо, чтобы убедиться, что он здесь.
Я смотрю на мужчину, который тащит меня, и думаю, как он мог так поступить с женщиной. Как он мог не проявить милосердия? Но потом я вспоминаю