самыми опасными зелеными глазами, и между нами был заключен договор. Был составлен план, и я начал распутывать, чем именно занималась наша семья. Мы с Хелиа работали вместе последние десять лет. Нет ничего, чего бы мы не сделали, и мы не остановились ни перед одной чертой.
В глазах Венеции появился блеск, который заставил меня задуматься, почему она так себя ведет.
— Я не собираюсь останавливаться, ведь именно так я обрел власть, но Аврора меня не простит. Тем более что ее отец был моей последней жертвой.
Она громко задыхается, глаза ее расширяются. — Ремо! Что ты наделал?!
— Это все равно должно было случиться. Это была часть платы за помощь тебе, Венеция. Хелиа хотел заполучить его компанию, и это могло произойти только в том случае, если он передаст свою компанию мне, отдаст ее своей дочери, а этого не произойдет, только если он умрет.
Венеция качает головой.
— Ремо. Это непростительно, независимо от обстоятельств. Он был ее отцом. Аврора кажется женщиной, которая не согласна с твоим образом жизни. Это неправильно. Почему ты сделал это, зная, что она так отреагирует? Почему ты сделал это, зная, что собираешься оставить ее своей женой?
Я расстроенно провел рукой по волосам. Была только одна причина.
Ради нее.
Ради ее безопасности.
— Ты сказал ей об этом?
Я поднимаю голову и смотрю на нее.
— Что сказал? — спрашиваю я.
— Эту историю. Почему ты убил кого-то раньше, почему ты убил ее отца, и как ты обязан Хелиа за меня. Знаешь что? Позволь мне встретиться с ней. Пойдем и расскажем ей прямо сейчас.
Она хватает меня за руку и тянет, но я останавливаю ее.
— Она не хочет слушать. Я пытаюсь, но мне больно осознавать, что она может в любой момент сказать "нет" и уйти, оставив меня истекать кровью, — говорю я, найдя глазами Венецию.
Кажется, будто мое сердце сгорает дотла, и я смиряюсь с тем, что останется лишь пепел от моих чувств и шрамы вокруг сердца, нанесенные женщиной, ради которой я готов на все.
— Неважно, Ремо. Давай пойдем, пока ты не потерял ее.
Эти слова избавляют меня от чувства жалости, которое я испытываю, и Венеция провожает нас в гостиную.
Как только я останавливаюсь в дверях гостиной, а Венеция встает рядом со мной, мой взгляд мгновенно находит Аврору среди людей.
На ней кораллово-оранжевое шелковое платье с тонкими бретельками и вырезом, который опускается вниз, намекая на декольте. Платье доходит до икр, а белые туфли на каблуках с ремешками обвивают ее ноги. Ее волосы наполовину заколоты, а золотые украшения демонстрируют ключицы и великолепные черты лица: запястья, тонкие пальцы и шею. Прекрасная улыбка украшает ее лицо.
Она — богиня, которую монстр хочет украсть для себя.
Она моя.
И никого другого.
Если бы я не нравился Авроре и она ненавидела меня так, как начинает намекать, ее бы не беспокоило это мое откровение.
Она что-то чувствует ко мне. Вот почему она злится на меня.
Это подтверждается тем, как ее глаза встречаются с моими. По атмосфере пробегает электрический ток, и я чувствую, как меня тянет приблизиться к ней. Я чувствую, как ее эмоции устремляются ко мне, и гравитация, кажется, склоняется в ее сторону, а мое сердце начинает биться для нее.
Я потерял над ней всякий контроль. Я отдал все в ее руки.
Я чувствую толчок в бок и моргаю, понимая, что рядом со мной Венеция, когда глаза Авроры скользят по мне.
— Аврора, познакомься с моей сестрой, Венецией Кэйн.
Я киваю головой в сторону Венеции, которая улыбается и кивает ей.
Думаю, Венеция тоже сделала это, чтобы познакомиться с Авророй.
— Привет, я так рада познакомиться с тобой после того, как услышала о тебе столько всего от Ремо, — предлагает она, обнимая Аврору, которая улыбается ей и обнимает ее в ответ.
Мой взгляд останавливается на Авроре, которая все еще смотрит на меня. Ее глаза постепенно лишаются эмоций, но я все еще вижу в них тусклый огонь.
Я сделаю так, чтобы этот огонь горел ярче, чем когда-либо, Аврора.
Для меня эмоции не угасают.
Теперь ты — мой спасательный круг.
Не обращая внимания на взгляды ее друзей, я медленными шагами иду к ней. Венеции удается отвлечь их настолько, что я наклоняюсь к Авроре и целую ее в щеку. В ответ она недоверчиво сужает глаза. Я смотрю в лицо Камари, которая, похоже, близка к тому, чтобы убить меня, и Рауля, который спокойно сидит в гостиной. Его руки скрещены, а сквозь черную обтягивающую рубашку с длинными рукавами видны мускулы.
Он поднимает одну бровь, и я практически слышу молчаливую угрозу.
Пройдя мимо них, я поднимаюсь наверх, чтобы снять пиджак и поговорить с Хелиа о последних новостях. Когда я захожу в его комнату, видео на экране его компьютера заставляет меня остановиться на месте.
Он смотрит, как Эмброуз бегает по офису. Что она делает там так поздно?
Я делаю шаг ближе и наблюдаю, как она раскладывает на столе стопку бумаг. Она садится, со вздохом смотрит на часы на запястье, затем открывает первую папку.
— Это ты ее нанял? — Мой вопрос его не пугает.
Я слышу его пустой смешок, прежде чем он поворачивается в кресле, его острые темно-зеленые глаза фокусируются на мне.
— Да. Какие-то проблемы? В конце концов, я генеральный директор Glamorous, не так ли?
Я поднимаю бровь, и он усмехается.
— Пока не для публики.
Он пожимает плечами.
Сделав шаг ближе к нему, я хватаю его за рубашку, а затем выдергиваю его из кресла. Я бросаю его на пол, падаю на него сверху и наношу удар по лицу.
— Как ты, черт возьми, смеешь… — Еще один удар в челюсть. От силы удара его голова откидывается в сторону.
Я хватаю его за челюсть, становясь над ним на колени, но он лишь смотрит на меня с ленивой улыбкой, несмотря на свое окровавленное состояние. Его губы потрескались и кровоточат.
— И пытаешься разрушить то, что у меня есть? — Я хриплю, мой голос низкий, но злобный, поскольку мое желание обескровить его становится все более опасным.
— Я должен убить тебя за то, что ты сделал, Хелиа.
Он кашляет, и кровь капает из уголка его губ.
— Мы должны были сообщать друг другу, когда планы меняются, почему ты не сказал мне?
Я хмурюсь. — О чем ты, черт возьми, говоришь?
Он хмыкает, отпихивает мои руки, а затем садится у стены.
— Ты влюбился. Вот что произошло. Ты решил убить