Мейса вместо меня и не сказал мне почему. Я бы держался подальше.
Он поднимает брови, вытирая кровь с губ. Его правый глаз уже опух.
— Ты, безэмоциональный ублюдок, хотел услышать от меня рассуждения о чувствах?
Он пожимает плечами, глядя в сторону.
— Ладно. Да, я люблю Аврору. Нет, я не собираюсь с ней разводиться. И да, я оставлю ее. Нет никаких "если" или "но". Это однозначно. Доволен? А теперь прекрати это безумие и вставай, мать твою.
Выпрямившись, я делаю несколько шагов назад, чтобы дать ему возможность встать.
Мой взгляд снова останавливается на экране его компьютера, когда он поднимается.
Я продолжаю наблюдать за ним, пытаясь понять, знает ли он о том, что сделала Эмброуз, и когда на его лице появляется извращенная ухмылка, я понимаю, что от него ничего не ускользнет; а когда эта ухмылка становится еще темнее, я понимаю, что что-то произошло.
— Что именно?
Хелиа наклоняет голову, показывая татуировку на шее, и его черные волосы падают набок.
Вот что такое Хелиа.
Непринужденный и не моя проблема.
— Я нашел несколько интересных ответов на все эти вопросы. Хочешь сначала покорить свою жену или попросить меня поймать этого ублюдка и закончить работу?
Я делаю глубокий вдох, понимая, что он поймал ее преследователя или, по крайней мере, теперь следит за ним.
— Кого? — Мой вопрос прозвучал отрывисто.
Неповиновение Хелиа моим приказам подождет, пока я разберусь с этой неразберихой.
Мои руки сжимаются в кулаки, и мне приходится сдерживать себя, чтобы не подойти и не убить его, свернув ему шею, или не ударить его до неузнаваемости.
Он прикоснулся к тому, что принадлежало мне.
Он пытался разрушить меня.
Он пытался играть со мной в игры.
Со мной.
Ремо Кэйном.
Глупо думать, что все это сойдет ему с рук, пока он пытается стереть все записи Авроры и сменить следователя в середине работы, чтобы от него отстали.
Теперь у него на спине Ремо Кэйн и Хелиа Нэшвуд.
Как я слышал, несмотря на его слова, Хелиа не спал, пытаясь присматривать за Авророй, пока меня не было. Он был рядом с ней каждую секунду после инцидента, и я подозреваю, что он может попасть под ее сладкое обаяние.
Хелиа не понимает этого, но он по-своему заботится об Авроре.
Пока он держится подальше и держит свои эмоции под контролем.
— Имя, Хелиа, — нажимаю я сильнее, и когда он улыбается, словно ответ глуп или приятен, я понимаю, что сейчас облапошил близкого мне человека.
— Готов?
Глава 20
Что мне делать?
Как мне уберечься от человека, который отнимает жизни у других?
Как я могу смириться с этим?
Как я могу даже думать о том, чтобы принять его? И что мне остается?
Влюбиться в убийцу своего отца? Я должна испытывать отвращение.
Но я… нет.
И от этого тошнотворного осознания я задыхаюсь.
— Ты знаешь, что Ремо не хотел дарить тебе белые розы?
Я смотрю на Венецию, которая была просто милашкой. Сходство между ней и Ремо очень сильное. Темный цвет волос, слегка загорелая кожа, красивые черты лица, определенно итальянские. Они — два прекрасных брата и сестра.
Интересно, как много Венеция знает о Ремо и его жизни?
— Почему? — спрашиваю я, потому что в последний раз, когда я чувствовала себя счастливой с ним, он подарил мне розовую розу. Розовая роза, которая до сих пор лежит в прикроватном ящике, спрятанная. Теперь там лежит букет белых роз.
В последние несколько дней Ремо присылал цветы всех видов, особенно розовые и белые, в мой офис и в дом, когда его не было дома. Он также доставлял сладости и десерты, зная, что я их люблю.
Такое ощущение, что я потеряла лучшего друга, человека, который делал мои дни лучше. Человека, о котором мне нравилось заботиться, и человека, чья привязанность перерастала в любовь.
Я чувствую глубокую боль, когда смотрю на Ремо.
Моя мораль не позволяет мне смотреть на это.
Как я могу заставить свое сердце принять это?
Один только взгляд на него заставляет меня снова и снова испытывать боль.
— Он сказал, что она слишком чиста, чтобы он мог к ней прикоснуться. Может, он и не жалеет ни о чем в жизни, Аврора, но он знает, чего ты стоишь и на каком месте он лично. Обстоятельства заставили его быть таким. Жизнь иногда мешает. Я уверена, что и у тебя была не самая простая жизнь, так что, пожалуйста, прислушайся к нему.
Венеция медленно берет мою руку, и ее лицо опускается, словно ей самой больно.
— Он сделал это ради меня, и я не прощу себе, если позволю суженой моего брата, любви всей его жизни, ненавидеть его за то, к чему его принудили. Я знаю, что ты не простишь его так просто, но выслушай его, хорошо? Выслушай его, потому что он не хочет ничего другого, как чтобы ты выслушала его. Ремо не плохой. Он не тот человек, который позволит тебе страдать. Он защитит тебя, прежде чем позволит чему-то коснуться тебя. — Слова Венеции укрепляют мою веру.
— Эта штука называется жизнь? Она трудна, но она не будет к тебе добра. Особенно к тем, кто идет по правильному пути. Ты должна понять, что жизнь несправедлива, и взять ее в свои руки и направить в свою сторону. Добро всегда борется со злом. И Ремо ведет свою битву. Он всегда будет бороться за тебя, Аврора.
— Ты не заслуживаешь того, чтобы недоразумение разлучило вас.
Я сглатываю, глаза медленно слезятся, и я поворачиваю голову, чтобы Венеция не видела слез.
— Я видела тебя в статьях и в социальных сетях. Ты всегда выглядела такой сияющей, такой полной жизни. Я знаю, что ты прекрасный человек, как внутри, так и снаружи. Я знаю, что ты с Ремо дополняете друг друга.
Венеция похлопывает меня по руке и подходит к Камари, которая смотрит на Ремо, наблюдая за ним.
Я встаю и иду на кухню.
— Аврора, куда ты идешь?
Я игнорирую Камари и продолжаю идти. Там слишком душно, и я могу найти выход только на кухне.
Мое сердце сильно бьется о грудную клетку. Мне кажется, что я могу взорваться. Ремо завладел всеми моими чувствами.
А как же его желание развестись со мной?
Мне нужно, чтобы он объяснил мне это.
Я вытираю слезы с лица и делаю глубокий вдох, успокаивая свое бешено колотящееся сердце.
Позади меня раздаются знакомые шаги.