со стыдом и презрением к самому себе, он пошёл следом за девушкой, готовый выслушать любое её решение и твердо уверенный в том, что каким бы оно не оказалось, он сможет его принять.
Первый бой.
Слов прощения Горен от Денизьям так и не услышал. Но время шло, и каждый следующий день понемногу возвращал им утраченную теплоту дружбы. Вурмек и девушка уже забыли о пережитой ссоре, и всё же, Маарам по- прежнему оставался у Денизьям, а Горен не напоминал о нём. Друзья берегли тайну камня от амако и от себя, храня её в молчании, не касаясь даже намёком.
Между тем на кораблях стали всерьёз поговаривать о том, что запасы пресной воды подходят к концу, и рыбакам придётся сойти на сушу, чтобы пополнить их. Верховные мужи не раз собирались вместе, обсуждая это.
И вот в один из дней, Сежи объявил, что корабли амако остановятся у земель Ту́тиоса, чтобы запасти воду и провизию для дальнейшего плавания. Никто из рыбаков не обрадовался решению, принятому старейшинами, но другого выхода не было. Одно только успокаивало обитателей кораблей: Тутиос издавна славился своим гостеприимством и добротой местных жителей. Кроме того по подсчетам мужей воины царицы уже давно должны были побывать в этих землях и покинуть их, а значит, амако ничего не угрожало. Несмотря на это, Сежи настоял, чтобы сход на берег происходил под покровом ночи, и суда стояли от берегов Тутиоса на гораздо большем расстоянии, чем это было раньше.
Для такого серьёзного дела старейшины отобрали самых опытных из амако. Среди них был и Нилан- старший брат Денизьям. Прошедший через множество испытаний, давно доказавших крепость его духа и преданность народу, он стал первым, кто без колебаний вызвался сойти на землю. Узнав об этом, Мола пришла в ужас. Необходимость отправлять любимого сына в опасный путь сводила её с ума. День прибытия в Тутиос приближался, и отчаяние матери становилось всё сильнее. Она уже не могла ни спать, ни есть, а только бесконечно просила мужа найти способ оставить Нилана на корабле. Пуэр был непреклонен: сын давно достиг зрелости, был крепким и сильным мужчиной, и пытаться уберечь его от участия в подобном походе означало опозорить всю семью. Однако Молу это не убедило. Дойдя до крайней точки отчаяния, наперекор мужу она бросилась к дому Сежи, чтобы просить не отправлять её сына в Тутиос. Сам Нилан, заподозрив о намерениях матери, остановил её. Они долго говорили, и Мола поняла, что даже если ей удастся повлиять на старейшину, она ничего не сможет сделать с уже принятым решением сына непременно плыть с остальными.
Солнце медленно уходило за горизонт, окрашивая небо алой зарёй заката. Корабли амако были уже близко к землям Тутиоса. Двигаясь на приспущенных парусах, подгоняемые слабым морским ветром, они приближались к намеченному месту остановки. Будто крадучись, суда шли необычайно медленно в непривычной для них абсолютной тишине. Не было слышно ни рыбацких песен, ни всегда звенящего смеха ребятни, ни даже лёгкого повседневного гомона. Палубы кораблей пустовали. Последние часы перед отбытием на Тутиос, мужчины амако проводили в своих домах в кругу родных и близких.
Семья Денизьям тоже была в сборе. Расположившись все вместе за большим столом, они лакомились копченым тефидом и негромко беседовали. Мола уже смирилась с мыслью об отплытии Нилана. Она сидела рядом с сыном, крепко обняв его и положив голову ему на плечо. Женщина всё ещё тревожилась, но не подавала вида. Сейчас Нилан был с ней, и если она сможет уверить себя в возвращении сына, он обязательно вернётся. Так думала мать, и постепенно надежда вытесняла страх из её сердца.
К наступлению темноты судна уже стояли на якорях. Приготовления давно были завершены; амако ждали прихода полуночи. В назначенный час лодки спустили на воду, и рыбаки отплыли от кораблей в направлении Тутиоса. Не зажигая фонарей, не произнося ни звука, они двигались в полной темноте, ориентируясь лишь на едва различимые проблески огней далёкого берега.
Вурмек и девушка, не желая толпиться на палубе среди остальных амако, тайком забрались на крышу одного из домов и уже от туда провожали отплывающих рыбаков.
– Море стихло,– чуть слышно произнесла Денизьям, пристально глядя на удаляющиеся лодки.
– Это ведь не плохо, да?– спросил в ответ Горен.
Девушка отвела взгляд в сторону и со вздохом сказала:
– Так бывает перед штормом. И это не плохо. Мы привыкли к волнениям в море, а ветер сегодня нам только в помощь. Но Нилан и остальные должны успеть вернуться до того, как начнётся шторм.
– Всё продумано до мелочей. Они обязательно успеют,– уверенно сказал вурмек.
Горен был прав. Сежи и другие старейшины не один день планировали этот поход, рассчитав каждый его шаг. И рыбаки, отправившиеся в Тутиос, много раз повторяли действия их плана и помнили его наизусть. Одного только ни Сежи, ни остальные не могли знать. Военачальник войска Жоскур, вторгшегося в Симэр, не оставил без внимания бегство двух жителей города в воды Черного Моря. Он отправил вестников во все прибрежные земли, где ещё оставались воины царицы, и велел готовить засаду для амако. Военачальник знал, что рано или поздно, рыбакам придётся сойти на берег, и он не ошибся. Тутиос ждал прихода амако. Воины не ушли из города. Они расположились в домах местных жителей и неустанно следили за морем. Каждую ночь на берегу дежурил дозор из двух десятков воинов и пяти крылатых чудовищ, подобных тому, которое Горен и Рогген встретили в Вурмекском Лесу. Это, казалось бы, небольшое войско представляло огромную опасность для нескольких ничего не подозревающих безоружных рыбаков. Но воины были людьми. Дни ожидания и бессонные ночи порядком их утомили, и они уже не верили, что рыбаки высадятся именно в Тутиосе. В этот поздний час, оставшиеся в ночном дозоре безмятежно спали.
Тем временем лодки амако приближались к берегу. С момента отплытия рыбаки не перекинулись ни единым словом. Их судёнышки беззвучно скользили по водной глади, становясь всё ближе и ближе к намеченной цели. Впереди шла лодка Нилана. Он же первым заподозрил недоброе. Палатки городских торговцев, обычно ни днём, ни ночью не прекращающие свою работу, сейчас пустовали. Со стороны Тутиоса не доносилось привычных звуков полуночной жизни местных гуляк, а всегда горящие у кромки воды факелы были потушены. Нилан подал плывущим позади него амако знак рукой, и лодки остановились. Решение о том, как поступать дальше, необходимо было принимать немедленно. Не рисковать и вернуться обратно на корабли, означало обречь целый народ на смерть. С тем скудным запасом пресной воды, что оставался на судах, амако не дотянули бы