Читать интересную книгу Мартовские колокола - Борис Батыршин

— Прок очень большой. — рассудительно произнёс Семёнов. — Во первых, мы теперь точно знаем, как пользоваться этими металлическими листами. Знаем, что тексты на них, по сути, не так уж нам и нужны. То есть, они наверняка содержат некую информацию, причём весьма ценную — но главное их назначение не в этом. Уже сейчас мы имеем минимум два «незавершенных» паззла; а если предположить, что каждая из пластин входит в ту или иную комбинацию… размер «паззлов, как мы можем предположить», четыре на четыре, в каждый входит по шестнадцать листов. Всего, если не считать повторов, их у нас — вместе с теми, что хранятся у Бурхардта, — ровным счётом четыреста штук, не больше и не меньше. А это — двадцать пять паззлов, на которых может оказаться какая угодно информация. А вы говорите — бесполезно, барон!

— Значит, рано или поздно придётся кому–то из вас, господа, ехать в Египет. — подытожил Корф. — Признаться — крайне не вовремя…

В Египет можно послать и одного Евсеина. — ответил Олег Иванович. — думаю, он с Бурхардтом быстро договорится.

— Боюсь, даже слишком быстро. — покачал головой Каретников. — Олег, ты что совсем страх потерял? Ты что, и вправду готов выпустить такую загадку из рук и поручить копаться в ней этим двум книжным червям? Причём — без отеческого присмотра кого–нибудь из нас? Да этот Евсеин шагу ступить не успеет, как попадёт снова в какую–нибудь пакостную историю. Стрейкера тебе мало? Так в следующий раз можем так легко не отделаться…

* * *

— Ну и что они решили? — спросил Николка, натягивая мягкие кожаные туфли–мокасины. В самом деле — не тащить же на всех кроссовки из нашего времени! Вот мы и заказали обувку московских сапожников на всех «волчат» — по образцу, доставленному из двадцать первого века.

Мы сидели в раздевалке Корфова клуба и ждали начала тренировки. Сегодня занятия Ромка, под присмотром пана Кшетульского. В клубе Корфа мы занимаемся уже 2 месяца, с самого ноября. Из тридцати гимназистов, записавшихся поначалу в «сокольский» кружок, осталось не более дюжины — остальные не выдержали предложенного жёсткого темпа. Еще бы: три занятия в неделю, две тренировки плюс класс по теории — немалая нагрузка на и без того перегруженных учёбой гимназистов. Зато оставшиеся втянулись — пять дней назад состоялось первое посвящение в «волчата». Новичкам вручали вручены сетчатые боевые платки моей любимой расцветки «дарк койот» (мы с Николкой специально мотались за ними в магазинчик «Камуфляж и снаряжение» на Ленинском проспекте). К платку прилагалась и брошюрка «Книги Джунглей».

— Решили. — подтвердил я. — лучше бы не решали. — Я‑то, как отец рассказал об их открытии, обрадовался, что мы снова в Египет поедем. А что — туда–сюда меньше месяца, поди плохо? Так нет — оказывается, зимой на Чёрном море какие–то сложности с пассажирскими пароходными линиями. В–общем, решили пока не ехать, а обработать оставшиеся карточки. А весной, в апреле — тогда и отправиться всем вместе.

— Всем? — восхитился гимназист. — Значит, и я с вами?

— Размечтался! — вздохнул я. — Нас не берут. Поедет папа, а с ним — Евсеин и, наверное, Корф с Ромкой — на всякий случай. Они, понимаешь ли, вбили себе в голову, что в Египте снова можно напороться на людей ван Стрейкера — ну, помнишь, я рассказывал, что они пытались нас в Сирии ловить? К тому же папа нашёл в одной бельгийской газете статейку — этот тип сейчас какую–то бурную деятельность развил. Пишут, значит, что его принимал лично король Леопольд Второй.

— Это тот, которого в Европе «коронованным маклером» зовут? — хихикнул Николка. — Тоже мне король! Торгаш, да и только!

— Ну, это ты зря. — возразил я. — Личность, конечно, спорная, но, по моему — толковый мужик. Жадный, конечно, но не зря говорят, что жадность вместе с ленью — двигатели прогресса. Отец вот всерьёз опасается, что эта чёртова Вероника подкинула ему инфу об алмазных трубках, если не в Конго — там месторождения глубокого залегания, для вашей горно–добывающей техники их, всё равно что нет, — то, скажем, в северной Анголе. За них, правда, бельгийцам слегка повоевать придётся. Или совсем на юге, в Намибии и Ботсване. Так что Сртейкер вполне даже может рассчитывать на покровительство короля. Увидишь еще, будет в вашей истории бриллиантовая империя называться не «Де Бирс» а «Дер Стрейкер». Да и золото в Конго есть, его еще не скоро отыщут…

— Кстати, как ты, готов к балу в гимназии? — сменил тему Николка. — Маринка, вон, третий день какая–то невменяемая ходит — глаза горят, учёбу забросила, почти ничего не есть — и только о бале и говорит!

— Да куда денусь? — пробурчал я. — Спасибо пану Кшетульскому — мазурку с вальсом мы теперь танцевать умеем.

— Да я и раньше умел, — возразил Николка. — Это ты у нас… неуч.

— Ну я, я… — а что? Мне оставалось только согласиться, в танцах я не блистал. — Всё равно — надоело уже со стульями и друг с другом вальсировать.

Поляк изгалялся как мог: то заставлял нас разучивать танцевальные па со стульями вместо дам, то приказывал рассчитаться на «первый–второй», и одна из групп по очереди танцевали девичьи партии. Впрочем, не могу сказать, что мне это не нравилось; Николка даже удивлялся — он почему–то ждал, что я буду сопротивляться этим занятиям до последней возможности. Три раза «ха» — особенно когда выяснилось, что нас пригласили на бал в женскую гимназию. Хватит с меня прошлого позорища — и пол–бала стену подпирал, а напоследок ноги отдавил даме. Хорошо хоть ей хватило деликатности не пенять меня за медвежью грацию…

— Так, выходим, строимся! — раздался из–за двери зычный голос Ромки. — Не спим, волчата, тренировка начинается!

— Ну что, пошли? — Николка встал со скамейки и одернул кимоно. — а то замешкаемся — получим по сорок отжиманий…

Мальчишки высыпали в зал, — на время занятий, Корф закрывал доступ в клуб для всех, кроме «волчат», — и, после короткой заминки образовали круг.

Этот ритуал я целиком без изменений слямзил у наших скаутов, а те, в свою очередь, сохранили порядки еще дореволюционных времён. Каждый из «волчат» положил правую руку на руку на плечо соседу и начался странный танец, движения которого повторяли повадки охотящегося хищника.

— На крыльях Чиля пала ночь,Летят нетопыри….

Трижды повторив вступление, «волчата повернулись налево и снова описали большой круг.

На середину круга вышел Кувшинов. Он двигался скользя, будто выслеживает в лесу зверя. Вот уж не подумал бы, что малый так изменится! НикОл говорит, что теперь в гимназии от Кувшинова никто не шарахался, да и безобразия его во главе троицы таких же как он, возмутителей, спокойствия, кажется, ушли в прошлое. Зато — все трое теперь прочно прописались у нас в кружке и не пропустили ещё ни одной тренировке. Учителя и гимназический инспектор небось, не нарадуются глядя на преображение бывшего первого хулигана пятой казённой гимназии.

Кувшинов делал вид, что подкрадывается к добыче, «волчата присели и песня зазвучала тише:

—…стада в хлевах, свободны мыДо утренней зари!

Когда охотник изобразил прыжок на «зверя» и «заколол» его короткой палкой (с такими упражнялись на разминках по фехтованию и штыковому бою) мальчишки вскочили и завыли, подражая символу клуба — волку.

Ну всё, строимся!

Ромка вышел вперед и на восточный манер поклонился нам на восточный манер. Тоже новинка — первые дни ребята упивались тем, что приветствовали друг друга на такой манер, что в гимназии, что на улице. В гимназической–то форме — цирка не надо, укатайка….

— Ну что, разминка? В стойку… — начали?

По рядам прошло движение:

— И–и–и….

Удары — когтя, — стук — зубов — слились — в кровавый — стон… — начал размеренно декламировать Ромка, отмахивая руками удары и стойки обязательной разминки. «Волчата» вторили вожаку:

— Внимай! — Охоты — доброй — всем,

Кто Джунглей — чтит — закон!

Глава третья

— … в общем, нас пока спасает одно, — говорил Виктор, вытирая со лба быстротвердеющую смесь цементного раствора и пота. — Этот отнорок, в который ведёт портал, не связан с метро. Если бы эта связь была — хрен бы мы тут так свободно бродили. И хрен бы мы вообще смогли пользоваться этим выходом наружу. Всё бы давным–давно перекрыли решётками, а то и вовсе заварили бы нахрен…

— Это да. — согласился Дрон. — Я, честно говоря, когда увидел те две решётки, сразу подумал — наверняка они тоже в тупики ведут. Ну не может быть в пяти минутах от Кремля эдакий подземный лаз в основное метро — и чтоб без контроля!

Дрон оказался прав. Один из тоннелей через каких–то сорок шагов круто заворачивал и утыкался в монументальный тупик — пробку из сплошного бетона. Второй тянулся дальше, и тупик, к которому он приводил, оказался не столь капитальным — стенка из листового железа, из–за которой с регулярностью в несколько минут накатывала волна оглушительного грохота — за тонкой железной преградой пролегал тоннель метро. Лист, замыкающий тупик тщательно осмотрели — сварным швам было, самое малое, пара десятков лет, и ничего похожего на люки, петли, болты — вообще, что–то, позволяющее заподозрить, что тупик может превратиться в проход. Однако же, Геннадий решил подстраховаться и «подпереть» железный лист парой рядов кирпичной кладки. Мало ли кому придёт в голову простучать железную стенку? А так — вместо гулкой пустоты любопытный услышит глухой стук сплошной, толстой стены. Глядишь — и пойдёт искать другой объект для своего любопытства. Заодно — и звукоизоляция; Дрон рассчитывал укрыть кирпичную стену найденными в одном из тоннелей матами из стекловаты, так как собирался когда–нибудь устроить в длинном коридоре ещё и стрельбище.