class="p1">— Когда?
— После того как вы и доктор ушли из моей комнаты. После того как я лег спать. Она пришла и попросила ключ.
— Вы его ей отдали?
— Да, конечно. Для вас.
Аллейн сделал глубокий вдох.
— Я не хотел, — шептал Руперт. — Господи! Идти в эту комнату! Увидеть ее! Вот такую.
Аллейн подождал несколько секунд, прежде чем спросить:
— Какую «такую»?
— Вы сошли с ума? Вы же видели ее. Это кошмар.
— Значит, вы ее тоже видели?
И тут Руперт осознал, что он только что сказал. Он шепотом принялся отрицать и разубеждать. Конечно же он ее не видел. Мария рассказала ему, как она выглядит. Мария ему все описала. Мария сказала, что Аллейн отправил ее за ключом.
У него кончились слова, он резко взмахнул рукой и сбежал. Аллейн услышал, как захлопнулась его дверь.
И наконец сам он тоже лег спать. Когда он шел по коридору к их спальне, часы на лестничной площадке пробили четыре. Когда он раздвинул шторы, мир снаружи слегка посерел. Трой крепко спала.
III
Марко принес им завтрак в восемь утра. Трой не спала с семи. Она проснулась, когда Аллейн лег, и тихо лежала, ожидая, не захочет ли он поговорить, но он лишь слегка коснулся ее головы и через несколько секунд уснул мертвым сном.
У Аллейна не было привычки застревать на полпути между сном и бодрствованием. Он проснулся как кот — мгновенно и полностью, и пожелал Марко доброго утра. Марко раздвинул шторы, и комнату залил бледный утренний свет. На стеклах не было капель дождя, ветра не было слышно.
— Проясняется? — спросил Аллейн.
— Да, сэр. Медленно. Озеро еще сильно штормит.
— Слишком сильно, чтобы прошел катер?
— Конечно, сэр, слишком сильно.
Он поставил на кровать перед ними удобные подносы и принес им дополнительные подушки. Его смуглое, довольно красивое лицо оказалось рядом с их лицами.
— Вид, наверное, великолепный — на озеро и горы? — непринужденно спросил Аллейн.
— Очень впечатляющий, сэр.
— Вашему таинственному фотографу надо бы быть там со своим фотоаппаратом.
На щеке Марко, под оливковой кожей, слегка дернулся крошечный мускул.
— Он точно сбежал, сэр. Но вы, конечно, шутите.
— Вы знаете, как именно убили мадам Соммиту, Марко? Детали?
— Мария рассказывать вчера вечером, но она так легко возбуждается. Когда она нервная, она не разумная. И невозможно понять. Это всё, — сказал Марко, — очень ужасно, сэр.
— Вчера на катер забыли отнести сумку с почтой. Вы заметили?
Марко перевернул баночку с джемом на подносе Трой.
— Простите, мадам, — сказал он. — Я неуклюжий.
— Все в порядке, — сказала Трой. — Ничего не разлилось.
— Знаете, что я думаю, Марко? — сказал Аллейн. — Я думаю, что на острове не было никакого незнакомого фотографа.
— Правда, сэр? Спасибо, сэр. Разрешите идти?
— У вас есть ключ от почтового мешка?
— Его держат в кабинете, сэр.
— А пока мешок находится в доме, он не заперт?
— У входа есть почтовый ящик, сэр. Мистер Хэнли перекладывает из него почту в мешок, когда рулевому пора ее забирать.
— Как жаль, что он забыл сделать это вчера.
Марко, белый как простыня, поклонился и вышел.
— Я, наверное, притворюсь, что не заметила, как ты до смерти напугал этого бедняжку.
— Не такой уж он бедняжка.
— Нет?
— Боюсь, что нет.
— Рори, — сказала его жена. — При обычных обстоятельствах я никогда, никогда не расспрашиваю тебя о делах. Признай это.
— Моя дорогая, ты идеальна в этом отношении, как и во всех остальных. Ты никогда этого не делаешь.
— Прекрасно. Нынешние обстоятельства не являются обычными, и если ты хочешь, чтобы я традиционно изображала фиалку у замшелого камня, наполовину скрытую от глаз, то будь готов к тому, что я внезапно сгорю от любопытства.
— Честное слово, любимая, я не помню, что именно тебе известно или неизвестно о нашей неоконченной мыльной опере. Давай будем завтракать, и во время еды ты будешь задавать мне вопросы. Кстати, когда мы в последний раз виделись? Не считая кровати.
— Когда я дала тебе тальк и кисточку в студии. Вспомнил?
— Ах да. И спасибо тебе за портфель. Именно то, что мне было нужно, прямо как подарок на Рождество. Ты ведь не знаешь, как именно ее убили?
— Синьор Латтьенцо сказал мне. Ты забыл?
— Ах да. Он ведь приходил в студию.
— Да. Хотел убедиться, что со мной все в порядке. Это было очень мило с его стороны.
— Очень, — сухо сказал Аллейн.
— Он тебе не нравится?
— Он рассказал тебе подробности?
— Только то, что ее закололи ножом. Сначала это показалось мне нереальным. Как будто продолжение плохой оперы. Ты же знаешь его цветистый способ выражаться. А потом, конечно, когда я это осознала — совершенно чудовищно. Ужасно валяться на шелковых простынях и есть хрустящие тосты, говоря о таких вещах, — сказала Трой, — но я голодна.
— Ты бы никому не помогла, если бы внезапно решила сесть на диету.
— Это правда.
— Я думаю, лучше мне рассказать тебе события прошлой ночи в том порядке, в котором они происходили. А, нет, — сказал Аллейн. — Ты ведь можешь почитать мои записи. А пока ты этим занимаешься, я встану и проверю, дежурит ли еще бедняга Берт.
— Берт? Шофер?
— Да. Я ненадолго.
Он отдал ей свои заметки, надел халат и шлепанцы и вышел на площадку лестницы. Берт, слегка встрепанный, уже не спал, но стулья все еще стояли у двери.
— Добрый день, — сказал он. — Рад вас видеть.
— Простите, что оставил вас дежурить так долго. Ночь была очень тяжелой?
— Не-е-т. Прошла нормально. Чуть сквозило, но на это нечего жаловаться.
— Есть что рассказать?
— Мария. В четыре двадцать. Я, видно, совсем отрубился, но думаю, она меня коснулась, потому что я открываю глаза — а она прямо тут, висит надо мной с ключом в руке, и вид у нее такой, как будто она обмозговывает, как открыть дверь. Безмозглая. Я говорю: «Это еще что?» — а она как завизжит, и роняет ключ. Прямо на меня. Бах. Порядок.
— И вы…
— Хватаю его. Рефлекторно, по правде говоря.
— Вы ведь не отдали его ей, Берт?
Лицо Берта приняло терпеливое и насмешливое выражение, и он вынул ключ из кармана брюк.
— Вы молодчина, старина, — сказал Аллейн, надеясь на то, что выразился правильно и с достаточным энтузиазмом. Он хлопнул Берта по плечу. — Какой была ее реакция? — спросил он и подумал: может, ему тоже стоит перейти на настоящее время?
— Она стонет, — ответил Берт.
— Стонет?
— Именно так. Жалуется. Обещает, что настучит на меня боссу. Вцепляется в меня, чтобы его отобрать. Говорит, что хочет обрядить покойную и читать молитвы и