бегство; не щадя ни возраста, ни положения, половецкие селяне убивали русских: всадников — ради коней, пеших — ради одежды». Мстислав Галицкий, переплыв Днепр первым, приказал жечь и рубить ладьи, чтобы не дать монголам возможность догнать его. Ян Длугош сообщает о печальной участи русских воинов, все-таки добравшихся ценой неимоверных усилий до Днепра: «Когда же все остальное множество русских, спасаясь бегством, прибыло к кораблям и обнаружило, что они разбиты, они, охваченные горем, что не смогут переплыть волн, ослабленные голодом, погибли там за исключением князей и некоторых их воинов, которые переправились через реки на лодках».
Выше мы приводили данные В.Н. Татищева о числе русских воинов. Эти сведения с разбивкой по отдельным полкам были взяты им, очевидно, из описания военного смотра. Подобная практика была широко распространена. Судя по различным редакциям «Сказания о Мамаевом побоище», Дмитрий Донской в походе на Куликово поле из-за постоянного подхода подкреплений провел три подобных смотра с подсчетом числа воинов: в Коломне, при переправе через Оку, незадолго до битвы. В.Н. Татищев сообщает о 42 500 воинах под началом Мстислава Киевского. Эти цифры очень близки к показаниям Генриха Латвийского, что в непосредственном распоряжении великого князя имелось 40 тысяч человек.
Отдельно следует затронуть вопрос о величине потерь. Новгородская первая летопись говорит общо: «погыбе много бещисла люди», но при этом уточняет, что вернулся лишь каждый десятый воин. Лаврентьевская летопись, а вслед за ней Троицкая и Воскресенская передают слухи о потерях в ней: «глаголю бо тако яко Кыянъ одинѣх изгыбло на полку том 10 тысячь». Ипатьевская летопись обходит число погибших молчанием. Издатели Типографской летописи резко уменьшили число потерь киевлян, исправив стоящую в рукописи ҂л, означающую 30 000, на ҂а, соответствующую 1000. Степенная книга указывает две цифры: 1) «Глаголаху же, яко единѣхъ князеи погибе тогда 1000, кроме Мстислава Галичьскаго, и Михаила Черниговьскаго, и Владимира Рюриковича Киевьскаго, сии князи токмо убѣжаша» и 2) «Всего же русьскаго воиньства токмо десятая часть приидоша въ свояси».
Никоновская летопись увеличивает число потерь в шесть раз: «Глаголаху же сице, яко единехъ Кіанъ избито тогда шестьдесятъ тысящъ, о инѣхъ же невозможно и глаголати, сколко их избито, точію единъ Богъ вѣсть число безчисленое»».
Исследователи запутались в спорах, пытаясь свести указанные цифры к общему знаменателю. Между тем разница между ними объясняется тем, что отдельно были указаны потери киевлян непосредственно в сражении (10 тысяч) и во время бегства (30 тысяч). Что касается цифры в 1 тысячу, то ее следует отнести к хорошо известной древнерусской традиции, когда тела погибших наиболее знатных и видных воинов укладывались в гробы и хоронились по месту их проживания. Прочих же ратников погребали непосредственно на поле сражения. Сведения Никоновской летописи (60 тысяч), видимо, дают общий подсчет русских потерь. Они близки к оценке числа погибших В.Н. Татищевым (до 70 тысяч)[331].
Обратившись к нашему календарю, видим, что источник, использованный В.Н. Татищевым, не ошибался, когда говорил, что «сия так тяжкая и неслыханная на Рускую землю победа случилась… в день пятнишный»[332]. Нами было установлено, что битва на Калке проходила (как и указывает Лаврентьевская летопись) во вторник 30 мая 1223 г. Мстислав Киевский продолжал сопротивление еще три дня вплоть до 2 июня, когда пал его лагерь. Эта дата выпала на пятницу. Ошибкой исследователей, включая самого В.Н. Татищева, стало то, что они попытались привязать этот день недели либо к 31 мая 1224 г., либо к 16 июня 1223 г.
Одновременная гибель Мстислава Киевского и Мстислава Черниговского поставила перед киевлянами вопрос о том, кто будет следующим киевским великим князем, на которого будет возложена задача обороны города в случае возможной атаки монголо-татар. Выбор был не особо большим — вряд ли киевляне рассматривали фигуру бежавшего впереди всех Мстислава Галицкого. Решено было остановиться на Владимире Рюриковиче Смоленском.
Подробности сообщает только В.Н. Татищев: «Владимир Рюрикович смоленский по разбитии полков их ночью отлучился от Мстислава и, собрав бегусчих своих и других князей войск до 5000, отшел к Донцу. На котораго гнавшие татара неоднова нападение чинили, но он мужественно их 2 раза победил, много коней и ружья отнял, и был паче безопасен, и коней и писчу войску довольно имел, даже дошел во область Черниговскую и шел к Смоленску, не ведая о великом князе Мстиславе Романовиче. Но киевляне, уведав о убиении великаго князя, тотчас на вече избрали по старейшинству Владимира Рюриковича и послали за ним наскоро. Котораго, догнав у Стародуба, прилежно просили, чтоб неумедля пришел в Киев и принял престол отца своего и оборонил землю Рускую от поганых. Он же хотя тяжко ранен был, но, не преслушав моления их, возвратился в Киев и прибыл иулиа 8-го дня, где принят был с радостию и плачем великим всего народа»[333].
Исходя из данного сообщения В.Н. Татищева можно предположить, что 16 июня, по прибытии в Киев остатков войск и получении известий о гибели Мстислава Киевского, киевским вече было принято формальное решение о провозглашении Владимира Рюриковича великим князем, а сам он прибыл в Киев только 8 июля 1223 г. В качестве аналогии укажем на события 1613 г., когда Земский собор избрал царем Михаила Федоровича 21 февраля, а сам он торжественно был встречен в Москве только 2 мая.
Гибель русских воинов на берегах Калки была не напрасной. Монголо-татарам был нанесен значительный урон. По словам В.Н. Татищева, «татара хотя так великое войско ру-ское победили, но своих весьма много потеряли. И сами сказывают, что их на оном бою более 100 000 побито»[334]. Они отправились в сторону Волжской Булгарии.
Одной из причин данного решения стали тяжелые потери монголо-татар в битве на Калке. Как указывал Р.П. Храпачевский, основываясь на китайской хронике «Юань ши», после появления монголо-татар на Северном Кавказе к ним примкнула часть кипчаков, живших между Волгой и Уралом. С ними они проделали весь путь до Калки и далее[335]. Именно сюда направился Субедей, чтобы восполнить людские потери.
Согласно Ибн аль-Асиру, «сделав с русскими то, что мы рассказали, и опустошив земли их, Татары вернулись оттуда и направились в Булгар в конце 620 года [хиджры: 4 февраля 1223 — 23 января 1224 г.]. Когда жители Булгара услышали о приближении их к ним, они в нескольких местах устроили им засады, выступили против них [татар], встретились с ними и, заманив их до тех пор, пока они зашли за место засад, напали на них с тыла, так что они [татары] остались в середине: поял их меч