– Умереть! Вы шутите, моя красавица! Разве можно губить себя в вашем возрасте, с вашей красотой и вашим будущим? — отозвался трактирщик, не поверив в серьезность намерений девушки.
– Клянусь, что если вы не дадите мне отсрочки, то прежде, чем настанет завтрашний день, я перестану вас бояться! — торжественно произнесла кружевница, указывая на распятье, висевшее на стене.
И она не лукавила, давая такую клятву. Дениза так устала страдать! Но она была истинной христианкой, поэтому и просила об отсрочке и позволении поцеловать своего ребенка. Пристально глядя на Жозефа, она добавила:
– Я знаю, что мое намерение преступно. Однако я не дрогну. Пусть Бог меня судит. Да падет мое преступление на голову того, кто заставил меня его совершить!
– А как же ваш сын? — спросил Арну. — Вы не забыли о нем?
– Он соединится со мной в лучшей жизни. Он будет ангелом и вымолит мне прощение, — проговорила Дениза, возводя глаза к небу.
– А как же ваш брат?
– Филипп не узнает о причине моей смерти. Он женится на Флоранс и будет счастлив с ней, ведь они так любят друг друга.
Дениза в эту минуту была очень хороша: ее глаза блестели твердой решимостью, а чудное лицо, обрамленное волосами, откинутыми назад, дышало смелостью и мужеством. Жозеф вдруг рванулся к ней, прокричав:
– Ни за что! Вы не умрете! Вы будете моей! Моей!
Подслушивавший под окном Франциск на этот раз понял, что дело принимает дурной оборот. Вынув из кармана платок, он махнул им. Дениза, испуганная поведением Жозефа, искала глазами защиты и случайно увидела в парке, среди раздвинувшихся ветвей, человека с ружьем, показавшегося ей знакомым. Он целился в трактирщика, стоявшего спиной к окну…
Кружевница вмиг забыла обо всех оскорблениях и угрозах негодяя. Сердце девушки дрогнуло, почувствовав опасность, угрожавшую живому существу. Она быстро схватила его за ворот и оттолкнула. Раздался выстрел, и пуля, влетевшая в комнату, сплющилась о каменную печь, которая находилась как раз напротив окна.
Если бы Жозеф Арну остался на прежнем месте, пуля раздробила бы ему череп. Быстро оправившись, трактирщик кинулся к окну, чтобы разобраться, откуда стреляли. Но Себастьян уже успел скрыться в кустах, а Франциск, не знавший о последствиях выстрела, бросился догонять брата. Однако они не могли убежать незамеченными. Увидев их, Жозеф пробормотал:
– Прекрасно! Это мои братья! Они хотели поступить со мной, как с бешеной собакой! Хорошо, я этого так не оставлю. У бешеных собак есть зубы!
Жервеза, услышав выстрел, спустилась вниз. Жестом Дениза подозвала ее к себе. Жозеф, взглянув на кружевницу, воскликнул:
– Я обязан вам своим спасением! Этот разбойник-браконьер уложил бы меня, если бы не ваша ловкость. Я хочу отблагодарить вас.
– Отблагодарить! — Сердце Денизы преисполнилось надеждой. Этот человек, которому она только что спасла жизнь, не откажется вернуть ей сына!
Жозеф Арну подошел к ней со словами:
– Итак, решено, дорогая красавица, я займусь всем, что нужно, чтобы осчастливить обоих женихов как можно скорее… — И он направился к двери.
– Но вы не ответили мне…
– Ах, да, об отсрочке на месяц… — проговорил трактирщик, задерживаясь на пороге. — Чтобы доказать вам свою благодарность за то, что вы спасли мне жизнь, я даю вам… две недели. Но по окончании этого срока вы должны сдержать свое обещание…
XXXIII
Опасность
Воспользуемся антрактом, отделяющим последние сцены, где мы незримо присутствовали, от развязки нашей драмы, чтобы определить положение главных действующих лиц на этот момент. Вернувшись в гостиницу после покушения, жертвой которого он едва не стал, Жозеф Арну не сказал никому ни слова о том, что произошло в павильоне лесничего. Старший Арну не обнаружил ни злобы, ни ненависти по отношению к своим братьям и удовольствовался тем, что объявил о просьбе Денизы дать ей время, чтобы все обдумать и сделать выбор, — об отсрочке, в которой он не счел себя вправе отказать.
Младшие братья последовали его примеру и также молчали. Однако Франциск, вернувшись из павильона, сказал Марианне следующее:
– Дело провалилось из-за этого тупого животного, Себастьяна.
Тот, в свою очередь, шепнул сестре:
– Попробуем еще раз. Франциск все испортил.
«Придется взяться за дело самой», — подумала девушка, выслушав братьев.
В Виттеле почтенный аббат Броссар возвестил об обручении Флоранс Арну и Филиппа Готье. Теперь об этом говорил весь городок. Сами же поручик Готье и Флоранс не обращали особого внимания на сплетни и толки. Они любили друг друга и говорили об этом при каждой встрече. Чаще всего они виделись в Армуазе — там Флоранс проводила большую часть дня. Филипп только в крайнем случае посещал гостиницу. Агнесса Шассар, мужские замашки Марианны и притворство ее братьев были ему совершенно не по душе.
Флоранс, впрочем, сама старалась сделать так, чтобы жених не посещал их дом. Это было ей неприятно. Может, она опасалась того, что проницательный Филипп догадается о зловещих тайнах, которые хранила гостиница. Девушка говорила себе, что как только выйдет замуж, то во всем признается Филиппу и он простит ее. Флоранс надеялась, что поручик будет молчать, а ее мать продаст гостиницу и уедет куда-нибудь подальше, где правосудие не будет ее искать. «Честная жизнь и раскаяние позволят ей избежать небесной кары», — думала девушка.
В случае необходимости молодая чета могла бы оставить этот край и уехать с Денизой. Флоранс была уверена в любви Филиппа. Поручик каждый день приезжал из Мерикура к невесте. Любовь до того завладела всем его существом, что он почти забыл о возложенных на него обязанностях. Мы сказали «почти», потому что, когда он проезжал по дороге из Мерикура в Армуаз, где должен был ехать Гастон дез Армуаз накануне своей преждевременной смерти, внутренний голос твердил ему: «Помни о долге!»
О будущем Дениза не тревожилась. Решение лишить себя жизни в том случае, если ее преследователь не откажется от мысли сделать ее своей женой, вернуло ей силы и спокойствие. Она принимала участие в хлопотах по случаю свадьбы брата и улыбалась, слушая веселую болтовню влюбленных об их планах на будущее.
В гостинице «Кок-ан-Пат» Жоэ Благ покорил всех. Он оказался веселым и озорным товарищем. Жоэ охотился с Себастьяном, ловил рыбу с Франциском, играл с ними обоими в карты и пьянствовал. Его обыгрывали — он хохотал, надували — он хохотал, обворовывали — а он все хохотал. За столом постоялец забавлял всех разными фокусами: глотал ложки и вилки, подражал крикам разных животных, а заканчивал обычно тем, что валился пьяный под стол. Два младших брата не могли нарадоваться на него.
– Какая досада, — говорили они, — что он так слаб на вино!
– Вот какого нам зятя нужно иметь, а не жандарма!
Старший между тем размышлял: «Он больше глуп, чем хитер. Этот Жоэ только и думает, как бы прокутить побольше хозяйских денег. Напрасно я подозревал его».
Агнесса Шассар была очень довольна, что счет рос и что голландец заплатит за все золотом. Оставалась Марианна, но она не говорила ни слова: у нее был свой план. Ни одно утро не проходило без того, чтобы девушка не поболтала часок-другой с авантюристом Жоэ. За бутылочкой вина они часто беседовали о Париже.
Марианна знала, что есть другие мужчины — красивее и умнее здешних, деревенских; другие материи для платьев, украшения и вино. Чего она хотела больше всего, так это свободы. Девушка жаждала вести красивую жизнь. Но жить на широкую ногу можно было только в Париже. Париж! Это была ее мечта, ее единственное желание! Что касается крови, которая обагрила ее руки и совесть, то это пустяки! Прошлое останется в Виттеле вместе с ее полосатой юбкой и деревянными башмаками. В конце концов, нет пятен, которые нельзя было бы смыть. Но для того, чтобы перебраться в Париж, нужны деньги, а чтобы украсть их у матери, ей нужен сообщник. Жоэ Благ ей очень подходил. Казалось, что этот юноша так же хорошо знал Париж, как свой карман. И чужой…
Не поймала ли его Марианна за руку, когда он, целуя ее, намеревался стащить со стола ее золотой наперсток? Этот прохвост, как Юлий Цезарь, — пришел, увидел и победил там, где прежде тщетно старались добиться ласковой улыбки многие местные красавцы. Когда Марианна намекнула о поездке в Париж, Жоэ сказал:
– Моя дорогая, чтобы увезти из семьи такую девицу, как вы, и поселиться с ней в таком городе, как Париж, нужно много денег.
– Деньги у меня будут, — ответила Марианна.
– Их нужно много, сердце мое.
– У меня будет много.
– А где же вы их возьмете, если не секрет?
– У матери. Ей столько не прожить.
– А она не поднимет шум? — полюбопытствовал Жоэ, почесав за ухом. — А ваши братья? Про жандармов, которые могут вмешаться весьма некстати, я вообще молчу…