это не касается.
– Конечно нет. Зато твоих друзей, которым предстоит по десять раз на дню волочь тебя в кусты, еще как касается. И отца тоже. И брата, которому больно нужно брать на себя пожизненное содержание хромого придурка, у которого в свое время не хватило мозгов, чтобы нормально о себе позаботиться.
Лех ошеломленно кашлянул.
– Кхе… ты в своем уме, девка?!
– Я-то в своем, – отпарировала я, сверля его негодующим взглядом. – А вот у некоторых зреет недостойное зрелого мужа желание выглядеть умнее, чем они есть. И по-дурацки молчать, когда нужно говорить. Особенно тогда, когда еще можно помочь и отделаться малой кровью.
– Раз ты такая умная, может, объяснишь мне, дураку, что тут можно сделать? – с издевкой отозвался он, растягивая губы в резиновой усмешке. – Может, научишь, как надо парой слов сращивать сломанную кость или заживлять раны, которым всего сутки? Может, ты у нас магичка, о которой мой амулет ничего не сообщил?
– Кости тебе сращивать никто не собирается, – так же сухо проинформировала его я, мысленно отметив существование некоего амулета, теоретически способного почуять мою жемчужину. – А вот с раной можно попробовать что-нибудь сделать.
– И каким же это образом, позволь спросить?
– С помощью эльфийского эликсира. Еще вопросы?
Лех странно замер.
– У тебя что… есть?!
Я молча кивнула.
– Но откуда?!
– А вот это не твое дело, – отрезала я, невольно покосившись на лежащего поодаль оборотня, чья шкура в свое время прекрасно обошлась без целительного снадобья эльфов, на которое я потратила в Тирилоне целое состояние. – Ну, так как? Будешь и дальше изображать уязвленную гордость или предпочитаешь разумное сотрудничество?
– Эликсир стоит бешеных денег, – задумчиво пожевал губами Лех. – Зачем тебе тратиться?
– Значит, отказываешься?
– Нет, – медленно покачал он головой. – Просто хочу понять.
– Ну так понимай быстрее, пока я не передумала!
Лех смерил меня внимательным взглядом, неопределенно хмыкнул, пошевелил пальцами сломанной руки и, наконец, пожал плечами.
– Хорошо, я согласен.
Я насмешливо фыркнула и отошла за вещами.
– Согласен он… можно подумать, делать мне больше нечего, как уговаривать полечиться всяких недоумков, только и умеющих, что задирать длинный нос выше собственной головы!
– Он не длинный, – немедленно отозвался Лех.
– Зато слишком гордый. Такой же, как у некоторых… – я замолчала и опустилась на колени рядом. – Давай уж, открывай и показывай, что там есть. А я посмотрю, имеет ли смысл тратить на тебя такое богатство.
С непроницаемым лицом Лех сдвинул плащ, открывая изуродованную ногу, здоровой рукой осторожно размотал грязные тряпицы, на которых действительно выступила свежая кровь. Слегка скривившись, отодрал присохшую по краям повязку и вопросительно приподнял брови. А я на мгновение замерла, запоздало сообразив, почему он так не хотел, чтобы я ему помогала. Просто… рана оказалась скверной. Более того, она тянулась от самого колена, по внутренней поверхности бедра и почти достигала паха, едва не касаясь дорогого для любого мужчины органа.
«Орган» Лех, конечно, прикрыл плащом, потому как ничего другого на нем надето не было. Единственное, что он себе позволил, это обмотать чресла куском чистой ткани и тем самым скрыть от внимательного женского взгляда едва не оттяпанное «достоинство». А сейчас еще и прикрылся ладонью, чтобы оттуда, не дай Двуединой, ничего ненароком не вывалилось.
– Занятная у тебя рана, – наконец прокашлялась я, всеми силами удерживая на лице бесстрастное выражение. – Пожалуй, без эликсира действительно не обойтись. Тебе больше ничего не отрезали?
Лех враждебно зыркнул, враз оказавшись в унизительном положении подчиненного, но от грубости все-таки удержался. Что ж, и на том спасибо. Мог бы обложить по матушке, однако справился с эмоциями. Хотя, кажется, уже пожалел, что согласился на такого сомнительного лекаря как я.
– Ладно, – я потянулась к мешку. – Давай попробуем. Правда, щипать будет здорово, но надеюсь, ты потерпишь.
Ничего экстраординарного в эльфийском эликсире, конечно же, не было – так, несколько редких травок, мазевая основа, немного минералов и крохотная толика серебра, истолченного в мельчайшую пыль. Серебро не зря так ценится в наших краях – оно работает не только против нежити, но и превосходно справляется с любой другой заразой. Даже с той, которую не видно обычным взглядом. Мастер Ларэ всегда имел при себе серебряную ложку и неизменно повторял, уплетая приготовленную мной еду, что эта ложка сумеет уберечь его от всего недоброго. Даже от злого колдовства и всевозможных последствий моей неумелой стряпни.
Я осторожно развернула тщательно сложенные тряпицы, достала небольшую баночку с безумно дорогой мазью, щедро зачерпнула прозрачную субстанцию и принялась бережно втирать вокруг вздувшихся краев безобразной раны, стараясь не затолкать внутрь. Не то чтобы это могло принести какой-то вред, но мастер Ларэ говорил, что для таких снадобий не нужна открытая рана, они работают через неповрежденную кожу, так что лишнее усердие только доставит болящему страданий.
Эликсир почти не имеет запаха, он бесцветен и, что характерно, слегка мерцает в лунном свете мягкими серебристыми искорками. Кстати, по этим признакам его очень легко отличить от подделки, коих на рынках водилось великое множество. Но узнать его все-таки можно. Если, конечно, знать о его свойствах. Я, разумеется, знала, а потому сразу проверила и сейчас была полностью уверена – мой эликсир точно настоящий. И значит, у Леха уже должно появиться жжение в поврежденном бедре. Причем, чем чувствительнее и нежнее кожа, тем больнее там будет жечься.
Я беспокойно покосилась на его закаменевшее лицо и мысленно посочувствовала – на себе испытала недавно, до чего это погано. Да-да, именно благодаря эликсиру на моих плечах так быстро зажили следы от кошачьих когтей, и никакого чуда тут нет. Но я, в отличие от него, тихо выла в землю и чуть не каталась по траве, не скрывая слез. А он…
Лех судорожно вздохнул, прикрыл веки, старательно дыша через нос и стискивая зубы. Его лицо побледнело, напряглось, на висках выступили крупные капельки пота. Сильные пальцы с такой мощью сжали рукоять меча, что под кожей проступили вздувшиеся вены. Он вжался затылком в тележное колесо, тяжело задышал, напрягся всем телом…
Я поспешно наклонилась и принялась дуть на несчастную ногу, чтобы хоть как-то облегчить ему жизнь.