Рэй бросила извиняющийся взгляд в мою сторону, после чего повела свою мать по коридору в спальню, где я только что провел ночь. Но дело в том, что наши дома — ее и мой — были не очень большими, и звукоизоляция в них была не самой эффективной. И хотя они с матерью перешептывались, в тишине, окутавшей весь дом, я без труда разобрал обрывки их тихого разговора.
— …точно… это?
— … не… волнуйся… хороший человек.
— Я… знаю… ты права… но… тюрьма… в прошлом.
Я поджал губы, глядя на тарелки с едой, которые с каждой секундой становились все холоднее на столе. Потом заметил Ноя, руки которого все еще были зажаты на спинке стула. Этот ребенок не был ни малышом, ни идиотом. Он понимал, что происходит, и если я хотел остаться в его добром расположении — а я, черт возьми, хотел этого, — то должен был все уладить. Убедиться, что с ним все в порядке. Получить его благословение или что-то в этом роде.
— Эй.
Он с трудом поднял взгляд на меня.
— Что? — От его резкого тона я чуть не вздрогнул.
— Мне кажется, они говорят обо мне, — прошептал я, сохраняя низкий голос.
Ной едва заметно кивнул.
— Да.
— Надеюсь, о чем-то хорошем.
Ной пожал плечами.
— Может быть.
«Перестань ходить вокруг да около».
— Эй, эм… Надеюсь, ты не против… — Я махнул рукой в сторону коридора. — Ты знаешь… твоя мама и я. Просто, — я обхватил рукой затылок, — она мне очень нравится. И мы… Я не знаю, знаешь ли ты, но мы вроде как давно знакомы, и…
Ной заставил меня замолчать, резко подняв голову и встретившись с моим взглядом.
— Почему я должен быть против того, чтобы ты встречался с моей мамой?
— Я… ну, эм… я действительно не знаю. Просто подумал…
— Ты должен был мне сказать, — выплюнул Ной, проливая свет на глубину своего предательства. — Это бы меня не разозлило. Я не знаю, почему ты просто не сказал мне.
Я представил себе ситуацию с его точки зрения. Пришел к своему другу, без рубашки и танцуешь медленный танец со своей матерью. Дело было не в том, что он не дал нам своего благословения. Дело в том, что он ненавидел оставаться в неведении.
— Прости, приятель.
— Неважно, — проворчал он, опустив взгляд обратно на стол. — Ты, наверное, все равно никогда не хотел быть моим другом. Ты просто хотел маму.
— Эй. — Я оттолкнулся от стойки и поспешил опуститься на стул рядом с тем, где он стоял. Смотрел на него и его опущенный взгляд. — Посмотри на меня хоть на секунду.
Ной лишь бросил взгляд в мою сторону и снова отвернулся. Может быть, мне следовало надеть рубашку, прежде чем решиться на разговор с ним.
— Даже если бы твоей мамы не было на свете, я все равно был бы твоим другом. Ты меня понял?
— Да, конечно.
— Я сейчас говорю серьезно, Ной. Ты был первым человеком в этом городе, который действительно увидел меня таким, какой я есть, и я никогда этого не забуду.
Он пожал плечами и закатил глаза.
— Чувак, ты самый классный парень, которого я когда-либо знал, и ты мой лучший друг. Ничто этого не изменит, ясно?
Секунды шли, а Ной оставался с каменным лицом. Наконец Рэй и ее мама вышли из своей комнаты, радостно объявив, что они готовы поесть. Но вместо того, чтобы поступить по-джентльменски и подать матери Рэй тарелку, я продолжал наблюдать за Ноем, ожидая его реакции.
Неужели я действительно все так испортил, просто находясь рядом с его мамой? Я бы ни за что не вернул назад ни секунды прошлой ночи, ни за что. Но неужели так невозможно было получить и его дружбу, и симпатию Рэй? Неужели я был слишком жаден, чтобы рассчитывать на это?
Ной настороженно смотрел на меня, изучая каждое мое движение. Защищающийся и осознающий. Его взгляд метнулся к матери, которая уже начала непринужденно есть, как будто ничего необычного не происходило. Он сглотнул, и я понял, что Ной дрожит. Его руки дрожали, сжатые в кулаки по бокам, и тут меня осенило еще одно откровение. То, которое я хорошо знал.
«Он боялся. Ной боялся, что не сможет защитить ее».
Ной никогда не видел, чтобы его мать была с мужчиной, который не причинял бы ей боли. Он был свидетелем этого, наверное, больше раз, чем я мог себе представить. Боже, я даже не мог притворяться, что знаю, что видел этот ребенок, но я видел свою собственную долю дерьма в отношении своей собственной матери. Чувствовал себя беспомощным больше раз, чем мог сосчитать, чувствовал отчаяние и безнадежность, постоянно пытаясь найти способы сделать все лучше, и меньше всего на свете хотел, чтобы он чувствовал то же самое.
— Ребята, вы собираетесь есть? — спросила Рэй, копаясь в своей яичнице и переводя взгляд с меня на Ноя.
Затем она нахмурилась.
— Что происходит? Ной, что случилось?
Ной покачал головой.
— Ничего.
Затем он поспешил к дивану и упал на него, как мешок с картошкой. Скрестив руки и хмурясь, Ной уставился на пустой экран телевизора.
Рэй уставилась на сына, ошеломленная и растерянная.
— Что за черт? Ной, что…
— Я разберусь, — мягко прервал я, подняв палец, чтобы попросить остаться наедине, и последовал за Ноем в гостиную.
Он даже не взглянул на меня, когда я подошел и присел перед ним.
— Я не причиню ей вреда, — тихо сказал я, надеясь, что Рэй или ее мать не услышат в этом маленьком доме без должной звукоизоляции. Это было между нами. — И я не причиню тебе вреда.
Он поднял свой обеспокоенный взгляд на меня.
— Ты клянешься?
Я положил руку на сердце.
— Дружок, ты и твоя мама — это лучшее, что случилось в моей жизни за очень-очень долгое время — да что там, за всю жизнь. И я клянусь, что скорее умру, чем причиню кому-то из вас боль.
Ной крепче прижал руки к груди и перестал хмуриться, уступая место панике и беспокойству.
— Хорошо, потому что я не думаю, что смогу избить тебя, но я бы попытался.
Настала моя очередь хмуриться.
— Ты пытаешься драться за свою маму?
Ной кивнул.
— Иногда, — пробормотал он.
Судя по тому, как стыд коснулся его опущенных глаз и губ, я бы сказал, что у него это не очень хорошо получается.
— Как насчет того, чтобы я научил тебя, как надрать мне задницу? — спросил я, борясь с желанием сжать кулаки. — На всякий случай.
Выражение лица Ноя быстро сменилось с беспомощного на полное надежды за считанные секунды, когда его взгляд снова метнулся ко мне.
— Ты это сделаешь?
— Я же сказал тебе, что сделаю все, чтобы вы были в безопасности, не так ли? И если это означает научить тебя надирать мне задницу, то ты это получишь, — ответил я, вставая и протягивая ему руку. — Но давай сначала поедим.
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ
ВОСХОДЯЩАЯ СПИРАЛЬ
Если бы кто-то проанализировал мою жизнь с самого начала, то, наверное, сказал бы, что я был обречен на неудачу. Как бы ни старались мои бабушка и дедушка, все неизбежно должно было пойти наперекосяк, учитывая обстоятельства жизни моей матери и то дерьмо, в которое она вляпалась.
«Самоисполняющееся пророчество», — сказали бы они, когда я начал скатываться по этому темному и извилистому пути продажи наркотиков.
И я подумал, что, если бы не оказался в тюрьме, они, вероятно, были бы правы. Потому что какими бы благими ни были мои намерения и сердце, тот путь, по которому шел, никогда бы не привел меня ни к чему хорошему. Черт возьми, если бы меня не посадили, велика вероятность того, что я был бы уже мертв, убит в результате неудачной сделки или чего-то подобного. Мне никогда бы не дали шанс на искупление. Я бы никогда не встретил Гарри, не получил бы работу в «Фиш Маркете», не встретил бы больше ни Рэй, ни ее сына.
Излишне говорить, что моя нисходящая спираль официально развернулась в тот момент, когда я вошел в этот забор с колючей проволокой. И прямо сейчас, благодаря моему второму шансу в Ривер-Каньоне, жизнь определенно пошла на подъем.