зашипел, в последний момент схватившись за капюшон и стянув его с черепа. Гидеон смутно представлял, чем может помочь людям. Вступать в открытый бой с Тенебрисом ему вовсе не хотелось. Но не успел он сделать и пары шагов, как Мрак опустился перед ним, обдав волной песка и пыли.
— Куда собрался, принц? — дракон пригнул черную треугольную голову, правым глазом кося на Гидеона.
— Домой, — его голос после рева Тенебриса прозвучал до неприличия жалко. Скрип половицы после громового раската.
— Ко мне?! — дракон распахнул крылья и едва не задел Гидеона. Тот отскочил в сторону, пригнулся, уклоняясь от мощного хвоста, кнутом рассекшего воздух над его головой.
— С каких пор твоя клоака стала мне домом? — Гидеону снова пришлось подскочить. Тенебрис крутился на месте, пытаясь задеть его.
— Тогда ты идешь не в ту сторону, — дракон изогнул шею и клацнул зубами в неприятной близости от черепа Гидеона.
— Я иду туда, куда хочу.
— И ведешь с собой своих мягкотелых друзей?
— Ты тоже мягкотелый.
Тенебрис замер, опустил морду, и его глаз оказался на уровне головы Гидеона.
— Приходи в мой замок, принц, — прошипел дракон. — И я покажу тебе, кто нынче правит Западом.
Поток воздуха сбил Гидеона с ног. Он перекатился через плечо, боком прижался к каменной плите, что торчала из земли, и злобно заклацал челюстями. Дракон описал круг над руинами Кольмада и скрылся в темноте.
— Не пойдем к нему, — заканючил змееныш, успевший спрятаться под ребра. — Он страшнее моей матери.
— Он официально пригласил нас погостить в своем замке, — Гидеон поднялся, тряхнул лохмотьями и, наигранно вскинув голову, отчеканил чужим, надменным тоном. — Как высокопоставленная персона, я обязан засвидетельствовать свое почтение и облагодетельствовать поданных личным визитом. И свиту я подобрал подходящую.
По возвращении оказалось, что Тенебрис всё же заглянул к людям — снес домик, разорвал лошадь и утащил Быка.
Скорпион
От стука в дверь Патриция мигом проснулась. Ладонь легла на рукоять меча. В комнате было темно — свечи, принесенные слугами, давно догорели. Патриция смотрела на дверь, но видела лишь мрак. Снова постучали.
— Кто там?
Тишина.
Патриция осторожно развернулась, встала на одно колено и приподняла меч.
— Хозяин, — после долгого молчания глухо отозвался выродок.
Резкий ответ готов был сорваться с языка, но Патриция проглотила ярость и спросила ровно, почти вежливо.
— Что вам нужно?
— Тебя.
Она поморщилась и скрипнула зубами. Надо отдать должное Азерре — её сподобился до предупредительного стука.
— Я ещё не готова.
— Я хочу тебе кое-что показать.
— Что же?
— Бой на арене.
Патриция вскинула брови и встала на ноги.
— Я не понимаю.
— Мне надоело говорить через дверь, — с этими словами он вошел в комнату. От яркого света факела Патриция на мгновение зажмурилась, а когда открыла глаза, выродок стоял так близко, что острие меча уперлось ему в грудь. Хозяин замка оскалился, изобразив улыбку.
— Мой меч тоже наготове, — хрипло произнес он, склоняя голову и исподлобья глядя на пленницу.
— Вы говорили про бой.
Он поморщился и отпихнул от себя блеснувший в пламени факела клинок, как если бы отмахивался от надоедливой мухи. Лезвие скользнуло по пальцам, лизнув плоть. Выродок счастливо хохотнул.
— Любишь жалить.
— Любите боль?
— Ты начинаешь понимать меня, — он было двинулся на неё, но потом покачал головой и, отступив, вытянул вперед руку с окровавленными пальцами, приглашая выйти. — Идем же.
Патриции совершенно никуда не хотелось идти. Но Азерра неустанно напоминала ей, что Тенебрису перечить не стоит. Поэтому воин Скорпиона опустила меч и боком прошла мимо выродка. Тот не удержался и клацнул зубами у её уха.
— Ам!
Патриция только крепче сжала меч и не обернулась.
— Ты не умеешь играть, — капризно заметил Тенебрис ей в спину.
— А вы разве играли? — поинтересовалась она, не оглядываясь.
— Самую малость, — он крепко схватил её за зад и подтолкнул вперед, в коридор. — Живее. Бойцы нас заждались.
Некоторое время они шли в тишине. Тенебрис что-то насвистывал себе под нос и то и дело касался спутницы отнюдь не нежно. Патриция старалась не замечать его «поглаживаний», хотя пару раз споткнулась, едва не упав. Тенебрис, конечно, кинулся помогать, умудрился сжать ей грудь и едва не спалил волосы факелом.
— В первую ночь ты была поживее, — недовольно бросил он, отпуская её от себя. — Впала в тоску? Моя маленькая игра развлечет тебя.
— Жду с нетерпением, — ответила Патриция, замедляя шаг.
Успевший уйти вперед выродок вдруг резко обернулся и налетел на неё, едва не сбив с ног.
— Я с тобой не шучу, кобылка, — прохрипел он ей в лицо. — И ты помалкивай, иначе не сдержусь. Разорву тебя прямо здесь.
Патриция прикрыла глаза. Тенебрис оскалился.
— Вот так. Побудь покорной. Не раззадоривай хозяина Запада раньше времени.
Они вышли на свет. Впереди тянулся каменный мост с хлипкой, веревочной оградой. Внизу, среди серого песка, громоздились черные, блестящие камни — обломки некого строения, а впереди, куда вел её Тенебрис, в небо поднималась высокая башня. Патриция опустила голову. Она легко могла бы перемахнуть через веревки и получить вечную свободу. Вряд ли из замка дракона имелся иной выход, но к своему удивлению, она вошла во вкус. От игры с чудовищем несло самобичеванием, и боль, хоть и не приносила удовлетворения, бередила кровь и разум. Патриции казалось, что она сумеет найти выход и ещё насадит голову Тенебриса на пики крепостной стены. А умереть можно и потом. Для смерти всегда найдется время.
— О чем думаешь? — спросил выродок, не оборачиваясь.
— Как тебя убить.
— О, это невообразимо приятное развлечение. Многие пытались. Увы и ах, боги бессмертны.
Они миновали мостик и оказались в зале со сводчатым потолком. Впереди светлым полотном распластался кусок серого неба. Ветер нес через поддерживаемую двумя каменными гигантами арку белесую пыль и черный пепел. Патриция вздохнула, пробуя воздух дальнего Запада. Он неприятно горчил, оставлял едкое послевкусие то ли гнилья, то ли погребального костра. Воин Скорпиона подошла к арке и остановилась подле Тенебриса, не без опаски выглянув за ничем не огороженный край площадки.
Перед ними, далеко внизу, лежал полукруг древней арены — сооружения, предназначенного для поставленной, но от того не менее жестокой, театральной битвы. Овальную площадку — дно чаши — окружали вздымавшиеся к небу полукруглые стены, вдоль которых тянулись стертые скамьи — места для зрителей. Между рядами сидений угадывались обломки ступеней, а точно справа располагался широкий балкон с проломленным козырьком. На этом балконе, на куске рухнувшей крыши, сидела Азерра. Ведьма обернулась и, заметив сына, склонила голову набок, приглашая сесть подле неё. Патриция посмотрела