Первым причину понял Коптев, не зря же он окончил физфак МГУ. Андрей одним движением сорвал жгут, вторым вырвал из раны тампон с клеем. Метнувшихся было пузанов, оттер Федотов, выполнявший при Коптеве функцию силового прикрытия. Надо было видеть лица «судовой аристократии», когда наложенный ниже раны жгут тут же прервал кровотечение.
— М-да, а вы говорите докторишка штабной, — неизвестно к кому обращаясь, глубокомысленно изрек Федотов, — не занимайся мы с Андрюхой альпинизмом, хрен бы ваша тетка выжила. Это надо же было додуматься наложить жгут выше раны? Да любой альпиноид знает, что венозная кровь темно-красного цвета и льется ровной струей. Строители, блин, коммунизма, — причем тут коммунизм, Федотов, скорее всего, не смог бы сказать и под пытками.
Отвлекаться необходимо, но в меру. Федотов глянул на часы — Беклемишев отсутствовал всего пятнадцать минут, значит, с полчаса у него еще есть.
Итак, что же можно сделать в эту эпоху? Подводную связь лучше всего вести на частоте 20–25 кГц. Без приборов такие переговоры никто не услышит, отсюда относительная конфиденциальность. Реализовать трансивер с приемником прямого усиления вообще без проблем, зато шпарить телефоном сможет даже Беклемишев.
Излучатели на сегнетоэлектриках? Федотову как-то попал в руки антиквариат под названием гидроакустическая станция «Рось», и конструкцию излучателя он более-менее помнил, но потянут ли предки керамику из титаната бария? На первый взгляд ничего сложного, но отчего эта керамика появилась только к средине XX века? Значит, проблемы будут, а поэтому магнитострикторы выглядели перспективнее.
А дальше? Дальше пойдут шумопеленгаторы и гидролокация, но стоит ли сейчас об этом говорить? В узком кругу не возбраняется, но узкий круг имеет свойство расширяться, а идея утекать к конкуренту. С другой стороны, а разве идея пеленгации не будоражит умы? Еще как будоражит, поэтому надо не секретиться, а качественно закрываться патентами. По минимуму это даст приоритет России и небольшую денежку за использование изобретений, я по максимуму солидные бабки при постановке на производство.
Просматривался еще один несомненный плюс — спасение Титаника. Дело за малым — изготовить горизонтальный эхолот и, напугав до усрачки судовладельцев, заставить их купить железяку. Купят, не купят, а Русскому Радио по любому польза, заодно мишенинская совесть, наконец-то, успокоится. Своим нытьем из-за рубежа Вова доставал даже больше, чем находясь в России.
Додумать мысль о «совести эпохи» Федотову помешало приглашение к самому гл. чертежнику.
Просторный светлый кабинет. Два стола — небольшой начальника чертежной, второй для обсуждений рабочих вопросов. Вдоль стен полки справочников, у окна кульман. Типичная обстановка большого инженера.
Иван Григорьевич не чванясь вышел на встречу Федотову. Крепкое рукопожатие, приветливый взгляд, дежурные фразы:
— Рад встрече. Давно хотел засвидетельствовать почтение русскому изобретателю.
— Взаимно, ибо наслышан об успехах в строительстве подводных миноносцев.
— Ну, какие это подводные миноносцы, скорее полупогружные.
В интонациях слышится гордость, но иначе и быть не могло — Бубнов решил две сложнейших задачи: спроектировал целую серию подлодок и подчинил себе коллектив. Мягкий и пушистый он только сверху. Пока когти не выпустит.
Трудно ли описать типичного руководителя иной эпохи? Поначалу буйная растительность на лицах мешала мгновенно вычленить существенные черты, но со временем взгляд стал выхватывать не морщинки у рта, а выражение глаз, складки на лбу и у носа. При внешней мягкости, господин Бубнов таковым не казался. Высокий, сухощавый, серые глаза без вызова, но внимательно рассматривают собеседника. С таким можно иметь дело.
— Не затруднит ли вас повторить свои суждения? — главный чертежник дал понять, что до него разговор шел о предложениях Федотова.
Отчего же не повторить, тем паче, что время подумать было.
Акустические волны. Частота и затухание, слоистость и изотропность среды. Порою дальность в сотни миль, порою «не услышишь молоток соседа». Вывод прост — телеграфия обеспечивает максимальную дальность, но без двух телеграфистов мертва. Телефония обеспечивает оперативные переговоры, но дальность связи вряд ли больше пяти миль.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Лекция растянулась на добрых десять минут. Много это или мало? Если не лить воду, то по-настоящему много.
«Судя по реакции удивлены. Особенно Роберт, по нему все видно. Понять бы еще от чего — новизна или просто не ожидали услышать от неспециалиста? Скорее, и то, и другое», — Федотов невольно усмехнулся.
— Выбор, господа, за вами.
— Выбор всегда за нами! — отчеканил капитан первого ранга. — Но вы предложили отказаться от сирены, не предложив замены.
— Борис Степанович, не могли бы вы раскрыть эффект фильтра? — взялся выправлять ситуацию Бубнов.
«Ага, раскрыть. Сказал бы прямо, не „Хлестаков“ ли ты братец?» — мысленно пробурчал переселенец.
С фильтрацией все просто. В простейшем случае катушка и конденсатор — на бумаге появляются схема и амплитудно-частотная характеристика. Становится понятно, отчего «ушли» внеполосные шумы. Тут же примерные размеры фильтра и эскиз катушки с сердечником в разрезе. Об усилителе говорить нет нужды, он готов.
— А сирена? — вернулся к главному Бубнов.
— Роберт Густавович, неужели вы не думаете над другим излучателем? — иронию скрыть не удалось.
Виноватый взгляд в сторону моряка и просящий в адрес начальника чертежной показал — альтернатива имеет место быть.
— М-м-м, — глубокомысленно промычал переселенец, рассматривая эскиз излучателя мембранного типа, — на первый взгляд перспективно, весьма перспективно, и как долго доводить?
— Первые результаты обнадеживают, через полгода надеюсь закончить.
— Ваше право, но я сторонник полного ухода от механики. На вашем месте я бы перешел на магнитострикторы. Прием и передача в едином изделии и никакой механики.
В ответ последовали возмущения Беклемишева — командиру учебного отряда подплава связь была нужна еще «вчера». Иное дело инженеры. Вперемешку вопросы Роберта Густавовича и Бубнова — идея объединения излучателя и микрофона упала на благодатную почву, а очередной взрыв недовольства каперанга вызвало заявление Федотова:
— Патентами наглухо закрыть варианты с мембраной, а через полгода то же сделать с говорилкой и подводным телеграфом на магнитстрикторе.
— Зачем закрывать? — интонация Бубнова нейтральна, ответ знает наперед, значит, проверяет реакцию.
— Когда на рынке появятся новые приборы связи, наши заклятые друзья кинутся улучшать сирену, и… пролетят, как фанера над Парижем.
— Необычный оборот речи, хотя смысл понятен, но почему не засекретить? — упрямо гнул свою линию главный строитель подлодок Империи.
«Неужели сам не понимает? Не может быть, чтобы инженер такого ранга „не знал жизни“. Значит, это камешек в адрес Беклемишева. Подыграем».
— Опыт открытия профессора Попова показал невозможность сохранения секрета такого масштаба. Теперь разберем последствия серьезного патентования. Обойти невозможно. Воровское использование — риск сумасшедших штрафов. В итоге или плати за лицензию, или покупай дорогие русские приборы. Пояснения о налоговых отчислениях в казну требуются?
Пояснений не потребовалось, но возражение прозвучало:
— Русским офицерам не пристало судиться!
— Потому-то я ни за какие коврижки не пойду на службу.
— А прикажут?
— Приказать можно рабу. Станут гадить, уйду к нейтралам, но как тот мичман к Эдисону выбалтывать секрет лампы не ломанусь.
Судя по насупленному виду присутствующих, байка с мичманом уже в ходу, хотя не факт, что это байка. От федотовских грубостей «гадить», «ломанусь» скривился даже притихший Ниренберг, а Михаил Николаевич с возгласом: «Мне все ясно!», и вовсе покинул кабинет.
Глава 11
Попался который кусался
Июль 1906 г все там же