Я ринулась к ней. Холодные руки и бледная кожа говорили о смерти. Но я, все равно, попыталась нащупать пульс и выловить её дыхание. Может быть, мне показалось, но девушка была еще жива. Я принялась делать искусственное дыхание, судорожно пытаясь вспомнить, сколько секунд давить и с какой частотой. Надо ли было вынуть кинжал, пронзивший ей живот?
Веки дрогнули, Ёко прошептала
– Амай?
– Держись, девочка. Я за доктором. Не теряй сознание!
Выскочила на порог, заорала «помогите» схватила факел и подкинула вверх. Ели увернулась от упавшего огня, еще раз крикнула и бросилась обратно.
Проверила пульс еще раз. Пульс прерывался. Девушка дышала хрипло и скомкано.
Положила ее голову себе на колени, чтобы она не захлебнулась кровью. Склонилась к ней и принялась шептать что-то успокаивающее. Меня смущал какой-то запах. Металлический запах крови смешался со сладко-терпким запахом, который я пока не могла опознать.
– Да как же так? – мрачно выругался Кейджи, аккуратно перекладывая девушку на татами. За лекарем и императором он послал Широ.
– Кто бы это не сделал, кажется, он умнее нас. – я смахнула слезу со щеки.
– И опытнее, – согласился Кейджи.
Император
Проведя всю ночь в поисках ненастоящего свидетеля, я хотел одного: уснуть и отвлечься.
Сон не шел.
Это же надо, додумался привести свою… наложницу в мои покои. Брат выводит меня из равновесия все чаще. Для него все это – только игры. Не по-настоящему. Это не он, а я вижу отца ночами. Кошмары снова не дают мне проснуться с рассветом.
Вся эта игра с вымышленными доказательствами – сплошное ребячество. Кейджи танцует со своей наложницей странный танец. Итогом, которого может быть смерть.
Ложного свидетеля мы уже потеряли.
Зачем Кейджи эти игры с доказательствами? Понимает ли он, насколько это опасно? Если подтвердиться, что отца убили не наёмники Чосон, а кто-то из князей, страну ждет война. Ни один клан не позволит казнить своего старшего. Если только Кейджи не сговорился с кем-то из них. Не верю, что он собрался меня предать.
В спальне возникла Нироюки с подносом. Лично принесла, надо же.
– Мой господин, вы устали вчера. Я решила порадовать вас вкусной едой, – от подноса пахло соблазняющее. Нироюки взяла палочками кусочек тофу и преподнесла мне.
– Мечтаю, чтобы вам хватило сил меня сегодня принять, – проникновенно прошептала она. И я с трудом проглотил еду. От обещания, скользившего в ее голосе, бросило в жар. Поразился, насколько красива моя жена.
– К сожалению, весь дворец знает, что ночью вас посещала наложница Кён…
– Что?! – я подавился, окончательно деморализованный.
– Никто в поместье не обладает столь плохими навыками игры на кото, – продолжила Нироюки. В ее голосе появились игривость и ласка. И немного настороженности. – Не мне вас осуждать. Но возможно ли, что ваш брат решил соблазнить вас своей наложницей, чтобы потом влиять на вас через нее?
Она нежно поправила подушки и продолжила меня кормить.
Я вздохнул и нахмурился. Признать, что меня притягивает девчонка Кейджи, оказалось тяжело. Ее невоспитанность постоянно сбивает с толку. Возможно, я просто привык, что лучшее всегда достается мне. А Кён умеет привлечь к себе внимание. Но призваться в этом жене я не собирался.
– Нироюки, у нас найдутся дела важнее, нежели обсуждать наложницу Кён, – заставил жену отложить палочки и завтрак и занялся ее перевоспитанием. Поцелуй получился жестким и даже немного злым. Пора вытряхнуть из ее головы эти тревожные мысли. Чего только женщины себе не напридумывают.
***
Примечание:
Глициния – род высоких древовидных вьющихся субтропических растений из семейства Бобовые с крупными кистями душистых лиловых цветков.
33. Потери
Вытащить Ёко не удалось. Она поникла, как сорванный цветок. Едва вытащили кинжал, кровь хлынула рекой. Доктор Со пытался остановить кровотечение, промыл и зашил рану. Казалось, Ёко мирно спит. Но сердце её остановилось. Следующий рассвет Ёко уже не увидела.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Отнеся тело в ближайший храм, я договорилась с монахами о похоронах. Три дня буддийские монахи будут отпевать тело моей служанки, а потом сожгут его. Не прогоревшие части костей обычно помещали под надгробия на кладбище. А пепел развеивали над рекой Асура.
На сердце было тяжело. Она погибла по моей вине. Зря я притащила ее во дворец из дома распустившихся лилий. Я обыскала свои покои вдоль и поперек, не оставив ни сантиметра без осмотра. Но не нашла никаких улик. Попробовала снять отпечатки, но руки тряслись, и мука рассыпалась бесполезными хлопьями. Обойдя вокруг павильона, увидела место, где нападавший проник внутрь. У окна земля была взъерошена. Но следы тщательно затёрты. Видимо преступник убрал их веткой, когда уходил.
Но на гэта должна остаться земля! И побежала к Кейджи. На пороге меня встретила Судзумия и заявила, что её муж занят.
Не зная, что еще предпринять, я попросила позвать Широ. Но была проигнорирована.
– Судзумия, ты умная женщина. Ко мне Кейджи ничего не испытывает! Мы даже не спим вместе! – попыталась я умаслить девушку. Но та смотрела враждебным вороненком.
Вернувшись к себе, я очень отчетливо поняла, что совершенно одна в этом дворце. Кроме Кейджи моя судьба никого не интересует.
Сеанс внеурочной меланхолии прервало появление императорского брата. Не знаю, почувствовал он мое состояние или ему передали весть о моем визите. Но Кейджи примчался очень скоро.
Выслушав меня, он отправил Широ обыскать дворец. А мы покинули территорию поместья.
Я хотела посетить мою наставницу Юкихико Цуцуми. Прошло полгода с момента моего ухода из школы гейш. В доме распустившихся лилий ничего не изменилось.
Представитель фамилии Фудзивара впервые посетил чайный дом. Обычно гейш вызывали во дворец.
Юкихико была польщена таким вниманием. Но, узнав по какой причине мы прибыли, тут же потускнела, истинно горюя о своей ученице.
Мы выпили горького чая, немного посидели.
– Её лучшие годы еще не наступили, – грустно сказала наставница. И мне снова стало тяжело от груза своей вины.
– Лучшие покидают нас раньше всех, – Кейджи сжал мою руку. Сердце немного успокоилось, – Прошу вас помочь в одном очень важном деле. Нам необходимы сведения о людях с такими татуировками. – Он протянул женщине рисунок разорванной Драхмачакры.
Юкихико ахнула и замотала головой.
– Нас не посещают последователи Маары…
– Не посещают, – мягко согласился Кейджи. – Но попросите ваших девушек быть внимательными. Ваша чайная – одна из самых знаменитых. А у нас есть основания полагать, что этим людям помогает высокопоставленное лицо… – Наставница понимающе кивнула, – И, сами понимаете, не распространяйтесь об этом.
– Мы сделаем все, что в наших силах, – Юкихико поклонилась, и я разлила нам еще терпкого чая с нотками горечи.
Наставница передала мне мешочек с деньгами, заработанными за пять лет, выдала белое кимоно. Отменила встречи на три дня. До похорон девушки. И пообещала помочь в поисках.
Широ ничего не нашел. Обыск покоев императора тоже ничего не дал. Меня же в покои императора не пустили.
***
Я вывесила белые ленты над входом своего павильона, надела траурное кимоно и пошла в учебные классы. А ничего не занимает больше, чем работа.
Ватару встретил меня удивленно.
–Ты по служанке траур одела?
–И тебе Благословенного пути, – поклонилась, решив не провоцировать ссору. Подвязала белоснежные рукава, чтобы не испачкать и уселась за отчеты по строительству нового дворца. С больницей мы вопрос уладили. В скором времени храм можно будет открыть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
А вот с отделкой дворца были проблемы. Дороговизна и труднодоступность материалов могла отодвинуть новоселье еще на пару лет.
Я хотела попытаться найти альтернативных поставщиков гранита и малахита.
Золота в казне по–прежнему не хватало, о чем запрещено было говорить вслух.