детям, чтобы внука отдавали в первую школу. С такими боевыми учителями не страшно оставлять детей.
— Думаешь, у каждой училки в столе по пневмату? — разливал полковник по рюмкам алкоголь. — Камаз, выпей с нами. После такого знакомства с твоей можно и накатить. Всё равно же останетесь с Мариной с ночевкой в домике. Для всех же арендовали.
С ночевкой в домике?!
Перевела испуганный взгляд на Михаила Захаровича. Я не подписывалась ни на какие ночевки, ни в каком домике.
— Мы без ночевки, — озвучил Михаил Захарович мои настойчивые мысли, отчего я выдохнула с облегчением. — Я обещал Тёмке сегодня вечером каток. Так что нам скоро выезжать.
— Как ты, кстати, с Тёмкой нормально ладишь? — вдруг обратилась ко мне «Анка».
Пришлось умолчать, что ее вопрос достаточно бестактен. И почему я должна выделять именно Тёму?
— Как и со всеми детьми, — ответил я обтекаемо. — Просто не нужно забывать, что любой ребенок — это тоже личность, который хочет быть или казаться взрослым, но еще не знает как. А задача взрослых: ненавязчиво, без давления, задать правильную траекторию взросления, — говорила я, смотря в глаза Михаила Захаровича.
— Звучит как тост. Или лекция, — поднял рюмку мужчина. Александр, кажется. — За это надо выпить, короче.
Когда начало темнеть, а все собравшиеся стали гораздо веселее и громче, чем в начале столь нестандартного для меня корпоратива, Михаил Захарович решил, что нам пора ехать. Я была совершенно не против. Компания собралась отличная, и я бы с радостью посидела еще, но пока чувствовала некоторое напряжение, не зная, насколько именно могу расслабиться в компании людей, которых вижу впервые в жизни.
— Моё почтение, Марина Олеговна, — кланялся мне у машины уже очень пьяный Александр.
— До свидания, — улыбалась я ему, буквально проскальзывая в машину, чтобы избежать тесного контакта я нетрезвым мужчиной.
— Камаз… Во! — показал Александр большой палец Михаилу Захаровичу.
— Пиздуй, пока не переехал, — строго, как начальник, урезонил его мужчина и сел за руль. Укоризненно посмотрел мне в глаза, затем ниже. — Пристегнешься? Или пойдёшь продолжишь? — указал он взглядом на покачивающегося коллегу, идущего обратно к беседке.
— Ой, — спохватилась я и пристегнулась сама. Как пай-девочка сложила руки на коленях, выпрямила спину и приготовилась ехать. — Всё. Я готова.
Михаил Захарович молча завел машину, пристегнулся сам и, посигналив коллегам, тронулся с места.
— Спасибо вам, Михаил Захарович, что взяли меня с собой, — решила я выразить мужчине благодарность, так как в тишине с ним сидеть стало невыносимо тяжело. — Сегодня был отличный день. Я никогда не чувствовала себя так… много! — руками показала большую сферу, в которой могли бы поместиться все мои эмоции от неловкости и страха до эйфории и уюта.
— На здоровье, — с лёгкой улыбкой ответил мужчина, следя за дорогой.
— Ой, и скажите, сколько я вам должна? Вы же, наверное, и за меня тоже скинулись. И на бензин туда-обратно потратились. Скажите, сколько? Я вам переведу.
— Маруся, — позвал меня мужчина настойчиво, при этом, не глядя в мою сторону.
— Что, Михаил Захарович?
— Иди нафиг, Маруся, с такими вопросами.
— Но…
— Иди.
Обиженно надула губы, но не стала ничего отвечать. Не хочет говорить, сколько, тогда я сама ему переведу ту сумму, которую посчитаю нужной. Только попозже. Вечером. Чтобы он не нависал над моей душой своим грозным видом.
В кармане куртки телефон издал короткую вибрацию. Писала Юля:
«Девчонки, никто моих перчаток не видел? Дорогие, ска!»
«Они у меня. Ты на полке в прихожей их оставила» — напечатала я в ответ.
«Ништяк! Как раз мимо еду. Заскочу на пять сек?»
«Я сейчас не дома. Михаил Захарович взял меня на свой корпоратив, пострелять»
«*Ушла дрочить на классного мужика*» — прислала тут же Лена табличку с надписью.
Покрывшись румянцем, я закрыла чат, боясь, что «таинственные залупки» снова вызовут некоторые вопросы у Михаила Захаровича, который бегло глянул на меня и телефон в моих руках.
Вместо переписки, пожалуй, лучше займусь терпением — очень сильно хотелось в туалет. Количество выпитого за сегодня вишневого сока оказалось критичным. Я чувствовала себя банкой, налитой до краев, от которой потеряли крышку.
Поэтому скрестив ноги, и подперев рукой подбородок, стала смотреть на дорогу и мечтать о том, под каким из кустов под лучами закатного зимнего солнца мне было бы удобно пописать.
— Ты ссать хочешь?
В мои мысли и мечты бестактно ворвался голос Михаила Захаровича.
— Что вы такое говорите?! — выпучилась я возмущенно и тут же стушевалась под его проницательным прямым взглядом. — Просто писать немного.
— Остановиться?
— Я дотерплю. Не очень сильно хочу пока.
— Ты мне сиденье скоро задницей протрёшь, пока елозишь. Выходи.
Михаил Захарович остановил машину у обочины, на которой был только лысый куст, за которым не спрячется даже кошка.
— Я не смогу здесь.
— Я не смотрю. Иди.
— Я не пойду, — протестовала я. Посмотрела прямо перед собой и указала на небольшой, но достаточно густой лесок метрах в ста от нас. — Давайте, хотя бы, туда подъедем. Видите, как много там деревьев?
— У тебя так много накопилось, что один куст захлебнется?
— Михаил Захарович!
— Ладно, поехали, эстет.
Костров припарковался у обочины близ небольшого лесного оазиса. Я настороженно посмотрела между деревьями.
— Чего ждешь? Опять размерчик не тот?
— А здесь точно нет медведей? — поинтересовалась я на всякий случай.
— Тебе-то какая разница? — хохотнул Михаил Захарович. — Ты только что полкана отмудохала как девочку в бантиках. Медведь тебе так… на колготки сгодится. Иди уже, ссы и не ссы.
Оставив на приборной панели варежки, я вышла из машины. Чтобы добраться до самого густого места в лесу, пришлось немного спуститься в канаву, перейти ее и пройти еще немного по толстому слою рыхлого снега.
Здесь уже были чьи-то следы, по которым было понятно, что кто-то входил в лес и, к счастью для меня, благополучно вышел.
Конечно, я не пошла по тем следам, ибо это не очень гигиенично — пользовать один и тот же снег дважды. Свернула в противоположную сторону, повернулась лицом к дороге. Машина Кострова была видно, но не настолько, чтобы он мог видеть меня. Надеюсь.
Задрала куртку, нащупала пальцами пуговицу на джинсах. Спустив сто зимних одежек, оголила зад и, не успев присесть, застыла, услышав странный звук. Словно кто-то простонал. Но очень тихо и мучительно, будто из-под толщи тяжелой ткани.
Желание сходить по-маленькому отступило в эту же секунду. Мгновенно натянув всю одежду на зад, я выпрямилась и прислушалась к звукам, готовясь в любой момент бежать к машине.
Звук не повторился. Скорее всего, мне просто показалось. Богатая фантазия в лесу может сыграть злую