Читать интересную книгу Стихотворения и поэмы - Михаил Луконин

125. ХЛЕБНЫЙ ГОД

Встану, полный добра и доверья,прямо к Волге лицом                                        и замру.Воробьи пролетят сквозь деревьяна обветренном этом юру.

Это было со мною когда-то —чувство вечности и немоты —за Тулупное                      до перекатапровожал, заглядевшись, плоты.Правый берег казался загадкой,но открылся —                           пришли времена,стала сразу таинственной прядкойлуговая моя сторона.

Что за лето! Пылает дорога,степь желтеет на весь хлебозор.Ты спроси с меня, родина, строго,не подвел ли тебя                                   с давних пор?Не давались нам песни вначале,так не ладилась песня                                          без слов,изнывали мои быковчане,вопрошалиидущих сынов.А нужна была Волге огласка,шли года обновленья земли.Непутевого взяли подпаскаи в поэты его возвели.Николаевцы и быковчане,с вами снова —                           в родной стороне.Не речами сильны,                                а плечами;речи ваши —                          поручены мне.

1970

126. РАЗМЫШЛЕНИЕ В МАХЕНДЖО-ДАРО

Солнце, похожее на колесо арбы,легко, по-зимнему, катится                                             без обычного жара.Я хожу и хожу                        вдоль каменной городьбыпо гулким улицам города Махенджо-Даро.

Махенджо-Даро —раскопки холмистой гряды.В тесных улочках окаменела прохлада.Почему опустели домаи бассейны твои без воды?Что случилось с тобою,                                       прекраснейший город-громада?

Эй, хозяева! Где вы,                                   гостеприимные люди земли?Где флейты?                        Где гонги древнего Пакистана?Где хлеб ваш и рис?Зачем вы дома возвели?Куда вы ушли, куда вы исчезли                                                       так странно?И не у кого спросить,                                     что случилось                                                              и чья тут вина.Как здоровье,как дети,как женщины,как урожаи?Безмолвствуют стены.В строгом строю молчат имена.Безмолвные буйволы                                          каменных губ не разжали.Да, куда вы ушли?Шесть веков занесли вас землей,шесть веков                        мы, потомки,                                                   росли от невидимой нити.Я хожу и хожу.И тоска вековая за мной.Тишина.Одиночество.Вечное солнце в зените.А что, если вдруг… —                                        у меня пересохло во рту, —не назад,                а вперед                               шесть веков отсчитает планетаи в немыслимой даликто-то будет кричать в пустоту:«Эй, хозяева, где вы?» —                                            и вдруг не услышит ответа..Сейчас вот сорвется                                       рука человека в ночи,рука,         что на атомной кнопке                                                дежурит устало…«В Махенджо-Даро идите! —                                                 кричат кирпичи. —Идите сюда,пока еще ночь не застала.Махенджо-Даро,                               твоя красота не легка,тебя мы, как памятник,                                      славить и чествовать будем».Но нет, не случайнотебя нам вернули века,чтобы видели,помнили,зналии думали люди.

1968

127. СТИХИ ПО КРУГУ

Давайте почитаемвсепо кругустихи друг другу,                           нам уже пора.Не круговую утвердим поруку,а честную поверку до утра.

Как в молодости — помните? — бывало.Прошедших дней в обиду не дадим.Так кто у нас сегодня                                       запевала?Я так и вижу —встали, как один.Смеемся все —                            попробуй разберись ты! —все запевалы,                           каждый о своем…Немыслимы в поэзии хористы,поодиночкедышими поем.

Другие видят в этом самомненье,а это лишь прикрытие всегда,—не видят, как берет тебя                                             сомненье,не знают мукпоэтоватруда.Друзья мои, казахские поэты!Единым солнцем мы обожжены,одни у нас закаты и рассветы —я из степной заволжской стороны.

Пой, Абдильда,                           в веселье и печали.Джубан,стояли мы рука к руке,когда в Белграде громом привечаликазахский стихна русском языке.Пой, Халиджан, товарищ мой старинный,и ты, Сырбай,                        твой голос узнаю…Благодарю твой стих —не именинный,а настоящий,добрый,в честь мою.

Друзей зову, на пальцах загибая.И тех далеких —                       как они близки!В круг позовем великого Абая,он песни слал,                        как беркута с руки.Не забываем высшего примера,учителя все с нами в этот час.Пусть к коновязи ставит Кулагера[38]наш Джансугуров,                             старший среди нас.Давайте почитаем все друг другустихи по кругу.

                                   Начинай любой!Возьми нас, жизнь, опять к себе в науку…Поэзия, прими нас.Мы с тобой!

1967

128. КУЛАГЕР

Кулагер, крылатый конь, — лира и стрела…Степь его для славы вечной,видно, родила.Устали не знал великий первозданный конь,догонял любых бегущих,не боясь погонь.Песни бедного Ахана,стон его земнойКулагер промчал когда-то стороной степной.Зависть — древнее мученье,зависть всё могла,зависть и тогда умела бить из-за угла.Кулагер летел, как птица, на большой байге,благородный конь не думал о своем враге.Зависть черная, готовя смерти торжество,кол косоприцельный врыла на пути его.Зависть черную сломила вечная любовь.Я переводил поэму, ликовал, скорбел,то с Ильясом,то с Аханом вместе песни пел.И меня промчал над степью Кулагер не раз,целовал я Кулагера в ослезенный глаз.О поэзия святая, и тебе всегдазависть ставила рогатки,била без следа.Джансугурову Ильясу на его путикол косоприцельный врыла зависть —не пройти.Сколько лет живет во мнесказка о коне!Думаю всегда о чьей-то тягостной вине.Есть у зависти, я знаю, кол и для меня,как Ахани как Ильяс,не сверну коня.Слышу топот Кулагера, звон его копыт…Тот, кто песней степь восславил,нами не забыт.

1967

129. ОБРАЩЕНИЕ К ДРУГУ

Айдильде Тажибаеву

Косились синеглазые быки,ярмо набило вытертые выи.Вдали столбы крутились вихревые,обозы шли и шли…Передовыеоглядывали степь из-под руки.Тоска сжимала русские сердца,степь жаркая парит перед глазами.Но в путь —                 во имя Сына и Отца —царица погнала из-под Рязани.Эльтон и Баскунчак влекли сюда,возили соль, соленую, как слезы.Но перехватывала ордавсе соляные русские обозы.И двинулись заслоны.Стой!Пора!..Легли быки, усталые до дрожи.Так начались Быковы Хутора,как начиналось русское Заволжье.Распутали с рогов налыгичи,яремные выдергивали спицы.Быки жуют.А на возах в ночипод звездами далекими не спится.Так оседали русские посты.И шли казахи к Волге,                                         к водопою,так встретились когда-то                                          я и ты —в крови далеких предков —мы с тобою.

Да, если только вспомнить, Абдильда,товарищ мой,                         и спеть                                             про всё, что было,как шли степные долгие года,и сколько бед,и сколько страхов смыло!Давай пойдем вдвоем                                          своей страной,с той битвы, что в сказаниях воспета,с тех лет,что начинали век иной,наш век              в разливе ленинского света.Вся наша жизнь уместится как размеж вехами великих одолений —от первых комсомольских поколений,от первых тропок                                 на Кара-Богаз.Неведомый пришелец —                                            бледный орс,таинственный казах                                      широколицыйоткрылисьсреди беди среди гроз,чтоб хлебом,                          болью,                                       солью                                                  поделиться.Единым устремлением дыша,мы шли друг к другу,                                      как народ к народу,от первых тех разведок Балхашак его медеплавильному восходу!

Да только что железо,                                         что там медь, —а сплав сердец!Стеной своей живоюпанфиловцы преодолели смертьв бессмертном сорок первомпод Москвою.Мы слышим позывные по утрами думаем о них:                            путем неблизкимнад Байконуром                             к звездам и мирамих вечной славы                              взмыли обелиски.Нам есть о чем сказать себе,                                                     о многоми вспомним и споем мы,                                                  Абдильда.Давай пройдем                             по пройденным дорогам,они нас снова выведут                                           туда,где снова открываются просторы,где снова начинаются пути.Нам отдыхать                        и праздновать                                                 не скоро.Как раз пора нам                               к новому идти.Да, надо с тихой грустью оглядетьсяна детство и прикинуть наперед:что оставляем юности в наследство,чем вспомнят,                         если вспомнит нас                                                             народ?Мы в дружбе все дела свои вершилии дружбой перед будущим правы.Дай руку в эти дни твои большие,прими привет                        от Волги и Москвы.

1969

130. «В Неопалимовском ночном…»