расстегнуть лифчик, когда он никак не мог справиться с крючками, и он подумал, что сейчас умрет от наслаждения, когда в обеих его руках оказались ее груди, а потом она не позволила ему смотреть на них при свете свечи. Он еще больше возбудился, когда она расстегнула его джинсы так ловко, словно делала это многие годы, а затем, казалось, не знала, как быть дальше. Крейг подумал, что, может быть, есть некий кодекс поведения в таких случаях, о котором он не знает. Или Софи так же неопытна, как и он? Во всяком случае, она стала лучше целоваться. Сначала она была нерешительна, точно не знала, хочет ли этого, но, попрактиковавшись пару часов, с восторгом занялась этим.
Крейг чувствовал себя как моряк во время шторма. Всю ночь он плыл по волнам надежды и отчаяния, желания и разочарования, волнения и восторга. В какой-то момент Софи прошептала:
— Ты такой милый. А я совсем не милая. Я испорченная.
Когда он снова поцеловал ее, лицо Софи было мокрым от слез. Как быть, думал он, если девушка начинает плакать, когда твоя рука проникла в ее трусы? Он начал было вытаскивать руку, считая, что она, должно быть, этого хочет, но Софи схватила его за запястье и удержала руку.
— По-моему, ты славная, — сказал он, но это прозвучало так неубедительно, что он добавил: — По-моему, ты — чудо.
Несмотря на свою растерянность, Крейг чувствовал себя необычайно счастливым. Он никогда не был так близок с девушкой. Его просто разрывало от любви, нежности и радости. Когда он услышал шум на кухне, они как раз решали, как далеко могут зайти.
Софи сказала:
— Ты хочешь дойти до конца?
— А ты?
— Я хочу, если ты этого хочешь.
Крейг кивнул:
— Я действительно этого хочу.
— А у тебя есть презервативы?
— Да. — Он полез в карман джинсов и извлек оттуда маленький пакетик.
— Значит, ты это планировал?
— Никакого плана у меня не было. — Это была полуправда: детального плана у него не было. — Однако я надеялся, что это произойдет. С тех пор как я с тобой познакомился, я все думал… ну в общем… снова с тобой встретиться и так далее. А сегодня весь день…
— Ты был такой настойчивый.
— Мне просто хотелось быть с тобой вот так.
Это не было очень красиво сказано, но, казалось, она именно это хотела услышать.
— В таком случае хорошо. Давай займемся этим.
— Ты уверена?
— Да. Сейчас же. Быстро.
— Хорошо.
— О Господи, это что такое?
Крейг понимал, что на кухне внизу есть люди. Он смутно слышал приглушенные голоса, затем грохот сковородки и почувствовал запах бекона. Он не знал, сколько сейчас времени, но ему казалось, что для завтрака рановато. Однако он не обратил на все это внимания, уверенный в том, что никто не помешает им здесь, на чердаке. А сейчас уже нельзя было не обращать внимания на звуки. Во-первых, он услышал, как закричал дедушка, что само по себе было необычно. Нелли залаяла, словно взбесилась; кто-то вскрикнул удивительно похоже на мать Крейга; затем несколько мужских голосов разом закричали друг на друга.
Софи спросила испуганным голосом:
— Это нормально?
— Нет, — ответил Крейг. — У нас спорят, но не устраивают соревнования в крике.
— Что же там происходит?
Он запнулся. С одной стороны, хотелось забыть про шум и действовать так, словно они с Софи находятся в своем отдельном мире, лежа на старом диване под куртками. Он мог бы не обратить внимания на землетрясение, когда рядом были ее мягкая кожа, горячее дыхание и влажные губы. Но с другой стороны, это вмешательство извне не представлялось абсолютно нежеланным. Они ведь почти уже все совершили, возможно, будет даже славно отложить главное, чтобы было к чему стремиться, ждать большего наслаждения.
А на кухне под ними так же внезапно наступила тишина, как внезапно раздался шум.
— Странно, — сказал он.
— И страшновато. — Софи произнесла это испуганно, и это заставило Крейга принять решение. Он снова поцеловал ее в губы и поднялся. Натянув джинсы, он прошел по чердаку до щели в полу. Лег на пол и стал смотреть в щель между досками.
Он увидел свою мать — она стояла, открыв рот, словно в шоке, и выглядела испуганной. А дедушка вытирал кровь с подбородка. Дядя Кит стоял, подняв вверх руки. В помещении находились еще трое незнакомцев. Сначала Крейг решил, что это все мужчины, затем понял, что там есть уродливая девчонка с бритой головой. Молодой чернокожий крепко держал Нелли за ошейник. А мужчина постарше и девчонка держали пистолеты.
Крейг пробормотал:
— Черт побери, что там внизу происходит?
Софи легла рядом с ним и через мгновение охнула.
— Это у них оружие? — прошептала она.
— Да.
— О Господи, мы в беде.
Крейг стал думать.
— Надо вызвать полицию. Где твой телефон?
— Я оставила его в сарае.
— А, черт.
— О Господи, что мы можем сделать?
— Думай. Думай. Нужен телефон. Нам нужен телефон.
Крейг запнулся. Он был напуган. Вот теперь он хотел бы лечь и лежать тихо, крепко зажмурившись. Он бы так и поступил, если бы рядом не было девушки. Он не знал всех правил поведения — знал только, что мужчина должен выказать мужество, если девушка напугана, особенно если они — любовники или почти. А если он не отличается храбростью, то должен притвориться, что способен ее проявить. Где ближайший телефон?
— Рядом с кроватью деда есть аппарат.
Софи сказала:
— Я ничего не в состоянии делать — я слишком боюсь.
— Тебе лучше остаться здесь.
— О’кей.