Крейга и прижалась к нему.
— Это не твоя вина.
А он знал, что виноват, но так или иначе был благодарен ей.
— Мы можем покричать, — предложила она. — Каролина с Томом, может, нас услышат и подадут голос.
— И те люди на кухне могут тоже нас услышать.
— Но это все же лучше, чем замерзнуть.
Она была права, однако Крейг не хотел это признавать. Ну как можно заблудиться на пространстве в несколько ярдов? Он отказывался этому верить.
Он обнял Софи, но сам был в отчаянии. Он думал, что превосходит Софи, так как она напугана больше его, и некоторое время считал себя мужчиной, защитником, а теперь вот завел их обоих неизвестно куда. «Нечего сказать, мужчина, — подумал он, — защитничек». Ее приятель, студент юридического факультета, если такой существует, справился бы лучше.
И вдруг краешком глаза он увидел свет.
Он повернулся в том направлении, но свет исчез. В его глазах была лишь мгла. Привиделось?
Софи почувствовала, как он напрягся.
— В чем дело?
— Мне показалось, что я увидел свет. — Когда он повернулся к ней лицом, он вроде опять увидел свет краешком глаза. А когда он снова посмотрел в том направлении, никакого света не было.
Он вспомнил, что слышал на занятиях по биологии о периферическом зрении, регистрирующем предметы, которые не видны прямым зрением. Объясняется это наличием слепого пятна на сетчатке глаза. Крейг снова повернулся к Софи. И свет появился. На этот раз Крейг не стал поворачиваться к нему лицом, а постарался рассмотреть, не двигая глаз. Свет мерцал, но не исчезал.
Крейг снова взглянул туда, и огонек опять исчез, но теперь уже Крейг знал направление.
— Туда!
Они пошли, проваливаясь, по снегу. Свет не появлялся, и Крейг подумал, уж не была ли это галлюцинация, вроде миража оазиса в пустыне. Потом огонь вдруг мелькнул и тотчас снова исчез.
— Я его видела! — воскликнула Софи.
Они продолжали брести. Секунды через две огонь снова появился и на этот раз уже не пропадал. Крейг почувствовал несказанное облегчение: ведь всего несколько минут назад он считал, что погибнет и Софи погибнет вместе с ним.
Подойдя ближе к свету, Крейг увидел, что это фонарь над задней дверью дома. Они сделали круг и вернулись туда, откуда двинулись в путь.
6.15
Миранда долго лежала, не шевелясь. Она боялась возвращения Дейзи, но ничего не могла предпринять. Дейзи заходила в комнату, стуча сапогами, опускалась на колени и заглядывала под кровать. Миранда видела звероподобное лицо Дейзи — ее бритую голову, сломанный нос и темные глаза словно в синяках от черного карандаша. Лицо это было такое страшное, что Миранда порой крепко зажмуривалась — до того, что под веками вспыхивали фейерверки.
Под конец мысль о Томе заставила ее сдвинуться с места. Должна же она как-то защитить своего одиннадцатилетнего сына. Но как? Одной ей ничего не сделать. Она готова была встать между бандитами и детьми, но это ничего не даст: ее отбросят в сторону, как мешок с картошкой. Воспитанные люди не способны на жестокость — это-то и делает их воспитанными.
Решение проблемы зависело от того же, что и раньше. Она должна найти телефон и вызвать помощь.
Значит, надо добраться до гостевого коттеджа. Надо вылезти из-под кровати, выйти из спальни, пробраться вниз в надежде, что бандиты на кухне не услышат, молясь, чтобы кто-нибудь из них не вышел в коридор и не увидел ее. Надо схватить куртку и сапоги — она ведь босая, и на ней лишь ночная рубашка, и она понимала, что ей не пройти в таком виде в метель три ярда по снегу в два фута глубиной. Затем надо обойти дом, держась подальше от окон, подойти к коттеджу и взять телефон из сумки, которую она оставила у двери на полу.
Она постаралась собраться с силами. Ну чего она боится? Полминуты, чтобы спуститься по лестнице; минута, чтобы надеть куртку и сапоги; две — возможно, три минуты, — чтобы пройти по снегу до коттеджа. В целом — меньше пяти минут.
И тут Миранда возмутилась. Да как они смеют пугать ее настолько, что она боится обойти вокруг дома собственного отца? Возмущение придало ей смелости.
Трясясь, она вылезла из-под кровати. Дверь спальни была открыта. Миранда выглянула на лестницу, увидела, что никого нет, и вышла на площадку. Из кухни доносились голоса. Она посмотрела вниз.
У подножия лестницы стояла вешалка для шляп. Большая часть курток и сапог семьи находилась в чулане, в коридорчике, ведущем к задней двери, но папа всегда оставлял свои вещи в холле, и Миранда видела сейчас его старый синий анорак, висевший на вешалке, а под ним — резиновые на кожаной подкладке сапоги, гревшие ему ноги, когда он выгуливал Нелли. Они вполне могут уберечь ее от холода, пока она будет пробираться по снегу к коттеджу. Ей понадобится всего несколько секунд, чтобы влезть в них и выскользнуть из парадной двери.
Если у нее хватит мужества.
Она начала на цыпочках спускаться.
Голоса на кухне зазвучали громче. Шел какой-то спор. Она услышала, как Найджел сказал:
— Ну так посмотри снова, черт побери!
Это что, значит, кто-то пойдет обыскивать дом? Миранда повернулась и, перепрыгивая через ступеньки, побежала наверх. Добравшись до площадки, она услышала в холле топот тяжелых сапог Дейзи.
Прятаться снова под кроватью не стоило. Раз Дейзи посылают вторично, она на этот раз будет смотреть внимательнее. Миранда вошла в спальню отца. Есть одно место, где она может спрятаться: чердак. В десять лет она устроила там свое убежище. Все дети так делали — в разное время.
Дверь платяного шкафа была открыта.
Миранда услышала шаги Дейзи на площадке.
Она опустилась на колени, залезла в шкаф и открыла панель, ведущую на чердак. Затем повернулась и закрыла за собой дверь шкафа.