во Франции генерал-майор Суслопаров, не имея на то полномочий! Генерал взял на себя ответственность, не получив разрешения из Москвы, но предусмотрительно добавив к тексту акта приписку, допускавшую возможность внесения изменений и по требованию одного из государств-союзников проведения нового подписания акта при наличии для этого объективных причин. После окончания церемонии подписания из Москвы пришёл приказ, запрещающий советскому представителю подписывать акт капитуляции. Сталин был возмущен действиями союзников за его спиной и особенно тем фактом, что капитуляцию врага задумали принимать не в его поверженном логове, откуда началась война, а на территории освобожденной союзниками Франции, тем самым «верные» союзники хотели подчеркнуть прежде всего их роль в победе над фашистской Германией. По требованию Сталина состоялось вторичное подписание капитуляции в Карлсхорсте.
После войны в Карлсхорсте дислоцировалась бригада из Группы Советских Войск в Германии. Когда Георг приехал на службу в ГДР, то несколько месяцев провел в Карлсхорсте и присылал оттуда Татьяне письма и открытки, которые получала и сохраняла её подруга на почте. Позже, когда Татьяна выздоровела, подруга отдала письма Татьяне, и она их перечитала. Георг писал о Доме офицеров, где проходили все торжественные мероприятия, демонстрировались фильмы, выступали гастролирующие ансамбли из Союза. Дальше по улице находился советский госпиталь, где Георг лечил зубы. Рядом растянулся на всю улицу вдоль трамвайной линии ипподром, и прямо у самой остановки электрички приютилась маленькая Gaststätte (кафе), где советские офицеры каждый вечер пили пиво и последнюю кружку всегда получали даром. Вот теперь Татьяна вместе с Ираклием проходила мимо этих «достопримечательностей», о которых Георг рассказывал ей еще много лет назад.
Вечером из Кёльна позвонила Хельга и поинтересовалась, где друзья будут встречать Новый год? У неё произошел конфликт с родственниками и с бывшим мужем, и она готова была уже возвратиться домой, но жаль было встречать Новый год одной и в дороге. Татьяна не стала слушать до конца объяснений обиженной подруги, успокоила её и, увидев удобрительную улыбку на лице Ираклиия, сказала, что ждут её в Берлине.
Новый год в Берлине – это последние часы рождественских распродаж, огни украшенных витрин, блестящие от неонового света центральные бульвары, жареные каштаны и горячий глинтвейн на разбросанных по всему городу ярмарках, веселые компании туристов и просто зеваки, прогуливающие своих собак перед тем, как сесть за новогодний стол, и в самые последние секунды уходящего года – традиционные бокалы с шампанским под ошеломительный грохот петард и разбивающихся о небо тысяч разноцветных огней. И всё это сопровождается дружными и радостными возгласами. Так в Берлине принято встречать наступление нового года.
Хельга поспела к новогоднему столу как с корабля на бал – с вокзала прямо в ресторан. Новый год встречали в русском ресторане «Самовар» в берлинском районе Шарлоттенбург. Хозяева сумели создать приятную атмосферу домашнего уюта, необыкновенно щедрое русское застолье и радушный прием. В праздничное меню входили традиционные новогодние блюда: салат Оливье, холодец, голубцы, блины, икра, соления, фаршированные куриные ножки, рыбные рулеты, Бефстроганов, торт Наполеон. Из напитков: полусладкое шампанское, вино, ледяная водка, соки, газированные напитки, чай, кофе. Праздничное застолье поддерживала живая музыка.
В гостиницу они вернулись утром. Как ни уговаривала Татьяна подругу немного отдохнуть в соседней комнате, Хельга категорически отказалась. Она только приняла душ, вызвала такси и уехала в аэропорт Тегель – после обеда она улетела в Москву. У Ираклия с Татьяной впереди была еще обширная программа пребывания за границей. Из пригородных достопримечательностей был Потсдам с дворцом Сан-Суси, затем они отправлялись в Мюнхен и хотели побывать в расположенном рядом Замке Нойшванштайн (Schloss Neuschwanstein), миниатюрная копия которого является эмблемой Диснейленда. Оттуда они намеревались поехать в Вену, где у Ираклия жили друзья. Из Вены они должны были через Москву вернуться домой. Но перед этой дальней дорогой они хотели посетить дворец Шарлоттенбург (Charlottenburg), на который они обратили внимание в новогоднюю ночь, сидя неподалеку в ресторане.
Шикарное здание дворца было построено Фридрихом III в 1699 году в качестве летней резиденции для своей жены Софии Шарлотты. Интересный факт: именно во дворце Шарлоттенбург находилась знаменитая янтарная комната, которая впоследствии была подарена в 1716 году царю Петру I кайзером Фридрихом-Вильгельмом II.
В конце путешествия они решили доставить себе самое приятное воспоминание о пребывании в Европе, посетив Вену.
Побывав в Мюнхене и в его достопримечательных окрестностях, они пересекли границу с Австрией и прибыли в Вену. В конце путешествия они решили доставить себе самое приятное воспоминание о пребывании в Европе, посетив Вену
В Вене они остановились, как и было предварительно договорено, у друга Ираклия Бориса. В многоэтажном доме, где он жил с женой, были специальные малогабаритные квартиры для гостей, которыми жильцы дома имели право пользоваться за минимальную плату.
С Борисом Ираклий познакомился еще во время учебы в Москве. Отец Бориса работал в газете Известия и часто писал на военные темы. Так он познакомился с отцом Ираклия, который тогда служил в московской области, а отцы познакомили друг с другом сыновей. Борис и Иракли были завсегдатаями столичных студенческих вечеринок, на одной из которых Борис познакомил Ираклия с Аревик – будущей женой Ираклия. Аревик недавно приехала из Армении в Москву на учебу и жила вначале в пригороде, в дачном поселке. Затем родители сняли ей комнату у дальних родственников в Москве – родители были категорически против студенческого общежития. Ухаживание Ираклия продолжалось очень долго, растянувшись на все годы учебы Аревик в архитектурном институте, и закончилось свадьбой в Ереване. Аревик могла остаться вместе с Ираклием в Москве, где он начал работать, но была уже беременной, и её родители настояли на переезде дочери домой. Родители Аревик были известными в республике архитекторами, потомственными градостроителями, очень уважаемыми людьми, но и это не сблизило их с родителями Ираклия. После рождения ребенка Аревик переехала в Москву и просидела несколько лет дома, ухаживая за маленькой дочерью и мужем. Когда Иракли находился в отпуске, они попеременно ездили в Армению и в Грузию, передавая приветы от одних родителей другим, которые виделись всего лишь один раз, да и то – на свадьбе. Вскоре наступили трещины и в отношениях между Аревик и Ираклием: она хотела работать, заниматься любимым делом; он любил домашний уют и заботу, друзей и застолье. Конечно, ни это было главным, что их различало: они по-прежнему были детьми только одной семьи, а их маленькая семья не смогла соединить два богатых потомками рода, что было большим недостатком на Кавказе. Не выдержав этой нагрузки, они развелись. Аревик уехала в Армению, Иракли – в Сибирь.