холодно вопросила лесовичка, отыскивая взглядом Артура или задержавшихся друзей — всё сгодится, лишь бы отвлечь настырного старшекурсника от ее персоны! И от ее внезапной книжки.
Пусть даже та Мире совершенно ни к чему.
Криспин словно услышал мысли девушки:
— Тебе она все равно совершенно ни к чему… Вот скажи, что ты с ней будешь делать? Ты ведь неумеха, ничего не знаешь и не понимаешь, только навредишь книге, себе и окружающим!
С чего этот умник корит ее неграмотностью? Если она чего не знает, изучит понемногу: собирая по ягодке, соберешь и кузовок! Еще и пугать вздумал!
— Картинки в ней буду рассматривать! — с досадой отрезала Мира.
Криспин чуть не задохнулся от такого кощунства, но тут наконец из магазинов один за другим вышли студенты, Мира с облегчением кинулась им навстречу.
— Ну что вы так долго?!
Артур кинул взгляд на бледного от бешенства приятеля — только что кулаки не сжимает — и понимающе присвистнул.
— Кажется, познавательные экскурсии по Буржбе сегодня отменяются! А пойдемте-ка сразу в наш любимый кабачок! Кормят там от пуза, и цены студенческие!
Мира радостно согласилась вслед за уцепившейся за старостин локоть Амой и кивнувшим гномом (тому было все равно куда идти, главное — с кем). Уж при всех-то Криспин не сможет ее донимать требованием отдать Драконью книжку!
Возвращались затемно, горланя студенческие песни, которым научил их Артур: слегка подвыпившие, хоть и быстро протрезвевшие в вечерней прохладе, веселые и, безусловно, сытые. По дороге к пятерке присоединялись группками и ручейками другие студенты, и к Академии подошла уже шумная бурлящая толпа. Чтобы пропустить всех, недовольно скрипящим Воротам пришлось растворяться полностью.
Зато в такой большой компании Мире удалось скрыться от требовательного взгляда Криспина, который она постоянно ощущала в кабаке под названием «Веселый вечерок»: похоже, библиотекарь не оставил намерения вытрясти у нее книжный раритет.
Не дождется!
Глава 3
Драконье слово
— Ах, хорошо! — Усталая и довольная Амариллис повалилась на кровать, раскинув руки. — Вот это я и называю — общаться со статусными! Приди мы одни, думаешь, кабатчик так с нами цацкался бы? А тут прямо на цыпочках, по первому зову…
— Еще и Артур заплатил за еду, — согласилась практичная Мира.
— Скажи же, душка! Ты хоть что-нибудь купить успела?
Мира предъявила книгу, и заинтересовавшаяся было соседка разочарованно откинулась на подушки.
— Горбатого могила исправит; что ты, что Шазр — зануды невозможные! Гном тоже купил какую-то древнюю металляшку. А вот мне шелковые чулочки подарили!
— Прямо-таки подарили? Это кто же?
— Хозяин лавки. Я своими рассказами о столичной моде сделала ему недельную выручку. — Баронесса неожиданно встревожилась: — Или стоило взять проценты с сегодняшних покупок? Ах, наверняка прогадала!
— Может, и стоило… А где же ты их будешь носить? — Лесовичка бережно рассматривала на свет невесомые чулки-сеточки.
— Как «где»? Да здесь же, в Академии! Ректорше ведь пока не пришло в голову заглядывать нам под юбки. Хотя это было бы пикантно!
Представив подобную ежеутреннюю процедуру, подруги расхохотались.
Соседка уже давно посапывала, а Мире не спалось. Мелькали перед глазами картины сегодняшнего дня: магазины, улицы, дома, лица… Как много впечатлений после затворничества в Академии, они всё никак не могли уложиться в голове и в чувствах! Наконец сдавшись, девушка перебралась с кровати на широкий подоконник, прихватив с собой свое нечаянное приобретение. Света полной луны было достаточно, чтобы рассмотреть в книге не только неведомые буквы, но и рисунки. Если не волшебные, то уж точно выписанные рукой настоящего мастера: чем больше вглядываешься, тем больше находишь деталей, завитков, листиков-цветов, лиц, людей, зверей… Драконов. Как в головоломках вроде «найди десять отличий». А когда отводишь глаза, рисунки шевелятся, меняя очертания, и вновь застывают под твоим взглядом. Мира всякий раз ежилась от неожиданности и удовольствия. Ужасно занимательная книжка, ну и пусть пока не получается ничего в ней прочесть!
Лунный свет обрисовывал письмена, смягчая резкие линии, придавая им глубину: буквы (слова? целые фразы?) казались выпуклыми, словно отрывались от твердых страниц, чтобы воспарить в воздухе перед лицом зачарованной читательницы. Конечно, Мире не впервой видеть волшебные книги — и в Залесье, и здесь, в Академии — да некоторые учебники просто не откроешь без защитных перчаток и маски! Заклинания и формулы, схемы и символы за многие годы пропитывают страницы магией, и книги иногда становятся волшебными сами по себе. За такими — редкими, порой опасными — охотятся не только коллекционеры всех мастей, но и чародеи, и магическая стража. Последняя — дабы не допустить случайного попадания в неподготовленные или нечистые руки.
Может, как раз с такой и довелось сейчас столкнуться? Это имел в виду Криспин, говоря, что Мира может натворить всяких дел? Но Словарник вроде ничего плохого не замышлял — просто очень хотел, чтобы новая владелица знала и понимала в его содержимом как можно больше.
Обучал.
Вскоре стало ясно, что узоры на полях — не просто искусное книжное украшение, а подсказка, иллюстрация к каждому Драконьему слову: уже не скрываясь, рисунки подползали к символам, оплетали, придавая им объем и… ясность.
Сначала она слово подумала. Беззвучно покатала на языке. Потом прошептала-выдохнула. Негромко произнесла. Драконий язык был одновременно шипящим, трескучим и раскатисто рычащим. Ей понравилось.
И Мира повторила несколько раз — прислушиваясь к самой себе. Запоминая.
…Где-то неподалеку двое резко проснулись, как будто их толкнули. Распахнули глаза, вслушиваясь. Не веря тому, что они услышали. И опасаясь, что они услышали именно это. Еще один застонал, заметался в давно не снившемся кошмаре.
Драконье слово, прозвучавшее в срединное полнолуние, пошатнуло и без того неустойчивое равновесие…
* * *
Утром Миру качало, будто пьяную. Когда несколько раз промахнувшись,