и другие чувства — те, что она себе не позволяла. Девушка часто вспоминала и думала о своей прошлой жизни: семье, родных и друзьях и обо всем, что, вероятно, случилось с ними в ту страшную ночь…
В конце концов, Вероника запретила себе вспоминать об этом, под строгое табу попало все, что могло хоть как-то ослабить ее, помешать думать и действовать решительно. Сильваер говорил, что Неведомая коварна и жестока, она способна уничтожить каждого, кто противится ее безграничной власти, у нее для этого тысячи способов. Для этого ей не нужно самой идти за ними, проще всего обмануть, ударить из под тешка, послать того, кому жертва доверится.
Козерог был прав, потому что самыми запретными из всех воспоминаний, стали мысли о ее несостоявшемся спасителе. Пронзительный взгляд и страшная сталь в руках, черные капли на снегу — Ферро действительно мог защитить ее от кого угодно… или убить… Может быть, козерог прав, но чаще ей вспоминалось совсем другое… Каждый раз это был словно другой человек, один — в первую их встречу, другой — за обеденным столом и тогда за стенами крепости, третий — тем вечером, проведенным у камина… Наверное, тогда она и полюбила, а может, и раньше. Но кем бы он ни казался — жестоким, насмешливым или безразличным, — Ферро все равно спасал ее…
Как же разобраться по молодости и неопытности в том, о чем она ни имеет никакого понятия? Холодность и равнодушие или тактичность? Жестокий расчет или желание уберечь во что бы то ни стало? Но почему так тяжело принять правильное решение? Здравый смысл твердил ей: не верь никому безоговорочно, даже тем, кому хочется доверять. Сначала выслушай чужое мнение и подумай, а потом принимай решение. Свое собственное! И советчиками тебе станут не мимолетные эмоции или симпатии, не чужие убеждения, а время и холодный рассудок.
***
На лес опускались сумерки. Очередной день, похожий как две капли воды на другие, догорал. Звенящая тишина угнетала. Ни одной птицы, ни шороха. Ничего живого вокруг. Так странно и пугающе звучала эта тишина в мертвом лесу, в сгущающейся темноте подступившей ночи.
Каждый вечер девушка перебиралась на маленький островок посреди озера и лежала там, в траве, неподвижно в ожидании рассвета. Она практически не спала. Сны пугали ее. У девушки не было при себе ни спичек, ни зажигалки, зато вдоволь — сухих веток и травы, но костер она разжигать даже не пыталась. Страх выдать себя оставался велик.
Этим вечером она возвращалась позже обычного. Тщетные поиски хоть какой-нибудь еды завели ее далеко вглубь леса, к самому гребню холма. Вероника забралась наверх по крутому склону, как две капли воды похожему на тот, через который она перебралась в поисках озера. Это происходило не здесь — где-то невероятно далеко — в другом мире, в параллельной жизни. На поросших лесом склонах, не было ни клочка снега. Кажется, между ней и всем, что случилось, до перехода сквозь Врата, легла бесконечность. Будто всё произошло очень давно и не с нею…
Девушка прошла несколько километров вдоль гребня холма и не нашла ничего, кроме сухих ветвей и жесткой хвои. Она возвращалась подавленная и уставшая. Но больше всего на свете Вероника хотела побыть в одиночестве, наверное, поэтому она так задержалась. Сильваер очень добрый и мудрый, но он не мог помочь разобраться в ее горе. Слезы давно высохли, осталась только боль и упрямая вера в то, что небеса, будь за ними хоть кто-то, не оставят ее. Верила ли она по-настоящему? Да, ей бы хотелось во что-то верить…
Солнце село. Через полчаса лес погрузится во тьму, подарив девушке очередную бессонную ночь. Вероника тихо шла среди прямо-таки могильного спокойствия и тишины. Тонкая ветка больно хлястнула по щеке, чуть она решила поторопиться. Как же быстро стемнело, а она и не заметила!
Девушка остановилась и зашипела от боли, схватившись руками за лицо, но мгновенно их отняла и прислушалась. Резкая боль вернула ее к реальности. Вероника явственно уловила какой-то отдаленный звук — словно в темноте под сухим лесным пологом что-то глухо щелкнуло. Она огляделась по сторонам — вокруг было тихо. Наверное, от порыва ветра с дерева упала сухая палка. Девушка посмотрела вверх: сквозь черные кроны деревьев и проплывающие тучи на чужом небе проклевывались незнакомые звезды. Ей уже давно нужно было вернуться к озеру…
И тут в полной тишине она услышала резкий щелчок, донесшийся из глубины леса, словно хрустнула под ногой сухая ветка. Тот же звук повторился снова…
Девушка замерла, сердце в груди бешено забилось. Кто-то ходит по лесу? Не похоже, звук не приближается и не отдаляется. Но это не значит, что опасности нет.
Она прильнула к узловатому стволу большой лиственницы, прислушиваясь и лихорадочно прикидывая, насколько быстро сможет преодолеть обратный путь до озера. С другой стороны, девушка понимала: как только она решится бежать, то сразу же выдаст себя, если, конечно, уже не выдала. В такой темноте, да еще и на бегу, ничего не стоит наделать много шуму. А что если она споткнется о торчащий из земли корень и упадет, или того хуже — повредит что-нибудь?
Бежать нельзя, по крайней мере сейчас, иначе она рискует выдать не только себя, но и козерога! Сильваер еще очень слаб и почти не встает. Нет, она не сойдет с этого места, будет сидеть тихо и постарается не шуметь. А до рассвета уж как-нибудь протянет. Когда наступит утро, Вероника хорошенько оглядиться и придумает, что делать дальше. Если опасность не минует, она хотя бы сможет бесшумно уйти.
Девушка стояла, замерев, прижавшись щекой к шершавому стволу, ругая себя за излишнюю беспечность. Она снова совершила ошибку, поддавшись чувствам. И эта ошибка может стать последней в её жизни.
Первый испуг прошел, и Вероника поняла, что слышит не хруст, а звук, похожий скорее на тихое потрескивание поленьев в огне. Но кто мог развести костер посреди глухого леса? Она сама не зажигала огня ни разу за все время, как очутилась на островке посреди озера. Страх быть застигнутой врасплох, страх выдать себя держал крепко, сильнее ночного холода и темноты.
Ветер переменился — потянуло дымом. Невероятно, где-то за деревьями и вправду горел костер. Только ночные твари не разводят огня, им это не нужно. Они теплу и свету пламени предпочтут тепло человеческой крови… Вероника поежилась и огляделась по сторонам, лес утонул в непроницаемом ночном мраке.
Наверное, здесь есть еще люди. Козерог как-то говорил ей… Может быть, кто-то